Иоанн Златоуст - Творения, том 2, книга 1

3. Такую скверну очищало иудейское омовение; а омовение благодатное очищает не такую нечистоту, но действительную, которая производит великое осквернение вместе с телом и в душе: оно делает чистыми не тех, которые прикоснулись к мертвым телам, но которые коснулись мертвых дел. Развратник ли кто, или блудник, или идолослужитель, или сделал какое-либо другое зло, хотя бы даже он соединил в себе все человеческие пороки, но если он войдет в водную купель, то выйдет из этих божественных струй чище лучей солнечных. А чтобы ты не считал сказанного преувеличением, послушай Павла, который говорит о силе этой купели: " не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют" (1 Кор. 6:9-10). Но как это, скажешь, относится к вышесказанному? Требуется показать, очищает ли все это сила купели. Выслушай же дальнейшее. " И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего" (1 Кор. 6:11). Мы обещали вам показать, что входящие в эту купель очищаются от всякой порочности, но речь наша показала больше, т. е. что они делаются не только чистыми, но и святыми и праведными: он не только сказал: " омылись", но также: " освятились и оправдались". Что может быть удивительнее этого, когда без трудов, усилий и добрых дел происходит оправдание? Таково человеколюбие божественного дара: он делает праведными и без усилий. Если указ царя, написанный в немногих словах, отпускает на свободу виновных в бесчисленных преступлениях, а других возводит на высочайшую степень почестей, то тем более Святый Дух Божий, всемогущий, может и избавить нас от всякого зла, и даровать нам великую праведность, и исполнить нас великого дерзновения. И как искра, упавшая в необъятное море, тотчас угасает, и, поглощенная множеством воды, становится невидимой; так и вся человеческая порочность, погружаясь в купель божественного источника, потопляется и исчезает скорее и легче той искры. Если же эта купель отпускает все наши грехи, то почему, скажешь, она называется не купелью отпущения грехов или купелью очищения, но " баней возрождения"? Потому, что она не просто отпускает нам грехи, не просто очищает нас от прегрешений, но делает это так, что мы как бы вновь рождаемся. Подлинно, она вновь создает и устраивает нас, не образовывая нас опять из земли, но, созидая из другой стихии, из естества водного: она не просто омывает сосуд, но снова переплавляет его всецело. Омываемое, хотя бы тщательно было очищено, сохраняет следы своего качества и носит остатки нечистоты; но, ввергаемое в горнило и обновляемое посредством пламени, очистившись от всякой нечистоты и быв вынуто из печи, испускает такой же блеск, как и вновь отлитые вещи. Как кто-нибудь, взяв золотую статую, загрязнившуюся от долгого времени, дыма, пыли и ржавчины, и перелив ее, возвращает ее нам чистейшей и блестящей; так и Бог, взяв наше естество, поврежденное ржавчиной греха, затемненное великим дымом прегрешений и потерявшее ту красоту, которую Он даровал ему в начале, снова переплавляет его, ввергая в воды, как в горнило, и вместо огня ниспосылая благодать Духа, и потом выводит нас оттуда пересозданными, обновленными и в блеске не уступающими лучам солнечным, сокрушив ветхого человека и устроив нового, более светлого, нежели прежний.

