Михаил Комлев - Доброе утро. Притчи нашей жизни, написанные самыми любимыми и знаменитыми

– Все, заканчиваем, телевизор мы забираем, потому что у товарища майора сломался аппарат.

А я очень хотел посмотреть матч сборной СССР. Я крадучись в казарме определил, в какой комнате майор лицезрит футбол. Я приоткрыл дверь, стал нелегально наблюдать за матчем. И все-таки, когда забили гол, я себя обнаружил.

– Ты кто такой? – спросил майор, понимая, что он не знает такого солдата. – Почему не по форме?

Я ему честно сказал:

– Я пионервожатый из соседнего лагеря. Я очень хочу посмотреть футбол.

– Служил? – спросил он меня сурово.

– Еще нет.

– Садись, раз пионервожатый, только громко не реагируй, не шуми.

До известного момента я, конечно, не шумел, сдерживал себя, что было трудно. Но все-таки на победный гол нашей сборной мы с ним реагировали хором и в полный голос поздравили друг друга.

Мое советское детство, что касается лета, прошло в непрерывных поездках на дачи наших друзей. Своей дачи у нас не было. Мы с мамой и папой чувствовали себя обязанными отработать свое пребывание. Однажды, приехав к нашим друзьям в отсутствие хозяина (по субботам начальник работал), мы решили ему сделать сюрприз. Увидев сарайчик, который явно требовал обустройства, решили настелить крышу. Благо что толь лежит, стройматериалы как-то подозрительно наготове. Мы принялись за дело и уложились в аккурат до его приезда. Слышим звуки его машины, рядом готовая крыша. Я уже знал, как говорят наемные рабочие.

– Ну что, хозяин, принимай работу, – сказал я.

– А что вы сделали?

– Вот крышу тебе настелили.

– А вы уверены, что это мой сарайчик? Материалы-то мои, толь мой, а сарайчик не мой.

Вот такой был диалог, который опустил нас на землю, и оказалось, что мы обустроили сарай соседа, с которым у дяди Володи были не очень дружественные отношения, даже напряженные. Теперь они вынуждены были примириться в этой хозяйственной увязке.

Друзья, добрые дела на дачах ваших друзей, как показывает жизнь, не пропадают даром.

Служил я на советско-турецкой границе в Ленинакане в авиационной части. Некоторые наряды я даже любил. Один из них был почетный наряд – дежурный по стоянке части (ДСЧ). Я ходил со штыком, с повязкой, открывал ворота, записывал прибытие вертолетов. Однажды во время такого дежурства меня вызвал командир, благородный, седовласый армянин, майор Галстян, и сказал:

– Я очень от вас доволен, вы человек с высшим образованием, хорошо служите, – и обещал мне отпуск.

Тем более что у меня были личные основания. Осенью, незадолго до моего дембеля, должна была приехать моя польская приятельница Барбара. В этот же день мистически, по законам какой-то небесной драматургии произошел мой прокол во время этого же дежурства. Я оставил открытым свой дневник и побежал открывать ворота, а замкомандира капитан Геогжаян нашел этот дневник. Он все прочитал и доложил командиру. А прочитать там было что. Например: «Вдали от жизни половой ушел я в службу с головой», или образ вертолета как распускающегося тюльпана. Вроде бы романтический образ, но описание военной техники. Короче говоря, чего там только не было в этом дневнике!.. Командир вызвал меня, он был очень раздосадован, что я так прокололся в тот день, когда он мне обещал отпуск, который я не получил. К слову сказать, наши поэтические отношения с Барбарой просто перенеслись, но не отменились.

Не знаю, как кто, я всегда ставил и ставлю женщин выше мужчин, не зарабатывая дешевого капитала у женского электората. Даже древняя мудрость гласит:

«Мужчина умен от книг, а женщина от рождения». А какие женщины артистки! Вот случай. Одним летним субботним днем я наслаждался своей короткой свободой. Сидел, щурился на солнышке, открыв дверцу машины и свесив ноги. Вдруг рядом начинает парковаться машина. Оттуда выходит летняя женщина средних лет и говорит совершенно непередаваемо:

– Ну, здравствуй, Володя, – и разводит руки в сторону.

Во мне сразу заиграла мужская память. Что? Кто? Не могу понять, кто это? У нас начинается диалог. Рядом сидит ее, видимо, спутник по жизни, который характерно улыбается. Мы с ней разговариваем:

– Ты все-таки сел за руль, наконец?!

– Сел.

Мы с ней проговорили две-три минуты, она уехала, оставив меня в озадаченном состоянии. Кто это? Что меня с ней связывало? Ясно, что плохого ничего.

Через несколько лет я опять получил от нее привет уже на работе, а именно на выступлении, где я прочитал стихотворение:

Через пять минут в конце выступления я получаю записку из зала: «Значит, все-таки ты вспомнил ту девочку-практикантку, которой ты доверил свою шевелюру для сдачи экзамена в парикмахерском училище». Может быть, это опять была она? А может, и нет? Вопрос. И пусть он останется вопросом. Друзья, пусть милые женщины будут незабываемы.

Однажды во время своего гастрольного тура в Украине в одном из концертов я исполняла номер на музыку Нино Рота из кинофильма «Крестный отец». Очень серьезная композиция, и в конце номера выключился свет. Он погас для того, чтобы мы с моим партнером могли занять определенную позицию и сделать поклон, и когда свет включился на сцене, я дико закричала, потому что совершенно неожиданно передо мной стояла маленькая девочка с цветочком. Я настолько не ожидала ее появления!.. Как она в темноте в этой пробралась? И я закричала примерно так: «ААААААА». В зале все стали смеяться, но больше всего испугалась девочка, потому что она вообще не поняла. Она пришла с добрыми намерениями – подарить мне цветочек, но не для того, чтобы испытать такой стресс.

С моим партнером Евгением Иванченко в добрые времена поехали мы танцевать па-де-де из балета «Спящая красавица» в один из таких маленьких городов. Па-де-де – это французский термин, т. е. балетное название танца; танец для двоих. Стоя на сцене, мы полностью готовы к танцу. Слышим объявление диктора из-за кулис: