Джейн Остин - Сэндитон

Тут мистер Хейвуд вмешался, самым дружественным образом уговаривая их и думать не сметь о продолжении пути, пока лодыжка не будет осмотрена и они не подкрепятся. Он со всей сердечностью настаивал, чтобы они воспользовались его домом для того и другого.

– У нас всегда большой запас, – сказал он, – всех обычных средств от растяжений и ушибов. И, ручаюсь, моей жене и дочерям будет большим удовольствием оказать помощь вам и вашей супруге, насколько это в их силах.

Сильная боль при попытке пошевелить ступней принудила путешественника признать, что немедленная помощь куда желательнее, чем он полагал вначале. И он обратился к жене с несколько иными словами:

– Что же, моя дорогая, думаю, так для нас будет лучше. – Вновь обернувшись к мистеру Хейвуду, он продолжил: – Прежде чем мы примем ваше гостеприимство, сэр, и чтобы рассеять неблагоприятное впечатление, какое может оставить у вас моя нелепая погоня за химерой, разрешите мне представиться. Моя фамилия Паркер. Мистер Паркер из Сэндитона. Эта дама – моя супруга, миссис Паркер. Мы едем домой из Лондона. Мое имя, быть может – хоть я и отнюдь не первый в моей семье, кто владеет землей в приходе Сэндитон неизвестно на таком расстоянии от побережья, но сам Сэндитон… о Сэндитоне слышали все, о наилучшем морском курорте, самом новом и расцветающем морском курорте из всех, какие существуют на берегах Сассекса, наиболее взысканном природой и обещающем быть наиболее избранным людьми.

– Да, про Сэндитон я слышал, – ответил мистер Хейвуд. – Каждые пять лет слышишь о том или ином местечке, возникающем у моря и входящем в моду. Просто чудо, что хотя бы половина их может заполняться. Откуда берутся люди, располагающие достаточными деньгами или временем, чтобы ездить туда! Вредные для страны, неизбежно поднимающие цены на провизию и лишающие бедняков пропитания, как, смею сказать, вы убеждаетесь, сэр.

– Вовсе нет, сэр, вовсе нет! – вскричал мистер Паркер с энтузиазмом. – Как раз наоборот, уверяю вас. Распространенное убеждение, но ошибочное. Возможно, это верно по отношению к большим разросшимся курортам вроде Брайтона, или Уортинга, или Истбурна, но не к такой деревушке, как Сэндитон, самые размеры которой исключают вторжение туда любых зол цивилизации. А ее разрастание, дома, сады, потребность во всем необходимом для отдыха изысканнейшего общества, слагающегося из семей самого благородного происхождения и репутации, чье присутствие всегда благо, обеспечивают беднякам работу, а также всем другим комфорт и всякие улучшения. Нет, сэр, уверяю вас, Сэндитон не то место…

– Я не собираюсь выделять какое-либо место, сэр, – ответил мистер Хейвуд. – Я просто считаю, что наш берег чересчур ими переполнен. Но не лучше ли перенести вас…

– Наш берег чересчур переполнен, – повторил мистер Паркер. – Тут, пожалуй, мы не слишком расходимся. По меньшей мере их более чем достаточно. Наш берег насыщен и не требует добавлений. Достаточно для любых вкусов и любых финансов. А добрые люди, старающиеся пополнить их число, на мой взгляд, нелепы до чрезвычайности и вскоре должны стать жертвами собственных ошибочных расчетов. Такое место, как Сэндитон, сэр, могу я сказать, просто требовалось, было необходимо. Его выделила сама природа. Неопровержимо указала на него. Прекраснейший чистейший морской бриз, как нигде на побережье, что всеми признано, великолепное купание, чудесный твердый песок, глубоководье в десяти ярдах от берега, ни ила, ни водорослей, ни осклизлых камней. Не найти другого места, столь очевидно предназначенного природой курорту для недужных, в котором нуждаются тысячи. Удобнейшее расстояние от Лондона! На полную точно измеренную милю ближе Истбурна. Только подумайте, сэр, какое благо сэкономить целую милю в конце долгой поездки! Но Бриншор, сэр, который, пожалуй, вы имеете в виду, это прошлогодняя попытка двух-трех спекулянтов преобразить убогое селеньице, втиснутое между загнивающим болотом, унылой вересковой пустошью и постоянными наносами разлагающихся водорослей, попытка, которая может завершиться только полным их разочарованием. Чем, во имя здравого смысла, может привлечь Бриншор? Самый нездоровый воздух, отвратительные дороги, омерзительнейшая на вкус вода – ближе трех миль от этого места невозможно надеяться на чашку приличного чая. Ну а почва до того холодная и неплодородная, что на ней и кочана капусты не вырастить! Поверьте, сэр, это точное описание Бриншора, ни в чем не преувеличенное, и если вы слышали о нем что-либо другое…

– Сэр, я никогда прежде ничего о нем не слышал, – сказал мистер Хейвуд. – Понятия не имел, что такое место существует.

– Неужели! Вот, моя дорогая, – обернулся он к жене, – вы видите, чего стоит прославленность Бриншора! Этот джентльмен понятия не имеет, что он существует. Поистине, сэр, мы можем приложить к Бриншору строку поэта Купера, противопоставившего верующую крестьянку Вольтеру: «Не ведала она про мир, лежащий в миле от родного дома».

– Да, ради всего святого, сэр, прилагайте к нему любые стихи, какие хотите. Но я хочу, чтобы что-то приложили к вашей ноге. И по лицу вашей супруги вижу, что она того же мнения и считает, что не стоит более терять времени. А вот и мои девочки идут пригласить вас от своего имени и от имени своей матери. – Из дома вышли три молодые барышни в сопровождении такого же числа служанок. – Я уже недоумевал, как это они не заметили такой суматохи. В такой глуши, как наша, подобное случается редко. И теперь, сэр, поглядим, как лучше перенести вас в дом.

Знакомство, завязавшееся столь странно, оказалось не кратким и не мимолетным. Путешественники оставались в Уиллингдене целых две недели. Вывих мистера Паркера был настолько серьезен, что тронуться в путь раньше он никак не мог. Оказался он в хороших руках. Хейвуды во всех отношениях были респектабельнейшей семьей и окружали мужа с женой всевозможными заботами и вниманием без малейшей навязчивости или претенциозности. За ним попечительно ухаживали, ее утешали и подбодряли. А поскольку все изъявления гостеприимства и дружественности принимались, как того заслуживали, и поскольку доброжелательность одних встречала равную благодарность других, а манеры всех отличались приятностью, то на протяжении этих двух недель они сблизились по-настоящему.