Dukhovno_nepravilnoe_prosvetlenie

Я сидел на ступеньках перед входом в церковь, где меня высадил Кертис, и лениво наблюдал за людьми и машинами, пребывая в тупо-счастливом настроении. В больших городах мне нравится практически всё, но больше всего я люблю текстуры – грязный бетон, ржавое железо, холодный гранит, облупившаяся краска, закопченный кирпич, искорёженный кусок пластмассы, заляпанное стекло. Приятно созерцать канализационные люки и решётки. Зелёный фонарный столб знает своё дело. Меня может очень обрадовать вид цементного пола, но не всякого цементного пола, конечно. Ну какой же дурак любит смотреть на пол? Вильямс знал, какой: "Так много зависит от красной тележки, отполированной дождевой водой, возле белых цыплят". Словами нельзя выразить правильность чёрной стальной двери в красной кирпичной стене. Моя нога отбрасывала три тени. Дул тот самый ветер, который охлаждал Христа и Будду, под этой самой луной. Что всё это значит? Да абсолютно ничего. Если бы это что-то значило, то это не имело бы никакого значения.

Всякий раз, когда я упоминаю о том, что я люблю и не люблю, мне хочется составить список оговорок для всех, кто думает, что быть просветлённым означает пребывать в неизменном, начисто лишённом эго состоянии безэмоционального застоя, неподвижном и безжизненном как мраморная статуя. У меня есть предпочтения – места и вещи, к которым я склоняюсь и которых сторонюсь. Разумеется, мои вкусы скатились до уровня минималиста и продолжают движение в этом направлении, но мне кажется, это гораздо более богатый уровень – менее приукрашенный, более драгоценный. Вот и теперь, сидя на ступеньках церкви в захолустном районе, где не так много радостных цветов, но много жизненности, я погрузился в лёгкое мечтательное – нет, я не хочу сказать блаженство или единство – просто удовлетворение. Это было хорошо, да и всё хорошо. Даже плохое хорошо. Если бы вы двинули меня по лицу лопатой, мне было бы не так хорошо, но никто сейчас не бил меня по лицу лопатой. Я бы не смог проделать свой путь, если бы вот так предавался мечтательности, но теперь, когда путешествие окончено, я всё чаще туда окунаюсь. Я не хочу, чтобы это звучало как-то мистически или дзенски, потому что не думаю, что это мистика или дзен. Это просто приятное место для визита. Именно это я хотел показать Кертису, когда взял его с собой на океан, и он понял – что можно просто быть и дышать и отложить всё ненадолго в сторону, ощутить, кто ты есть и частью чего ты являешься, и потом, когда снова поднимешь свою ношу, ты будешь лучше её понимать, ценить, знать её душу. Смысл не в том, чтобы почувствовать, что ты являешься всем, но хоть на одну минуту перестать каждой мыслью и чувством настаивать на том, что ты отделён. Знаю, это звучит ужасно банально и избито, но на самом деле это не так уж распространено. Люди, которые так поступают, несут в себе нечто, и я нечасто встречаю таких людей.

Любые оговорки всегда приводят к одному и тому же парадоксу, так что давайте перечислим их, и пойдём дальше. Джед МакКенна не является просветлённым существом. Нет такой вещи, как просветлённое существо – есть только пробуждённость, а она неразделима. Это не моя реальность, это просто реальность. Джед МакКенна это не сама пробуждённость, но опытный проводник и квалифицированный её представитель. Возможно, в этом нет смысла, но это правда, поэтому смысл не обязателен. Парадокс виден лишь с одной стороны, так что если вы хотите понять это, пойдите и загляните с другой.

Вот и все оговорки.

***

Я снова приехал в эту церковь по просьбе Говинды. Когда он понял, что меня не достать ни по телефону, ни через электронную почту, он стал навещать меня в доме Мэри, делая что-нибудь полезное, помогая Кертису работать с материалами, не донимая и не досаждая, но давая понять, что он хотел бы, чтобы я пришёл навестить его группу ещё раз. В конце концов, я стал видеть в этом какой-то смысл, и спустя примерно месяц после нашего первого визита, мы снова оказались в этой нео-католической церкви.

В кустах справа от меня сидел кот и наблюдал за мной всё время, пока я сидел на ступеньках. Снизу улицы доносился приятный запах из маленькой видавшей виды кафешки. Мне захотелось прогуляться по этому приятному месту этим приятным вечером.

Появился Кертис и встал на тротуаре передо мной. По дороге сюда мы поговорили ещё немного о "Звёздных войнах", о "Пути героя", и о возможном применении их в реальной жизни. Он рассказал, что после нашего первого разговора он самостоятельно размышлял над этим, и то, к чему он пришёл, сказал он, был Ум Дзен. Он провёл связь между подвигами Джедаев с их почти мистической физической отвагой, книгой Юджина Херриджела о дзен и стрельбе из лука и своими личными опытами во время игры в теннис и футбол. Всё это он рассказывал мне, сидя за рулём джипа, которым управлял как итальянским спорткаром, переключаясь на нижнюю передачу и газуя на поворотах. Закончив докладывать о своих открытиях, он спросил меня, что я думаю.

– А как ты думаешь, что я думаю? – ответил я, и на том мы оставили разговор.

Теперь, час спустя, Кертис стоял передо мной и отвечал на мой вопрос.

– Дальше.

– Ага.

– Окей.

Он сел рядом на ступеньку, и мы немного посидели молча. Через несколько минут к нам подошла Меган из фирмы Марка. В отличие от последнего раза, когда мы с ней виделись, а так же когда я был в этой церкви, я не чувствовал усталости. Я хорошо отдохнул, у меня была ясная голова, и я наслаждался бытием. Это самое лучшее состояние ума, но оно хрупко, и разговоры и размышления лишь опять затуманивают и затемняют его.

– Могу я поговорить с вами откровенно? – спросила Меган. – Не похоже, что вы подпишетесь на наши услуги, значит, я не обижу своего босса.

Приятно, что она раскрыла карты.

– Да, конечно, вы можете говорить откровенно.

– Я не уверена, что люди захотят платить двадцать долларов за духовную книгу, в которой их называют детьми, а их духовные верования экскрементами. Мне кажется, люди ищут то, что может улучшить их жизнь в каком-то осязаемом смысле, внести положительные изменения, сделать их счастливее, удовлетворённее.