Абдурахман Абсалямов - Избранные произведения. Том 2

Но многие инженеры завода не верили в реальную возможность потока в условиях серийного производства, считали увлечение Назирова этой идеей беспочвенной романтикой, иные даже обвиняли его в незнании законов производства. Это возмущало Назирова и рождало в нём упорное желание во что бы то ни стало доказать свою правоту. Уже работала первая цепочка – расточные станки. Выстроенные в ряд, они обрабатывали тракторную гильзу. Вдоль этих станков прохаживалось всего несколько наблюдающих.

Вот почему Назиров каждое утро начинал обход цеха именно с этого милого его сердцу уголка. Глядя на своё детище, он чувствовал новый прилив энергии, в его голове рождались новые, ещё более смелые мечты. Он уже видел весь цех работающим так же организованно и чётко, как технологическая цепочка для гильз.

В это время Назирова окликнули. Он обернулся и увидел, как через открытые двери вошёл с группой инженеров новый директор, солидный, лет под пятьдесят мужчина, в чёрном пальто и такой же шляпе. Его в упор глядевшие карие глаза, широкий раздвоенный подбородок, губы, застывшие в изломе презрительной улыбки, внушительная фигура возбудили в Назирове двойственное чувство невольного уважения и настороженности.

Рядом с директором шёл главный инженер завода Михаил Михайлович Михайлов. Лицо у него по линии профиля казалось как бы слепленным из двух половинок, как это бывает у целлулоидных кукол. Он, по обыкновению, опирался на палку с изогнутой ручкой. В добротной велюровой шляпе, в прекрасно сшитом, элегантном осеннем пальто, с чисто выбритым и чуть припудренным лицом, он выглядел моложе своих лет, хотя и приближался уже к шестому десятку.

Немного позади держались главный конструктор Поярков, толстый, приземистый, в пенсне, ведущий технолог Акчурин и с ними группка инженеров.

– А вот и Назиров, – представил Михаил Михайлович. – Он обстоятельнее ответит на ваши вопросы, Хасан Шакирович. Не один уже год поглощён разработкой этой проблемы.

Назиров, пожимая обоим руки, поинтересовался, о чём идет речь. Узнав, он слабо улыбнулся, но ответил очень сдержанно и коротко, что технологические цепочки, подобные этой, которую они здесь видят, открывают, по его мнению, большую перспективу на будущее.

Шагая вдоль станков, Муртазин спросил:

– Сколько деталей обрабатывается в вашем цехе?

– Триста семьдесят пять, – ответил следовавший за ним Назиров.

– И для скольких из них имеются технологические цепочки?

– Пока только для одной.

Муртазин посмотрел на него как бы с упрёком.

– Одна ласточка весны не делает, Назиров. Из одной крупинки проса каши не сваришь. Нужно побыстрее придумать что-то и для других деталей.

– Мы думаем, Хасан Шакирович.

– Думаем, а в конце месяца раздаём дефицитные детали по другим цехам и за счёт этого выполняем план. Так, что ли?

– Бывали и такие случаи, Хасан Шакирович.

– С сегодняшнего дня не должны быть!

Муртазин резко обернулся назад и молча показал рукой на лужу эмульсии, расползшуюся под станком. Назиров хорошо понял этот молчаливый выговор директора и покраснел.

Не успел молодой инженер оправиться от смущения, как из-за станков, засунув руки в карманы, посвистывая, вывернулся Ахбар Аухадиев. Муртазин подозвал его к себе. Тот с развязным видом подошёл к директору. Понесло винным перегаром.

– И сколько же тебе платят за такую работу? – спросил Муртазин.

– Если хорошо свищу, не обижают, – задорно ответил Аухадиев.

– Прекрасно, – суровым ровным голосом сказал Муртазин. – Когда научишься ещё лучше свистеть, зайдёшь ко мне. Может, премию заслужишь. Иди…

Назиров готов был сквозь бетонный пол провалиться. Когда Аухадиев отошёл на достаточное расстояние, Муртазин повернулся к начальнику цеха.

– Ваш?

– Да, Хасан Шакирович. Мой… Наладчик.

– И вы терпите в своём цеху таких пьяниц и бездельников?

– Лучший наладчик у нас, Хасан Шакирович.

– Не верю!..

Муртазин прошёл дальше и остановился у группы фрезерных станков, расположенных в самом нелепом порядке.

– Кто же это умудрился их так расставить? – удивился Муртазин. – Ведь они как гири на ваших ногах.

– Знаем, – ответил Назиров. Он уже немного пришёл в себя. – Но если уж делать перестановку, то не только этих трёх-четырёх станков. Это нам ничего не даст. Весь цех надо реконструировать. У нас есть готовое предложение на этот счёт. Разрешите зайти к вам специально.

Несколько мгновений Муртазин не сводил с Назирова своего прямого, твёрдого взгляда, словно взвешивал: есть ли что стоящее за душой у этого молодого, но, кажется, довольно смело мыслящего инженера?

– Хорошо, – сказал он наконец. – Сегодня я собираю всех руководителей завода. Там и доложите.

Муртазин уже шагал дальше, часто останавливаясь, расспрашивая, делая замечания. Обратил внимание на стенную газету, висевшую возле конторки. Быстро пробежал её глазами. Потом спросил Назирова:

– А вы читаете свою газету?

Назиров покраснел.

– Сознайтесь, не читаете? – И Муртазин, словно в доказательство, вынул из кармана карандаш и аккуратно исправил две-три орфографические ошибки.

Когда директор и главный инженер вышли из цеха, Назиров помчался к поточной линии пробирать токарей.

– Каждый день долблю, что нужно соблюдать идеальную чистоту. А вы… – ноздри у Назирова раздулись, – вы здесь поганое болото развели! Сказали механику!.. А сами что? Или рук нет? Исправить шланг – это же минутное дело!

Назиров расстроился. Очутиться перед новым директором в положении мальчишки!.. Но, вспомнив, что сборочному цеху требуются картеры, торопливым шагом направился к токарю-расточнику Саше Уварову. Саша Уваров со своим сменщиком с трудом поспевали за две смены сдавать по одному картеру. А сборочный цех подгонял – без картеров там нечего было делать. Назиров постоял некоторое время молча, наблюдая за работой Уварова, потом спросил:

– Ну как, Саша, справишься к концу смены?

Уваров, приземистый толстяк, поразительно смахивавший на медвежонка, почесав затылок, неторопливо ответил:

– Думаю справиться, только вот сборщики спокойно работать не дают. Терпеть не могу, товарищ начальник, когда во время работы тянут за полу.

Назиров повернулся и очутился лицом к лицу с начальником сборочного цеха. На голове у того торчала помятая шляпа, с которой он не расставался зимой и летом. Длинная худая шея, покатые плечи. На вытянутый острый нос были насажены какого-то диковинного фасона очки с очень большими и очень толстыми стёклами. «Японские!» – утверждал их владелец.

Назиров уважал этого человека, который был намного старше его, за практический опыт, но недолюбливал за то, что он вечно петлял как заяц по механическому цеху. Из-за этого между ними довольно часто бывали стычки. Не обошлось без неё и сегодня. При виде начальника сборочного цеха Назиров, который и без того был не в духе после обхода нового директора, вспыхнул и сгоряча наговорил много лишнего, вплоть до того, что запретил впредь ногой ступать в механический цех.