Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских. Часть пятая

Софья не помнила себя, и не знала, что съ нею происходитъ. Послѣ того разсказывала она, что такъ углубилась въ самое себя, устремивъ глаза свои на икону Спасителя, въ иконостасѣ, что Онъ казался ей живой и благословляющій ее. Между тѣмъ, хладнокровныя зрительницы толпились кругомъ налоя, разсуждали о платьѣ и прическѣ невѣсты; иныя находили, что она гораздо лучше жениха своего; другія утверждали противное. Одна, сзади стоявшая барышня, сама давно имѣвшая виды на Пронскаго, говорила, что удивляется, какъ съ такимъ состояніемъ, съ Генеральскимъ чиномъ, въ звѣздѣ, и съ прекрасною наружностію, могъ онъ выбрать подобнаго урода, и притомъ еще безъ приданаго! Алексѣй Холмскій, близь котораго эта дѣвушка, такъ благоразумно и такъ кстати, имѣлъ глупость разсердиться на нее и наговорить ей грубостей. Она, съ своей стороны, не осталась въ накладкѣ, и угрожала ему, что братъ ея пріѣдетъ объясниться съ нимъ вмѣсто ея. Насилу Холмскій опомнился и сказалъ ей, что въ церкви неприлично браниться, и что онъ готовъ видѣться съ ея братомъ, a теперь ничего ужъ болѣе отвѣчать ей не станетъ. Но никакого брата y этой разсудительной барышни не было, и все кончилось ничѣмъ. Еще нѣсколько дамъ перессорилось между собою за то, что всякая лѣзла впередъ, и въ тѣснотѣ онъ толкали другъ друга. Но все это весьма обыкновенно, и почти всегда бываетъ, и въ городахъ и въ деревняхъ, на сватьбахъ, хоть нѣсколько извѣстныхъ людей.

Общее вниманіе обращено было на то, кто прежде ступитъ на подножіе – женихъ, или невѣста. Этотъ предразсудокъ былъ за нѣсколько дней до сватьбы предметомъ шутки Пронской. Она уговаривала Софью стать прежде жениха, a Холмская очень важно убѣждала ее отнюдь этого не дѣлать, потому, что и въ Апостолѣ сказано: A жена, да боится своего мужа . Пронскій самъ рѣшилъ важный предметъ спора, тѣмъ, что имъ должно обоимъ стать въ одно время, въ ознаменованіе того, что въ супружествѣ должны быть равныя права; повелителемъ-же обоихъ долженъ быть здравый разсудокъ: кто лучше придумаетъ, того и слушаться.

По совершеніи обряда бракосочетанія, внѣ себя отъ радости, Пронская требовала, чтобы прежде всего поцѣловала Софья своего мужа . Вся покраснѣвъ, но безъ отговорокъ и принужденія, исполнила она это приказаніе, хотя мужъ смѣшался еще болѣе жены. Она была для него какимъ-то Ангеломъ, какимъ-то эфирнымъ существомъ – онъ самъ не вѣрилъ своему счастію. Потомъ Пронская схватила пасынка своего, и начала цѣловать его въ глаза, щеки, губы, говоря, что, слава Богу, наконецъ она успокоилась, и можетъ свободно вздохнуть, потому что заслужила передъ нимъ вину свою. Софью обнимали и цѣловали мать ея, Свіяжская, сестра, братъ; всѣ были въ полной радости, и молодые поперемѣнно переходили изъ рукъ въ руки. Сама разсудительная Свіяжская предалась влеченію своего сердца, цѣловала Пронскаго, и называла его другомъ и сыномъ своимъ.

Между тѣмъ кареты были готовы; молодая осталась, по обыкновенію, служить молѣбенъ, a супругъ ея, съ мачихою своею, сестрою и съ Княземъ Рамирскимъ, спѣшили домой, чтобы встрѣтить новую хозяйку съ хлѣбомъ и солью.