4. На это сокрушение и таинственное очищение указывая нам, пророк некогда сказал: " сокрушишь их, как сосуд горшечника" (Псал. 2:9). А что здесь речь о верных, ясно показывают нам предшествующие слова: " ты Сын Мой", говорит, " Я ныне родил Тебя" : " проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе" (Псал. 2:7-8). Видишь ли, как он упомянул о Церкви из язычников и указал на устроенное везде царство Христово? Потом еще говорит: " ты поразишь их жезлом железным", не тяжелым, но крепким, " сокрушишь их, как сосуд горшечника". Вот представляется и купель в таинственном смысле; он не просто сказал: " сосуды глиняные", но: " сосуд горшечника". Вникните: разбитые глиняные сосуды не могут быть исправлены, по причине однажды полученной ими твердости в огне; а сосуды горшечника, только приготовленные из глины, но еще не обожженные, если и повредятся, легко могут принять другой вид от искусства художника. Посему, говоря о каком-нибудь неисправимом бедствии, (Бог) приводит в пример не сосуды горшечника, а сосуд глиняный. Так, когда Он хотел внушить пророку и иудеям, что Он предал город неисправимому бедствию, то повелел взять глиняный сосуд, разбить его перед всем народом и сказать: так погибнет город и сокрушится (Иер. 19:10-11). Когда же Он хотел подать им добрые надежды, то привел пророка в дом горшечника и не указал ему на сосуд глиняный обожженный, а указал ему на сосуд необожженный, выпавший из рук горшечника, и прибавил, говоря: если горшечник этот, подняв выпавший сосуд, снова исправил, то тем более Я разве не смогу исправить вас падающих (Иер. 18:2-6)? Итак, Бог может не только исправить нас бренных посредством бани возрождения, но и, по принятии силы Духа, падших привести в прежнее состояние посредством искреннего покаяния. Впрочем, теперь не время говорить вам о покаянии; или лучше, да не будет такого времени, когда бы вы нуждались в этом врачевстве, но да сохраните вы навсегда неповрежденную ту красоту и светлость, какую вы имеете получить ныне. А чтобы вам всегда сохранять ее, побеседуем с вами немного и об образе жизни. В этой школе борьбы не опасны для ратоборцев падения, потому что идет борьба между своими и все упражнения делаются на телах учителей. Когда же наступит время подвигов, когда откроется поприще, когда соберутся зрители, когда явится Подвигоположник, тогда уже необходимо будет или будучи нерадивыми, пасть и удалиться с великим бесчестием, или же, оказав рвение, получить венцы и награды. Так и для вас эти тридцать дней подобны некоторой школе борьбы, времени учения и упражнения. Поучимся в эти дни побеждать злого беса, потому что после крещения мы должны будем против него выступить, с ним бороться и сражаться. Будем же с этого времени узнавать козни его, как он коварен, откуда он удобно может вредить нам, чтобы, по наступлении подвигов, нам не изумляться и не смущаться, видя новыми для себя уловки его, но, приготовившись упражнением между нами самими и изучив все его козни, смело вступать в борьбу с ним.

Он обыкновенно вредит нам всеми мерами, но особенно посредством языка и уст. Никакой другой член так не пригоден ему для обольщения и погибели нашей, как невоздержанный язык и необузданные уста. Отсюда происходит с нами много падений, через это мы впадаем в тяжкие вины. Объясняя, как легко пасть через язык, некто говорит: " многие пали от острия меча, но не столько, сколько павших от языка" (Сирах. 28:21); и, показывая тяжесть такого падения, он же прибавляет: " преткновение от земли лучше, нежели от языка" (Сир. 20:18). Смысл слов его следующий: лучше, говорит, упасть и разбить тело, нежели произнести такое слово, которое губит нашу душу. И не только говорит он о падениях, но и увещевает иметь великую предусмотрительность, чтобы не падать: " устам твоим", говорит, " сделай дверь и запор" (Сир. 28:29), – не то, чтобы мы приготовили двери и запоры, но чтобы с великой заботливостью удерживали язык от непристойных слов. И еще в другом месте пророк, показывая, что при нашем старании и прежде нашего старания мы имеем нужду в высшем содействии, чтобы удержать внутри этого зверя, и, простирая руки к Богу, говорит: " воздеяние рук моих – как жертва вечерняя: положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих" (Псал. 140:2-3). Также и тот, которого увещания приведены прежде, и он опять говорит: " кто даст мне стражу к устам моим и печать благоразумия на уста мои" (Сир. 22:31)? Видишь ли, как каждый из них страшится этих падений, плачет, дает советы и молится, чтобы язык был тщательно сохраняем? Но почему, скажешь, Бог дал нам этот член вначале, если он приносит нам такую погибель? Потому, что он приносит и великую пользу; и если бы мы прилагали старание, то он приносил бы только пользу и – никакого вреда. Послушай, что говорит тот, кто сказал и прежнее: " смерть и жизнь – во власти языка" (Притч. 18:22) [1]. И Христос выражает то же самое, когда говорит: " от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься" (Матф. 12:37). Язык находится посередине между таким или иным употреблением, а ты – господин его. Так и меч лежит посередине: если ты употребишь его против врагов, то он делается спасительным для тебя орудием; если же ты нанесешь удар самому себе, то причиной поражения бывает не свойство железа, а твое беззаконие. Так будем рассуждать и о языке: он – меч, лежащий посередине; изощряй же его для обличения своих грехов, а не для нанесения удара брату. Для того Бог и оградил его двойной стеной, рядом зубов и оградой губ, чтобы он не произносил непристойных слов скоро и неосмотрительно. Удерживай его за ними; если же он не удерживается, то смиряй его зубами, предавая плоть его им, как бы палачам, и кусая его, – потому что лучше ему ныне быть искусанным за грехи, нежели тогда жаждать капли воды и, иссыхая в огне, не получать облегчения. А он обыкновенно совершает много и других грехов, когда злословит, хулит, сквернословит, клевещет, клянется, нарушает клятвы.