Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 3

– В данную минуту я чувствую себя хорошо – это верно, но только что я пошатывался и колени у меня подгибались, и за короткое время это случилось со мною четыре раза. Не сказал бы, что это пугает меня, но – черт возьми! – это чрезвычайно досадно. Жизнь – приятная вещь У меня есть деньги, есть прекрасные земли, есть любимые лошади, есть друзья, которых я очень люблю: д'Артаньян, Атос, Рауль и вы.

Чудесный Портос даже не считал нужным скрывать, какое в точности место занимает Арамис в его сердце.

Арамис пожал ему руку.

– Мы проживем еще долгие годы, – сказал ваннский епископ, – дабы сохранить для мира образцы редкостных ныне людей. Доверьтесь мне, дорогой мой друг» У пас нет ответа от д'Артаньяна, и это хороший знак. Он, должно быть, приказал уже кораблям собраться всем вместе и очистить море.

Что до меня, то я только что отдал распоряжение перекатить на катках баркас к выходу из большого подземелья Локмария, того самого, вы его знаете, где мы столько раз устраивали засаду на лисиц.

– Да, помню; оно выходит к небольшой бухточке, к которой ведет узкий и тесный проход, открытый нами в тот день, когда от пас ускользнула га восхитительная лисица.

– Вот именно: в этом подземелье и будет укрыт, на случаи несчастья, баркас; он должен быть уже там. Мы дождемся благоприятною момента, и этой же ночью – в открытое море!

– Мысль хорошая, но что она даст?

– А вот что: никто на всем острове, кроме нас с вами да еще двух-трех охотников, не знает этой пещеры или, вернее, выхода из нее; и, таким образом, в случае занятия острова разведчики, не обнаружив ни одного судна, решат, что бежать с острова невозможно, и перестанут охранять берега.

– Понимаю.

– Ну, как ваши ноги?

– О, сейчас превосходно!

– Вот видите, все за то, чтобы к нам возвратились спокойствие и надежда; д'Артаньян очищает море и предоставляет нам свободный проход. Теперь можно не опасаться ни королевского флота, ни высадки на Бель-Иль десанта. Ей-богу, Портос, пас ожидает еще целых полвека чудеснейших приключений! И если я доберусь до испанской земли, – добавил епископ с небывалой энергией, – клянусь вам, ваше герцогство не так уж фантастично, как это может казаться.

– Будем надеяться, – ответил Портос, несколько приободренный тем, что его товарищ обрел прежний пыл.

Вдруг раздался крик:

– К оружию!

Этот крик, повторяемый сотнею голосов, долетел до слуха обоих друзей, посеяв в одном из них изумление, в другом – беспокойство.

Арамис отворил окно; он увидел толпу бегущих с факелами людей. Женщины торопились уйти подальше, вооруженные мужчины занимали свои места.

– Флот, флот! – крикнул, узнав Арамиса, пробегавший мимо солдат.

– Флот?

– Па пушечный выстрел! Где там, на половину его!

– К оружию! – закричал Арамис.

– К оружию! – громовым голосом повторил Портос.

И оба бросились к молу, чтобы укрыться от неприятеля на батарее. Они увидели, как приближались шлюпки с солдатами, эти шлюпки шли в трех направлениях, очевидно, с тем чтобы начать высадку сразу в трех пунктах острова.

– Что прикажете предпринять? – подбежал к Арамису офицер-артиллерист.

– Предупредите их и, если они не пожелают остановиться, открывайте огонь.

Через пять минут началась канонада. Это и были те самые выстрелы, которые услыхал д'Артаньян, приближаясь к берегам Франции.

Шлюпки, однако, находились на таком близком расстоянии от батареи, что ядра не причиняли им никакого вреда; они причалили; завязался бой, местами переходивший в рукопашную схватку.

– Что с вами, Портос? – спросил Арамис своего Друга.

– Ничего… ноги… это совершено непостижимо… но это пройдет, когда мы начнем стрельбу.

И Арамис вместе с Портосом прицелились; они стреляли с такою меткостью и так воодушевили людей, что королевские солдаты бросились к своим шлюпкам и отчалили, не унося с собой ничего, кроме раненых.

– Ах, черт возьми! Портос, – закричал Арамис, – нам нужен пленный, скорее, скорее!

Портос нагнулся над лестницей мола, ведшей к причалу, и схватил за шиворот одного из офицеров королевской армии, который дожидался, пока его солдаты усядутся в шлюпку, чтобы войти в нее последним. Рука гиганта подняла эту добычу, послужившую Портосу своего рода щитом, поскольку никто не решился в него стрелять.

– Получайте пленного, – обратился Портос к Арамису.

– Вот и отлично! – воскликнул, смеясь, Арамис. – Клевещите-ка теперь на свои ноги!

– Но ведь я схватил его не ногами, – грустно улыбнулся Портос, – а рукой.

Бретонцы были очень горды этой победой, но Арамис не обнадеживал их.

– Король, – сказал он Портосу, когда все разошлись по домам, – узнав о сопротивлении, распалится безудержным гневом, и после взятия острова, что неизбежно, все эти славные люди будут уничтожены огнем и мечом.

– Отсюда следует, что наши действия бесполезны? – опросил Портос.

– Пока что они, несомненно, принесли пользу, так как у нас есть пленный, – ответил епископ, – и от него мы узнаем о планах наших врагов.

– Давайте допросим этого пленного. Способ заставить его говорить весьма прост: пойдем ужинать и пригласим его с нами: за вином он не замедлит заговорить.

Они так и сделали. Офицер сначала был явно встревожен, но, увидев, с какими людьми он имеет дело, в скором времени успокоился. Не боясь скомпрометировать себя чрезмерною откровенностью, он подробно рассказал об отставке и отбытии во Францию д'Артаньяна. Он сообщил и о том, как после отъезда мушкетера новый командующий приказал напасть на Бель-Иль.

На этом его показания, естественно, обрывались.

Арамис и Портос обменялись взглядом, выражавшим отчаяние. Нечего больше рассчитывать на знаменитое воображение д'Артаньяна, нечего, следовательно, надеяться, в случае поражения, на его помощь!

Продолжая допрос, Арамис осведомился у пленного о намерениях королевских военачальников в отношении тех, кто распоряжается на Бель-Иле.

– Приказ, – отвечал офицер, – в бою убивать, после боя вешать.

Арамис и Портос снова переглянулись; кровь бросилась им в лицо.

– Я слишком легок для виселицы, – усмехнулся Арамис, – таких, как я, не повесишь.

– А я слишком тяжел, – сказал Портос, – такие, как я, обрывают веревку.

– Я уверен, – учтиво заметил пленный, – что мы были бы снисходительны и предоставили бы род смерти вашему выбору.

– Тысяча благодарностей, – серьезно проговорил Арамис.

Портос поклонился.

– Еще по стаканчику, за ваше здоровье, – предложил он и выпил.

В таких разговорах коротали они время за ужином.

Офицер, оказавшийся человеком умным, понемногу поддавался обаянию ума Арамиса и сердечного простодушия великана Портоса.