Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных

Огромную роль, сыгранную Гранвилем при подготовке «Сцен», Этцель подчеркнул в рекламном проспекте будущей книги:

В сочинении, которое мы представляем публике, рисовальщик и писатели вдохновлялись одной и той же мыслью: пока Гранвиль рисовал, писатели писали. Всем известен жанр, созданный Гранвилем; у каждого художника есть своя излюбленная манера, так вот, этот наблюдатель обязан своей славой в первую очередь умению схватывать любопытные аналогии между Человеком и Животным, и именно поэтому он удостоился таких прозваний, как Лабрюйер животных и Лафонтен рисовальщиков. Наша публикация следует за многими другими, снискавшими немалый успех; но есть сочинения, в которых талант того или иного художника выражается весь целиком. В самом деле, до сих пор гений Гранвиля не был полностью свободен, поскольку ему приходилось в первую очередь выражать мысли выбранных им литераторов, жить с ними, по их велению, в их времени. Напротив, в нашей книге каждый его рисунок – творение, которое, хоть и связано с авторским рассказом, не становится оттого менее самостоятельным. Поэтому мы вправе сказать, что он превзошел сам себя, когда схватился с нашей эпохой врукопашную и превратил каждый из своих рисунков в изображение наших характеров, привычек и смешных черт – изображение, не будем спорить, язвительное, но притом очень правдивое. Рисунки, украшающие нашу публикацию, образуют галерею или, если угодно, зверинец, способный вызвать симпатии у рода людского.

После того как актеры вышли на сцену, требовалось вложить в их уста нужные слова. Выдающиеся писатели соединили свои перья с карандашом Гранвиля и набросали в рамке, замысел которой, как нам кажется, не имеет прецедентов и совершенно оригинален, веселую и в то же время серьезную картину современных нравов.

Они сумели избежать однообразных и приевшихся путей, какими идут авторы апологов и описательных физиологий, и в новой и остроумной манере изобразить Людей глазами Животных.

Кому же адресована эта книга? натуралистам или философам? детям или взрослым? мужчинам или женщинам? Полагаем, что можем утверждать: натуралисты найдут в ней факты, изложенные с большой научной точностью; философы – кое-что из повседневной философии; малые и большие дети – увлекательные сцены; и наконец, все вместе, если эта книга станет семейным чтением, узнают из уст Животных немало важных истин – нравственных, философических и политических [50].

Проспект Этцеля проливает некоторый свет на ход работы над «Сценами». Но изложенные в нем сведения нуждаются в уточнении. Известно, что список из 35 животных, который Этцель предлагал писателям, был составлен им совместно с Гранвилем [51]. Однако формулировка «пока Гранвиль рисовал, писатели писали», по-видимому, не совсем точна; на самом деле Гранвиль, вероятнее всего, начинал создавать рисунки лишь после того, как авторы присылали ему текст, и только некоторые авторы, например Луи Виардо, писали по его указаниям [52]. Напротив, Альфред де Мюссе и Шарль Нодье сначала представили Этцелю свои тексты, а уж потом Гранвиль начал их иллюстрировать. Из сохранившихся писем Гранвиля к Этцелю видно, что и тексты cамого Этцеля/Сталя он иллюстрировал уже после того, как они были написаны; например, в недатированном письме он жалуется на трудности иллюстрирования «чертовой статьи», изображающей битву насекомых (имеется в виду начало второго тома – «Снова революция»), и пишет, что отметил в рукописи те сцены, которые иллюстрированию не поддаются [53].

Этцель не только следил за общей картиной и за тем, чтобы в книге не было повторов, но и постоянно пекся об интересах Гранвиля. Сохранилось, например, его письмо неизвестному автору, где он просит кое-что сократить и, в частности, убрать сцену дуэли, «поскольку у нас уже есть очень длинная дуэль в Зайце, а Гранвиль ни в коем случае не станет иллюстрировать дуэль второй раз» [54]. Те же попечения о Гранвиле видны и в письме Этцеля Бальзаку от 7 мая 1842 года: «Я оставил Гранвиля со статьей г-жи Менессье-Нодье, чтобы он не терял времени. Он будет ворчать, если ему предложат оторваться от одного рассказа и перейти к другому…»; «другой» рассказ – это «История любви двух Животных», которую Бальзак не успел закончить. В этом же письме Этцель просит Бальзака, когда тот допишет свой рассказ, отослать его Гранвилю, а затем предлагает писателю самому побывать у художника и «дать ему наставления насчет рисунков» [55].

Всего Гранвиль изготовил 96 иллюстраций на отдельной полосе для первой части и 105 – для второй. Эти иллюстрации были двух типов: на одних Гранвиль изображал портрет «героя» (или, как сказано в рекламном проспекте, «тип, подвергнутый метаморфозе и представляющий какой-либо человеческий характер» [56]), на других – какой-нибудь эпизод рассказа. Всего вместе с мелкими виньетками и буквицами в двух частях напечатаны 323 гравюры, выполненные по рисункам Гранвиля [57].

Книга, как мы уже сказали, появлялась первоначально в виде выпусков, которые выходили в свет по пятницам. Каждый выпуск состоял из 8 страниц текста (поэтому более длинные рассказы могли заполнять несколько выпусков). Один выпуск на обычной бумаге стоил 30 сантимов (иначе говоря, те самые 6 су, о которых упомянуто в подписи под картинкой, украшавшей все выпуски), а на китайской – 60; при посылке по почте цена увеличивалась на 10 сантимов. Пятидесятый выпуск «Сцен» был объявлен в «Bibliographie de la France» 25 декабря 1841 года, и почти сразу же после этого (но уже с датой 1842 на титульном листе) вышла в свет первая часть «Сцен». Сотый выпуск был объявлен 17 декабря 1842 года, и тогда же увидела свет часть вторая. Том, состоявший из 50 выпусков, стоил 15 франков, а при посылке по почте – 18. На титульном листе первой части стоят фамилии двух издателей: Этцеля и Полена, на титульном же листе второй значится один Этцель.

Сведения о тираже можно вывести из самого текста, и они свидетельствуют о большом успехе; в начале второй части звери упрекают прежних главных редакторов в том, что они их продали, а редакторы отвечают: «Да, мы вас продали и тем гордимся; мы вас продали в количестве 20 000 экземпляров!» (c. 363). Бальзак в январе 1843 года писал Ганской о проданных 25 000 экземпляров [58]: оба показателя очень велики для недешевой книги [59].

Об успехе книги свидетельствует и тот факт, что вместо запланированного одного тома из 50 выпусков Этцель выпустил два. Этцель прекрасно сознавал, что успехом этим обязан едва ли не в первую очередь участию Гранвиля: именно поэтому договор, который он заключил с рисовальщиком после выхода первой части, гласил, что Гранвиль обязуется не иллюстрировать никакую другую книгу, повествующую о животных, если же он захочет публиковать изображения животных без текстового сопровождения, то это возможно только после 1842 года, то есть после выхода второй части «Сцен». Были и другие свидетельства успеха: например, некий предприимчивый скульптор почти сразу после выхода книги изготовил статуэтки по мотивам гранвилевских рисунков, не имея на это никаких прав, и в 1842 году издатели Этцель и Полен возбудили против него и торговавшего этими статуэтками продавца судебный процесс, который выиграли [60].