Андрей Мухлынин - Дьявол по мелочам

Меня насторожила царившая в квартире тишина. Если бы Нинель куда-то ушла, мне бы об этом сказали. Если бы она куда-то уходила, мы бы с ней встретились. Если бы у неё возникли какие-то проблемы, то это быстро стало бы проблемами самих проблем. Что-то здесь было не так. Я неслышно проскользнул через коридор и юркнул во вторую комнату слева.

Не прошло и секунды, как кто-то с силой ударил меня под правое колено, а затем несколькими отработанными движениями развернул и повалил на пол.

Женщина двигалась в разы быстрее, чем можно было уследить. Усевшись мне на живот, она прижала моё горло локтем и, почти вплотную приблизив лицо, процедила сквозь зубы:

– Ты где шарахался, четырёхглазый? Теряешь форму. Будь на моём месте кто другой, твоя оторванная башка уже валялась бы в углу.

Я принюхался.

– Это что, духи? Ждала?

Нинель фыркнула и отпустила меня.

– Больно много чести.

– Брось. И вовсе не шарахался, а… был занят конспирацией, – проговорил я, потирая шею. – Кстати, информация подтвердилась.

– Да?

– Там действительно был призрак, знавший моё имя. Очень странный призрак. Похож на демона, хотя после них призраков никогда не остаётся. Но не это важно. Он сказал, что кто-то идёт за мной.

– Хотел предупредить?

– Скорее, припугнуть. Намекнул, что помимо него есть и другие. Я собирался затаиться на некоторое время, но…

– Но алчность, как всегда, победила, – мрачно закончила Нинель. – Как же иначе.

– Типа того. Ты и сама могла бы, кстати, заглянуть, если так беспокоилась.

Женщина прошлась по комнате; прошуршали её широкие джинсы, звякнули пуговицы на накладных карманах. Она подняла слетевшую резинку и наскоро собрала растрепавшиеся тёмные волосы в короткий хвост.

– На Обратной стороне стало неспокойно, – сказала наконец Нинель. – Тоже стараюсь не высовываться без причин.

– Правда? – посмотрев на неё снизу вверх, я встал и потянулся. – А раньше тут был, типа, санаторий, да?

– Появились люди… и не только, которые могут создавать дополнительные части тела. Думаю, тебе это знакомо.

Я вздрогнул. Мне это заклинание было более чем знакомо – свитки акцессии, позволяющие своим обладателям присоединять, а точнее, выращивать в собственном теле демонические органы. Об этих свитках известно немногое, причём всё больше их минусы. Создатель свитков – обезумевший маг Калиостро – не успел закончить заклинание акцессии, поэтому оно состоит из сплошных недостатков. Это и ограниченное время действия, и довольно высокие требования к уровню магии носителя, и ещё много-много всего. Что, впрочем, не мешало свиткам пользоваться популярностью в определённых кругах. Лишь одна их особенность считается скорее достоинством – неповторимость каждого свитка. Текст заклинания прижигается к коже, буквально сливаясь с ней, и единственный способ забрать после этого свиток – убить прежнего носителя. Быть может, существует и какой-то другой способ, но при всей популярности за детальное изучение акцессии брались единицы, и удивляться здесь нечему. На самом деле, чтобы зажечь свет, вам не нужно знать о природе электричества. Вам нет дела до того, как сильно нагревается нить лампы или как электроны движутся в полупроводнике, создавая свечение. Набирая ванну, вы не задумываетесь, как отливался чугун, и не повторяете про себя законы сообщающихся сосудов. И вам, скорее всего, плевать на то, каким образом съеденное пирожное превратится в калории. То же самое и в магии – нас не волнует, как действуют те или иные заклинания. Главное, что они вообще действуют, а по какому принципу это происходит – дело десятое.

Один из таких свитков – «Акцессия Алаэ» принадлежит мне. И мне же было прекрасно известно, в каком мире можно их достать.

– Значит, они и впрямь уже пришли, – задумчиво проговорил я. – Из самого Ада.

– Ад? – Нинель усмехнулась. – Ад тут ни при чём. Эти парни местные – я проследила за ними. Обычные обменыши. Наглые и злобные, как все, кого украли черти. Днём их можно найти в одной дыре. Даже могу сказать, где… только, знаешь, я благотворительностью не занимаюсь.

– И чего ты хочешь взамен?

– Ну, я должна подумать.

– Договорились.

Нинель несколько раз моргнула, глядя на меня и пытаясь сообразить, в чём только что просчиталась. Затем она скрестила руки на груди и решительно заявила:

– Я не участвую в твоих аферах.

На моём лице расползлась довольная ухмылка.

– Разумеется, нет. Но внизу есть раненый, за которым нужно присмотреть.

– Раненый?

– Да. И это… Скажи, ты знаешь, как найти чьего-нибудь Проводника?

– Если бы это было так легко, то на Обратную сторону уже экскурсии водили.

– И нет другого способа выйти отсюда?

Она покачала головой.

– Если только у тебя есть ещё пара богов в долгу.

Это могло бы решить проблему. В прошлом году мне довелось оказать небольшую услугу богу смерти, оплатой тогда стала свобода Нинель. Как любой обменыш, она целиком и полностью принадлежала той нечисти, что её похитила, а Смерть, как оказалось, в любой своей разновидности – влиятельная особа.

Однако сейчас у меня не было такой роскоши, как исполнение любого желания. Нужно было что-то придумывать самому.

– Попрошу Хозяев присмотреть за ним, – сдалась Нинель. – Но учти, у твоего «раненого» не так много времени – дня три. Я постараюсь проследить, чтобы он ничего не слопал и не застрял здесь навсегда.

– Хорошо, – немного замявшись, я добавил: – Только пусть присматривают домовые. А ты проследи .

Она изогнула бровь и едва заметно усмехнулась, но не стала это комментировать.

Место, где, по словам Нинель, обосновались обладатели акцессии, действительно заслуживало звания дыры. Одноэтажная халупа из кирпича-сырца рассыпалась от времени и покрывавший её грязи. Железная крыша давно проржавела и прохудилась, а на стенах виднелись бурые пятна, слишком уж похожие на засохшую кровь. Кроме того, развалюха стояла на перекрёстке узкой дороги и железнодорожных путей, а где перекрёсток, там и черти.

Нехорошая, непредсказуемая компания.

– «Гриб и Тухляк», – повторил я, чтобы ничего не перепутать. – Это что, ментовской сериал из девяностых?

Плотно закрытая дверь подалась с трудом, выпустив наружу клубы едкого махорочного дыма. Внутри помещение было похоже на заплёванную «наливайку», где собираются те, кому уже всё равно что, где, и с кем пить. Пара тусклых ламп под потолком едва освещали несколько круглых пластиковых столов, заваленных окурками и пустыми бутылками. На одном из этих столов спало что-то бесформенное. Непонятное существо в фартуке – официант, как я понял, – оторвалось от вытирания рук об этот самый фартук и уставилось на меня.