Эрих Мария Ремарк - Возвращение с Западного фронта (сборник)

Узкий, длинный холл выходил на цементированную террасу, откуда можно было спуститься в палисадник, обнесенный оградой. Здесь росло несколько кустов сирени.

Керн посмотрел через стеклянную дверь. Девушка сидела за столиком и читала. Кроме нее в холле не было никого. Керн открыл дверь и вошел – поступить иначе он просто не мог.

Услышав скрип двери, девушка оглянулась. Керн растерялся.

– Добрый вечер, – неуверенно проговорил он.

Девушка посмотрела на него, кивнула головой и снова принялась за чтение.

Керн уселся в углу. Через некоторое время он встал и взял себе несколько газет. Вдруг он показался себе смешным, уж лучше бы снова выйти на улицу. Но как же так – встать ни с того ни с сего и удалиться? Теперь это казалось почти невозможным.

Керн начал перелистывать газеты. Потом заметил, что девушка достала из сумочки серебряный портсигар, открыла его, но тут же защелкнула и снова спрятала. Портсигар был пуст.

Керн быстро отложил газеты и поднялся.

– Я вижу, вы забыли сигареты, – сказал он. – Позвольте выручить вас.

Он достал свою пачку. Был бы у него сейчас изящный портсигар! Пачка была смята и надорвана. Он протянул ее девушке.

– Не знаю, правда, любите ли вы этот сорт. Портье только что отказался от них. Для него они слишком плохи.

Девушка взглянула на этикетку.

– Как раз их-то я и курю, – сказала она.

Керн улыбнулся:

– Они самые дешевые из всех. Считайте, что каждый из нас рассказал другому историю своей жизни.

Девушка внимательно посмотрела на него:

– Мне кажется, наш отель и без того рассказывает историю жизни всех своих обитателей.

– Это верно.

Керн дал ей огня. Слабое красноватое пламя осветило узкое смуглое лицо с густыми черными бровями. Глаза ее были большие и светлые, губы – сочные и мягкие. Керн не мог бы сказать, хороша ли эта девушка, нравится ли ему; но он испытывал какое-то странное чувство едва уловимой и как бы отдаленной общности с ней – ведь его ладонь лежала на ее груди еще до их знакомства, когда он перепутал комнаты. Теперь он смотрел, как вздымается эта грудь, и вдруг, понимая, как это глупо, сунул руку в карман.

– Давно уже вы из дому? – спросил он.

– Два месяца.

– Это немного.

– Это бесконечно много.

Керн удивленно посмотрел на нее.

– Впрочем, вы правы, – сказал он, подумав. – Два года – немного. Но два месяца – бесконечный срок. Однако тут есть и свое преимущество: чем дольше это длится, тем быстрее бежит время.

– А по-вашему, это долго продлится? – спросила девушка.

– Не знаю. Стараюсь об этом не думать.

– А я не перестаю.

– И со мной так было в первые месяцы.

Девушка молчала. Задумчиво склонив голову, она курила медленно и глубоко затягиваясь. Керн разглядывал пышные, чуть волнистые черные волосы, обрамлявшие ее лицо. Очень хотелось сказать какие-то особенные, остроумные слова, но ничто не приходило на ум. Он пытался припомнить, как в подобной ситуации ведут себя великосветские герои известных ему романов, но память его точно иссякла. Да и герои эти, пожалуй, никогда бы не очутились в пражском отеле для эмигрантов.

– Не слишком ли темно для чтения? – сказал он наконец.

Девушка вздрогнула, словно унеслась мыслями куда-то далеко-далеко. Потом захлопнула книгу.

– Нет, не очень. Но я не хочу больше читать. Это бессмысленно.

– Чтение иной раз отвлекает, – сказал Керн. – Если мне попадается детектив, я его прочитываю в один присест.

Девушка устало улыбнулась:

– Это не детектив, а учебник по неорганической химии.

– Вот как! Вы учились в университете?

– Да. В Вюрцбурге.

– А я учился в Лейпциге. Тоже возил с собой учебники. Не хотелось ничего забывать. Но потом я их продал. Слишком тяжелый багаж. На вырученные деньги купил туалетную воду и мыло. Для продажи. Этим и кормлюсь.

Девушка растерянно взглянула на него:

– Не сказала бы, что вы меня особенно ободряете.

– Я вовсе не хотел обескуражить вас, – быстро проговорил Керн. – У меня все было совсем по-другому. Я не имел вообще никаких документов. А у вас, вероятно, есть паспорт.

Девушка кивнула:

– Паспорт у меня есть. Но через шесть недель его срок истекает.

– Это не важно. Вам его наверняка продлят.

– Не думаю.

Девушка встала.

– Хотите еще сигарету? – спросил Керн.

– Нет, спасибо. Я и так слишком много курю.

– Кто-то однажды сказал, бывают минуты, когда сигарета дороже любых идеалов.

– Это точно. – Девушка улыбнулась и вдруг показалась Керну очень красивой. Он много бы отдал, чтобы поговорить с ней еще, но не знал, как задержать ее.

– Если смогу вам чем-нибудь помочь, – торопливо сказал он, – то охотно сделаю это. В Праге я знаю все. Был тут уже дважды. Меня зовут Людвиг Керн, и я живу в комнате справа от вас.

Девушка искоса взглянула на него, и Керну показалось, что он выдал себя с головой. Но она непринужденно протянула ему руку. Он почувствовал крепкое пожатие.

– Охотно обращусь к вам, если чего-то не буду знать, – сказала она. – Большое вам спасибо.

Взяв свои книги со стола, она направилась к лестнице и поднялась наверх. Керн посидел еще немного в холле. Теперь он уже знал, что именно следовало ей сказать.

– Давайте еще разок, Штайнер, – сказал шулер. – Видит Бог, я волнуюсь за ваш дебют в забегаловке напротив больше, чем когда сам играю в Жокейском клубе.

Они сидели в баре и проводили генеральную репетицию. Для начала Фред хотел стравить Штайнера с несколькими второстепенными шулерами в кабачке, расположенном через дорогу. Штайнер не видел другого способа раздобыть деньги, не считая, конечно, воровства или крупного грабежа.

С полчаса они отрабатывали трюк с козырями. Наконец карманник заявил, что он доволен, и встал.

На нем был смокинг.

– Спешу в оперу. Сегодня там большая премьера. Поет Лотта Леман. Настоящее большое искусство всегда помогает нам работать. Люди делаются сами не свои, понимаете? Витают где-то… – Он протянул Штайнеру руку. – Между прочим… забыл спросить – сколько у вас денег?

– Тридцать два шиллинга.

– Мало. Им надо показать больше, иначе не клюнут. – Он достал из кармана бумажку в сто шиллингов.

– Вот этим расплатитесь за кофе; тогда кто-нибудь заметит и наверняка подойдет к вам. Деньги передадите хозяину для меня. Мы с ним знакомы. И главное: не затягивайте игру и будьте особенно внимательны, когда появятся четыре королевы! Ни пуха ни пера!

Штайнер взял кредитку.

– Если я проиграю эти деньги, мне никогда не удастся рассчитаться с вами.

Карманник пожал плечами:

– Что ж, значит, они пропадут. Любого художника может постигнуть неудача. Но вы не проиграете. Я этих ребят хорошо знаю. Им подавай неотесанных деревенских мужланов. Вообще не тот класс! Вы нервничаете?