Артур Дойл - Убийца, мой приятель (сборник)

Представьте только, мы прожили в этой варварской дыре уже около недели! Боб и я – мы троюродные братья, и наш общий дальний родственничек, некая старая леди, которой ни один из нас, как водится, в глаза не видывал, оставила нам по небольшому кусочку недвижимости где-то здесь, на западе. Общение с агентом, ведающим земельным участком, а также необходимость постоянных консультаций с дотошным деревенским поверенным покойной дамы продержали нас в Шамрок-Армсе уже неделю и, похоже, грозили нам пребыванием в сём незавидном пристанище по меньшей мере ещё на тот же срок. Хотя, разумеется, ничто не могло гарантировать, будто мы в состоянии выдержать подобную скуку в дальнейшем.

– Так что же нам всё-таки делать? – снова простонал Боб, поддерживая нить уже угасшей беседы.

– А где, собственно, Пендлтон? Давай-ка разбудим его и позабавимся над ним, – предложил я, сам не очень-то веря в свою находку.

Пендлтон был наш сосед по гостинице – тихий юноша, не лишённый художнических дарований, но питавший странную слабость к уединению и одиноким блужданиям по здешним развесёлым окрестностям. Все наши попытки извлечь из него хоть какие-то объяснения касательно целей пребывания его в столь приятном месте, как Гленмэголи, потерпели полную неудачу, так что мы в конце концов остановились на мысли, что сии ирландские унылые трясины как-то гармонировали с его мизантропическим складом ума.

– И не затевайся, – отвечал мой товарищ. – Пендлтон мрачен, как могильный камень, да ещё застенчив, как девица. Ни разу не встречал подобного парня. Сегодня утром, пока ты писал своё письмецо, я хотел было взять его с собой, чтоб он малость пособил мне обменяться любезностями с двумя девочками в тканевой лавке – с этими ирландочками, знаешь ли, помощь может весьма пригодиться. Так он, представь себе, покраснел как рак и даже слышать ничего не пожелал об этом.

– Да, донжуан из него никудышный, – согласился я, поправляя галстук перед засиженным мухами зеркалом и упражняясь в придании лицу известного выражения, которое, как я выяснил, весьма действенно при общении со слабым полом, – эдакий на манер байроновского Лары пиратский прищур одним глазом: он совершенно определённо наводит на мысль о тайных муках и о душе, с негодованием отвергающей беспросветную скуку обывательского существования.

– Но, может, всё-таки он зайдёт – хотя бы в карты поиграем.

– Что ты! К картам он не прикасается!

– Скажите на милость! – возмутился я. – Ну что ж, Боб, посылай за хозяином, и пусть он наконец подробно объяснит нам, чем могут заняться в здешних краях два молодых и почтенных джентльмена.

В данных обстоятельствах сие можно было признать наиболее разумным образом действий, так что посланник наш отправился в самой что ни на есть срочной спешке, дабы призвать Денниса О’Кифа, нашего достойного хозяина, предстать пред наши светлые очи.

Позвольте мне заметить, пока он шаркает своими замызганными ковровыми шлёпанцами, поднимаясь по лестнице к нам наверх, что я, известный под именем Джона Веркера смертный, адвокат, долженствующий, по всеобщему мнению, вознестись к самым вершинам своей славной профессии, хотя, признаться, реальная высота моего вознесения за прошедшие четыре года практики едва ли способна вскружить голову мне или кому-то ещё. Правда, несколько славных маленьких делец были затеяны за это время против меня в судах графства, так что можно теперь признать, что я не зря грыз гранит науки, коль скоро мне удалось-таки слегка привести в движение заржавленную машину закона. Разумеется, собственная моя выгода от этих благородных начинаний просматривается только где-то в очень отдалённом будущем.

О’Киф был прекрасный образчик здешнего кельта: лицо в веснушках, волосы жёсткие, проницательный взгляд серых глаз, глубокий, богатый оттенками истинно ирландский голос.

– Доброго вам утреца, господа! – начал он прямо с порога, при этом его большие ноги с огромными ступнями и неуклюжая походка делали его похожим то ли на медведя, то ли на орангутанга. – Чем вашим милостям будет угодно заняться сегодня?

– Вот именно это мы и хотели спросить у вас, О’Киф, – ответствовал Боб. – Чем, в самом деле, нам бы заняться? У вас есть что предложить?

– Ну… есть, знаете ли, церковь, – в замешательстве промолвил О’Киф, почёсывая рыжую голову. – Славное зданьице, доложу я вам. Один жентельмен приезжал сюда в позапрошлом году аж только за тем, чтоб взглянуть на неё. Может, вашим милостям…

– К дьяволу церковь! – прорычал Боб с такой яростью, будто он радикальный сторонник отделения Церкви от государства. – Мы уже пять раз в ней были за эту неделю, пропустив только воскресенье. Что ещё предложишь, старый кельтский путеводитель?

Надо сказать, что наш хозяин имел обыкновение выказывать полнейшее равнодушие по части невразумительных цветистых эпитетов, коими уснащал свою речь Боб, характеризуя своё к нему, хозяину, отношение. Он только ещё малость подумал над предложенной головоломкой.

– А что? Знаете, в болотах наших есть ведь провал, – предложил он без особой уверенности, – та самая дыра, куда ребята скинули мистера Лайонса из Гленморриса – будь он неладен! После того, как они его пристрелили. Так вот, вам, может, пришлось бы по душе взглянуть, где его потом нашли – башкой в грязи, а ноги торчат. Эх, судари вы мои, славное то было зрелище для наших крестьян! Уж трудились они на него, трудились, бедняги, как какие-то рабы, а он, погань такая, возьми да вылези вдруг со своими сверхурочными двадцатью пятью процентами ренты, да ещё пригрозил, что выдворит всех, кто ему не заплатит, к свиньям собачьим! Только вы, ясное дело, прихватите с собой чем червячка заморить и чем горло промочить – парнишка вам всё поднесёт. Потому как лучшего места на свете для пикника, чем у этой самый дыры, ну просто ни в жизнь не придумать.

– Перспектива в самом деле заманчивая, – откликнулся я. – Только сдаётся мне, велико вероятие, что безобидные труженики полей могут снова возыметь фантазию высадить ещё парочку англосаксов в ту же самую дыру на болоте. Видать, у неё не может быть иного употребления. Нет, О’Киф, мы отвергаем ваше предложение.

– А чтой-то там за деревья, вон те, на востоке? – поинтересовался Боб. – Там наверняка найдётся на что посмотреть.

– Найтись-то найдётся, только вас там ведь и пристрелить могут, коль вы высунете носы над забором. То частное владение, сэр, земли семьи Клермонт.

– В славные края нас занесло, Джек! – не без ехидства заметил мой товарищ. – Не знаю, как тебе, а по мне, хоть бы старикан наш, О’Киббл, нарыл где-нибудь кодицил [10], отчуждающий у нас поместье и передающий его кому-нибудь другому.