Домъ былъ весь освѣщенъ. У подъѣзда стояло множество крестьянъ Пронской, и изъ другихъ деревень, собравшихся посмотрѣть на молодыхъ, какъ они пріѣдутъ. Нѣкоторыя дамы и барыни для того-же спѣшили изъ церкви послѣ вѣнчанья. Иныхь любопытство завлекло даже, черезъ дѣвичье крыльцо, въ домъ, гдѣ онѣ убѣдили старую служанку и экономку Пронской, Василису, пустить ихъ въ спальню новобрачныхъ, посмотрѣть, какова кровать, и прочее приданое. Все недавно было привезено изъ Москвы, и носился слухъ, что съ одной стороны Пронская, a съ другой Свіяжская, не пожалѣли денегъ. Въ самомъ дѣлъ, все было прелестно и отдѣлано по послѣдней модѣ. Осмотрѣть такія чудеса совсѣмъ не шутка, и любопытство дамъ было весьма позволительно, тѣмъ болѣе, что обозрѣніе спальни могло послужить имъ предметомъ разговоровъ на нѣсколько дней.

Когда всѣ усѣлись въ гостиной и начали подавать чай, Пронская, увидѣвъ въ спальнѣ много незнакомыхъ ей дамъ, разсматривающихъ приданое, сама вышла къ нимъ, сказала имъ нѣсколько привѣтствій, и подчивала ихъ чаемъ. Между тѣмъ Свіяжская подошла къ Софьѣ. "Милый другъ мой!" сказала она. "Я хочу сообщить тебѣ еще одно старинное правило, которое часто повторялъ. покойный мой батюшка, a ему передано было оно отъ его отца: "Мужъ съ женою должны съ перваго дня начать жить между собою такъ, какъ они располагаютъ провести весь вѣкъ." Размысли хорошенько объ этомъ правилѣ, во всѣхъ его отношеніяхъ. Оно заключаетъ въ себѣ глубокую истину." – Вамъ извѣстны, тетушка, всѣ сокровенныя чувства моего сердца. Вы знаете, что я призываю ежедневно Бога на помощь твердому намѣренію моему составить счастіе того, кому я ввѣрила навсегда судьбу мою – отвѣчала Софья, посмотрѣвъ съ нѣжностію на своего мужа. Пронскій прежде не вслушался въ слова Свіяжской; но когда она повторила ихъ, онъ бросился; цѣловать руки Софьи, говоря, что любовь его, довѣренность, уваженіе, привязанность къ ней, окончатся только съ послѣднимъ его вздохомъ. "Вѣрю, и отъ души вѣрю тебѣ, любезный другъ мой!" продолжала Свіяжская. "Вы оба собственные мои, настоящіе, истинные красавцы . Вамъ извѣстно, въ чемъ именно почитаю я красоту." Въ это время подошла къ нимъ Пронская. «Смотри только, Соничка,» прибавила съ усмѣшкой Свіяжская – «берегись свекрови своей. Это сварливая, неугомонная, злая интриганка. Старайся ей угодить!» Софья начала цѣловать ея руки, увѣряя, что она умѣетъ отдать ей всю цѣну. «А ты, милая, добрая, почтеннѣйшая женщина,» сказала отъ души Пронская, обращаясь къ Свіяжской, и взявъ ее за руку – «повѣрь, что я чувствую все, что ты для насъ сдѣлала!» Онѣ обѣ, отъ всего сердца, поцѣловали другъ друга.

"Нѣсколько дней послѣ сватьбы пробыли родные Софьи y молодой. Князь Рамирскій забылъ свое хозяйство и домашнее горе; Алексѣй, увлеченный ласковостію Его Превосходительства , новаго родни, остался долѣе, чѣмъ предполагалъ, a объ Елисаветѣ и говоритъ нѣчего: она страстно любила Софью, притомъ-же дома была ей несносная скука. Чичисбей ея, Жокондовъ, находился въ отлучкѣ, и по дѣламъ своимъ жилъ въ Москвѣ.

Наконецъ всѣ разъѣхались; остались молодые только съ мачихою и съ сестрою Пронскаго, Свѣтланиною. Старая Холмская собиралась было также домой, но никакъ не могла рѣшиться разстаться съ внуками, сиротами Катерины. Она охотно согласилась на предложеніе новаго зятя, который просилъ ее совсѣмъ переселиться къ нему. Свіяжская хотѣла-бы подолѣе прожить y душевныхъ дѣтей своихъ (такъ она называла Пронскихъ), но положеніе несчастной воспитанницы ея, Княгини Фольгиной, которая совсѣмъ развелась съ мужемъ, и жила, съ дѣтьми своими, въ домѣ Свіяжской, въ Москвѣ, заставило ее поспѣшить отъѣздомъ, чтобы утѣшить и подкрѣпить Фольгину совѣтами и пособіемъ своимъ.