Оксана Алексеева - Наследник черного престола

– Ты не замечаешь, но именно это я и делаю. Готовила бы я сейчас суп, как самая обычная крестьянская баба, если бы не следовала? Я не угрожаю, мой лорд, а ненавязчиво подчеркиваю, что в этом мире я вполне в силах взять тебя за шкирку и протащить волоком хоть по всему свету.

Николай хмыкнул:

– Это был юмор? У тебя есть чувство юмора?

– Юмор. Если тебе хочется так думать.

– Эй! Ты специально меня пугаешь?!

– Не специально. Шорсир созданы для того, чтобы пугать. Страшнее шорсир во всех мирах только черный лорд.

– Одно и то же по кругу! – разозлился Николай и посолил бульон еще раз.

Трина ела жуткий пересоленный суп с тем же видом, с которым делала все остальное, будто ее происходящее вообще не касается. А если господин пожелает пообедать одной солью на тарелке, то и она присоединится без единого слова. Демоница во плоти! Точнее, робот в режиме демона, что еще хуже.

В этой затянувшейся подвешенности неделя доковыляла и до субботы. Николай прозванивал объявления на предмет вакансий, но ничего толкового пока не подвернулось, потому покер в субботу выглядел уже не только развлечением, но и необходимостью. Нахлебница его многого не требовала, просто постоянно присутствовала рядом: не начинала разговор, пока не спросят, помогала в готовке и уборке, стоило только о том распорядиться. Абсолютно непостижимым образом она на ходу схватывала любые проявления индустриального мира: сначала внимательно наблюдала за действиями Коли, потом повторяла в лучшем виде: микроволновку на таймер, стиральную машинку на режим сушки, готовку, уборку, что угодно. Николай ее глубокомысленными разговорами старался не донимать, хоть иногда и сгорал от любопытства, потому что опасался услышать и другие подробности, от которых на душе становилось совсем несладко. Но так они хорошо уживались, что однажды он решил пошутить:

– Трина, если я когда-нибудь решу жениться, то выберу такую, как ты: молчаливую, безынициативную посудомоечную машину со встроенным кухонным комбайном, в смысле, идеальную женщину!

– Не говори глупости, Киан. Ты никогда не женишься.

– Это еще почему? – обиделся Николай, хотя в ближайшие лет пятьдесят не был намерен связывать себя браком.

– Потому что ты лучший из лучших. Преступление против всей сути бытия – отдавать себя единственной женщине. Ты можешь взять любую, хоть каждый день любую, зачем же тебе выбирать одну?

– А-а, теперь понятно, почему папаша маму бросил. А я-то его всю жизнь считал подлым мерзавцем.

– Правильно считал, он и был мерзавцем, как и положено. Но подлости в том поступке не было – он не бросил твою мать, а облагодетельствовал ее потомством, то есть посчитал достойной такого дара.

– Ясно. Лучше не продолжай. У тебя все представления о морали сдвинутые.

– Как прикажешь. Мне снова вытереть пыль?

– Хватит уже ее вытирать, скоро полки до дыр протрешь, идеальная моя. Но слушай, сегодня вечером я надолго уйду, – он заметил, как девица едва расширила глаза, и предупредил протест: – Это будет так, будто я вышел в магазин, ясно? Помнишь же – ничего страшного. Я ушел и пришел, а ты за это время ничего с собой или с кем-то другим не сотворила.

Походы в магазин действительно напоминали аттракционы с длинными предисловиями. Тащить девицу в старом мужском спортивном костюме с собой Николай не хотел, потому и настраивал ее на полчаса ожидания. Ставил перед ней будильник и говорил, до какого времени вернется. Она соглашалась, но при условии, что потом Трина отправится его искать. По возвращении Николай заставал ее в неизменной позе, так и смотрящей на часы. Этот этап они пережили, но теперь речь шла не о тридцати минутах, потому он и начал заранее, с самого субботнего утра.

Она сказала с нажимом:

– Если ты будешь занят дольше положенного времени и собираешься покинуть пределы района, где я чувствую твое присутствие, лучше отправимся вместе.

– То есть ты постоянно меня чувствовала? – дошло до Николая. – Поэтому так терпеливо относилась к моим отлучкам?

– Разумеется. И ощутила бы, если бы ты подвергся опасности.

– Но на этот раз мне нужно уехать на другой конец города!

– Тогда я пойду с тобой.

– А если я не хочу тебя видеть?

– Тогда пойду так, что ты даже не заметишь моего присутствия.

– А если я прикажу остаться здесь?

– Тогда я нарушу твое распоряжение и уже не в первый раз. Умирать за подобное все равно только единожды, потому теперь я не слишком боюсь подобных нарушений.

– С ума сойти… Беру свои слова обратно, ну, по поводу того, что женился бы на такой! Это ж тихий ужас, честное слово, я как на поводке себя чувствую!

– Хочешь, приготовлю хлеб с расплавленным сыром? Я заметила, что такое блюдо поднимает тебе настроение.

Николай только руками всплеснул. Но орать на нее бессмысленно – с тем же успехом можно кричать на преданного пса: только взгляд меняется, но ровным счетом ничего не доходит. Он долго думал, потом снова вышел к ней в зал и сказал спокойнее:

– Хорошо, пойдешь со мной. Но только при условии, что ничего не будешь делать или говорить без разрешения, ясно?

– Конечно.

– И это… придется тебе хоть какую-то одежду подыскать. Собирайся, пойдем в магазин, хоть футболку с джинсами прикупим. Лишние расходы мне сейчас очень мешают, но будем надеяться, что такой акт человеколюбия сегодня же вернется сторицей.

– Благодарю, Киан. Я не заставлю тебя краснеть.

– Вот пока в магазине и потренируемся, – окончательно решил Николай.

Краснеть ему не пришлось. На Трину продавцы косились, но больше всего их интерес был вызван ее одеждой. Однако сама она не дала повода для укора.

– Вот эти джинсы, вроде твой размер, – он сам подавал в примерочную. – Выйди сюда, я гляну. Зайди обратно! Сейчас футболку какую-нибудь подыщу, пока стой там.

В итоге удалось привести девушку в приятный взгляду вид. Ей шло буквально все, а в молодежной футболке она стала выглядеть нормальной частью этого мира – никто бы и не подумал, что где-то подвох.

– Отлично, – выдохнул он. – Только нож дома оставим, он не очень идет к этому стилю. И знаешь, надо хотя бы чуть-чуть добавить мимики. Ты умеешь улыбаться – я видел! Улыбнись.

– Без повода? – сухо поинтересовалась девушка.

– Да. Просто улыбайся.

– Постоянно?

– Нет… Ну, иногда улыбайся, – Коля и сам подбирал подходящую модель поведения. – Улыбайся, если я улыбаюсь. Или когда к тебе обращаются.

Она послушно растянула губы, отчего стала выглядеть совсем хорошенькой и совсем нормальной частью этого мира. Он же вновь задумался о том, что если Трину научить махинациям с картами, она станет источником золотых рек и кисельных гор – с такой эмоциональностью только в карты и играть. Никто же за обычной девчонкой с личиком ангела не заподозрит высочайший уровень блефа.