Конкордия Антарова - Две жизни. Часть 4

Я приготовился выслушать её недовольный выговор и был крайне поражён, встретившись с её огромными глазами, в которых ещё сверкали слёзы и выражение которых было кротким, умилённым, точно ей было пять лет.

– Понимаю вас, Лёвушка, – ласково сказала она мне. – Как часто в жизни я понимала своё ничтожество, встречаясь с силой истинного гения. Если бы я навеки запомнила эти дни, этот миг особенно, я научилась бы действенному самообладанию. Когда Иллофиллион уехал, я разрывалась от нетерпения и досады на вас и Бронского, на ваше промедление. Сейчас я благословляю артиста. Сказанные им слова, сотни лет назад написанные, мёртвые при обычном чтении, ожили. Они разрезали на мне верёвки, сотканные моими же страстями, и помогли мне раскрыть крылья – единственные крылья ученика, если он хочет двигаться вперёд: безоговорочное послушание.

Ничего больше не прибавила Наталия Владимировна, но я понял, что пламя гениальности Станислава освободило в ней что-то, мешавшее ей достичь в себе гармонии. Ещё раз я поразился тому, как разнообразны и неожиданны поводы, ведущие нас к раскрепощению. И как неповторимы и долги пути каждого до того момента, когда борьба в самом себе подведёт сознание к той степени гармонии, при которой в сердце человека может снизойти озарение.

Мы двинулись в путь не одни. Довольно большая группа всадников и всадниц, обитателей оазиса, на маленьких хорошеньких лошадках арабской породы окружила нас, заявив, что проводят нас так далеко, как позволит «дедушка», то есть пока они не встретят его возвращающимся после встречи Бронского с Иллофиллионом.

Мне было забавно наблюдать, как мчались лёгкие лошадки, казавшиеся игрушечными рядом с нашими мехари, как они отфыркивались от пыли и были к ней, казалось, гораздо более восприимчивыми, чем сидевшие на них дамы, перекидывавшиеся словами с нами и между собой.

Мы весело ехали версту за верстой. Я не ощущал усталости и немало удивлялся, что всегда весёлая и остроумная в каждом обществе Наталия Владимировна была на этот раз очень серьёзна, задумчива и молчалива. Не могу сказать, как долго мы ехали по пустыне, но думаю, что проехали уже более трёх часов. Я уже начал было уставать и чувствовать жажду, но тут с нескольких сторон сразу раздались возгласы: «Дедушка!»

Я положительно не видел ничего такого, что можно было бы принять за дедушку, особенно учитывая рост великана. Я видел лишь один однородно блестевший песок. Но ехавшая возле меня дама указала мне на горизонте маленькое облачко пыли, которого без её указания я бы и не приметил. Я отнёсся с недоверием к её дальнозоркости, но через некоторое время и сам стал различать в центре пыльного облачка, становившегося всё больше, смутный силуэт всадника. Мы ускорили аллюр и через непродолжительное время окружили Рассула.

Он сказал, что в получасе езды Иллофиллион ждёт нас у одного кочующего бедуинского племени в крошечном оазисе, и после этого ещё раз попрощался с нами. Послав благословение нашему пути, Дартан, окружённый своей семьёй, продолжил свой путь домой.

Действительно, минут через сорок мы увидели маленький оазис и вскоре благополучно соединились с Иллофиллионом и его спутниками.

Снова волна новых впечатлений охватила меня. Я понимал речь этого полудикого племени, чему очень обрадовался, впервые имея возможность применить к жизни один из языков, выученных в Общине. Меня поразили бедность, грязь и полная некультурность этого небольшого племени. Попав сразу в оазис Дартана, очутившись в кусочке почти европейской цивилизации среди пустыни, я ожидал, что всё, встречаемое в ней, будет похоже на этот оазис. Сейчас мне стало ясно, сколько труда должен был положить на своё дело Дартан и какую огромную поддержку и помощь он, несомненно, получал от Али. Мне было странно, как возможна в нескольких часах езды от Дартана такая тьма, в какой жило это полудикое племя.

Увидев Иллофиллиона, разговаривавшего с кем-то, я подошёл и прислушался к его разговору с несколькими стариками, очевидно, вождями племени. Сначала мне показалось, что они на что-то жалуются и в чём-то стараются оправдаться перед Иллофиллионом. Но затем я понял, что старики дают Иллофиллиону отчёт в сумме израсходованных ими денег, объясняя ему свои неудачи в тех начинаниях, которые он им рекомендовал.

– Неудачи ваши не оттого произошли, что вы применяли новые способы обработки слоновой кости и пальмовых волокон, которые я вам указал. А только оттого, что вы, делая по-новому, не до конца применяли новые способы. Вы всё старались соединить новое и старое; а я вам в самом начале говорил, что надо делать или по-вашему – и тогда оставаться нищим кочевым племенем, – или осесть в оазисе, в той его части, которую отвёл для вас Дартан. Там надо было выстроить себе хижины и маленький завод, и тогда вы стали бы зажиточным племенем. Посмотрите, как вас мало осталось. Неужели вы, старейшие вожди, какими себя считаете, не понимаете, что всё молодое и лучшее у вас вымирает, потому что вы не умеете заботиться о подрастающем поколении, а не потому, что судьба с её неудачами преследует вас. Вы утверждаете, что ваше новое поколение растёт злым, не повинуется вам и разоряет вас, нарушая солидарность вашего народа. А я утверждаю, что вы мало любите свой народ и не заботитесь о его будущем.

Ваша лень заставляет вас искать случаи сбывать одно сырьё, вместо того чтобы обрабатывать кость и делать из неё прекрасные вещи, образцы которых я вам дал. Ваше молодое поколение не может больше жить в той тьме и грязи, к каким привыкли вы. Я ещё раз предупреждаю вас: присоединитесь к оазису Дартана, или вы все вымрете. Когда я разговаривал с вами в последний раз, я вам объяснял, что каждое племя может сохранить жизненность только в том случае, если его члены умеют хранить в своем сердце главное условие для победы: мужество . Вы вялы, и мысль, которая пробуждается у вашего молодого поколения, не находит пути, куда направить энергию. А люди, не знающие, к чему приложить свою энергию, прикладывают её к ссорам и разврату.

Вы говорили мне, что поняли необходимость культуры для вашего племени. Но всё это были одни слова, а реальной заботы о людях вы не проявили. Не думайте, что небеса, молиться которым вы учите своих детей, пошлют вам помощь, а вы будете, ожидая её, бродить по пустыне и равнодушно смотреть, как вымирает ваше юное поколение. Если вы любите свой народ – действуйте, как я вам указал, и запомните: дважды вы получали зов и помощь от меня. Дважды я вам указывал путь к труду и свету, и оба раза вы горячо уверяли меня в своей готовности трудиться. И оба раза, потратив попусту время и деньги, вы возвращались к своей первобытной лени и тьме. В последний раз я предупреждаю вас: нельзя стоять на месте. Вы поняли, что не можете отъединяться от людей, что в отъединении для вас гибель и смерть. Жизнь для вас возможна только в единении с людьми, у которых вы можете научиться труду и найти защиту. Если и на этот раз вы не послушаетесь моего совета, первая же буря в пустыне погребёт вас, так как вы стали слишком малочисленны, чтобы защититься от неё.