Иоанн Св. - Полное собрание сочинений Св. Иоанна Златоуста в двенадцати томах. Том первый, книга первая. С предисловием А. П. Лопухина.

17. А теперь произошло подобное тому, что бывает с птенцами. Когда мать вскормит их, то выводит из гнезда; если же заметит, что они еще слабы, падают и имеют нужду оставаться внутри гнезда, то оставляет их там еще на несколько дней, не с тем, чтобы они навсегда там оставались, но чтобы впоследствии, когда у них хорошо окрепнут крылья и когда прибудет сила, они могли летать безопасно. Так и Господь наш искони влек нас к небу и указывал нам путь, ведущий туда, не незная, а вполне зная, что мы были неспособны к такому парению, но желая показать нам, что наше падение бывает не по Его воле, а по нашей немощи. Показав это, Он потом оставил нас на долгое время воспитываться в этом мире и браке, как бы в гнезде. Когда же у нас в течение долгаго времени выросли крылья добродетели, то Он пришедши стал тихо и мало-по-малу выводить нас из здешняго жилища, научая парить в горния. Таким образом, тогда как некоторые, оставаясь нерадивыми и почивая глубоким сном, пребывают еще в гнезде, прилепившись к мирскому, другие, поистине благородные, любящие свет, с великою легкостию покинув это гнездо, возлетают на высоту и достигают небес, отказавшись от всего земного, от брака, имущества, забот, вообще от всего, что обыкновенно привлекает нас к земле. Посему мы не должны думать, что сначала дозволенный брак сделался впоследствии такою необходимостию, которая препятствует уклоняться от брака. Что Господь желает, чтобы мы уклонялись от брака, о том послушай, как Он говорит: могий вместити да вместит (Матф. XIX, 12). Если же Он сначала не узаконил этого, не удивляйся: и врач больным не предписывает всего вдруг и в одно и тоже время, но пока они одержимы горячкою, он удерживает их от твердой пищи, а когда горячка и происшедшая от нея слабость в теле пройдет, тогда он, наконец, избавив их от неприятных яств, предлагает им обычную пищу. Как в телах стихии, перемешавшись одни с другими, вследствие своего избытка или недостатка, производят болезнь: так и в душе неумеренные порывы страстей разстроивают ея здоровье; и весьма нужно во время, соответствующее появившимся страстям, иметь еще заповедь (против них), так как без того и другого закон сам по себе не в состоянии исправить происшедшее в душе нестроение, подобно тому, как естественныя свойства лекарств сами по себе никогда не могут уничтожить рану, а что для ран - лекарства, то для грехов - законы. Врача, производящаго то вырезывание, то прижигание, а иногда неделающаго ни того ни другого при одних и тех же ранах, и притом часто не достигающаго своей цели, ты не разспрашиваешь; почему же ты, человек, испытываешь Бога, никогда не погрешающаго, но все устрояющаго достойно свойственной Ему премудрости, требуешь от Него отчета в заповедях и не хочешь уступить безконечной премудрости? Не крайнее ли это безумие? Он сказал: раститеся и множитеся (Быт. I, 28) потому, что этого требовало время, когда природа неистовствовала и не могла выдерживать напора страстей, и не имела при такой буре никакой другой пристани для прибежища. И что другое следовало бы заповедать? Проводить жизнь в воздержании и девстве? Но от этого произошло бы тягчайшее падение и более усилилось бы пламя (страстей). Если бы детей, имеющих нужду в одном только молоке, кто-нибудь лишил этой пищи и принудил принимать другую, пригодную для взрослых, то ничто не избавило бы их от скорой смерти. Так вредна безвременность. Посему и девство не преподано в начале: или лучше сказать, девство явилось нам в начале и прежде брака, а после по изъясненным причинам привзошел брак и стал считаться необходимым, хотя в нем и не было бы нужды, если бы Адам пребыл послушным. Каким же образом, скажешь, произошло бы столько тысяч людей? Если тебя продолжает очень безпокоить это опасение, то я опять спрошу тебя: как произошел Адам, как Ева, без посредства брака? Неужели, скажешь, таким образом стали бы происходить все люди? Таким или другим, об этом я не стану говорить, потому что теперь объясняется то, что Бог не имел нужды в браке для размножения людей на земле.

18. А что не девством причиняется уменьшение человеческаго рода, а грехом и распутством, это показала бывшая при Ное погибель людей и скотов и вообще всего живущаго на земле. Если бы сыны Божии устояли тогда против порочной похоти и почтили девство, если бы они не взирали нечестивыми очами на дщерей человеческих, то их не постигла бы такая погибель. Впрочем, пусть никто не думает, будто причиною их погибели я считаю брак; не об этом я говорю теперь, но о том, что род наш погибает и истребляется не от девства, а от греха.

19. Брак дан для деторождения, а еще более для погашения естественнаго пламени. Свидетель этому Павел, который говорит: блудодеяния ради (в избежание блуда) кийждо свою жену да имать (1 Кор. VII, 2). Не сказал: для деторождения. И затем собираться вкупе (ст. 5) повелевает он не для того, чтобы сделаться родителями многих детей, а для чего? Да не искушает , говорит, вас сатана . И продолжая речь, не сказал: если желают иметь детей, а что? Аще ли не удержатся, да посягают (ст. 9). В начале брак имел, как я сказал, две вышеупомянутыя цели, но впоследствии, когда наполнились и земля, и море, и вся вселенная, осталось одно только его назначение - искоренение невоздержания и распутства; ибо для людей, которые и теперь еще предаются этим страстям, хотят вести жизнь свиней и растлеваться в непотребных убежищах, брак не мало полезен, освобождая их от нечистоты и такой потребности и сохраняя их в святости и честности. Впрочем, доколе я буду сражаться с тенями? Сами вы, говорящие это, не хуже нас знаете превосходство девства, и все, что вами сказано, суть только вымыслы, предлоги и прикрытия невоздержания.

20. Если бы даже можно было безнаказанно говорить это, и тогда надобно было бы воздержаться от порицания (девства). Кто держится своего мнения против чего-либо хорошаго, тот, кроме другого вреда, своим превратным и несправедливым отзывом представляет всем немалое свидетельство собственнаго непотребства; посему, если не по другой какой причине, то по крайней мере во избежание столь дурного о себе мнения, следовало бы удерживать язык, помня, что тот, кто удивляется людям, прославившимся величайшими подвигами, хотя бы сам и не мог достигнуть того же, получит прощение от всех, а тот, кто, кроме того, что сам не подвизается, еще и охуждает достойное многих венцов, справедливо будет всеми ненавидим, как враг и противник добродетели и находящийся в худшем состоянии, чем сумасшедшие. Эти люди не сознают того, что делают, и невольно подвергаются страданиям, а потому, когда даже оскорбляют властителей, не только не наказываются, но и возбуждают жалость к себе в самих обиженных. Если же кто самовольно дерзнет на то, что те делают невольно, то справедливо будет осужден единогласно всеми, как враг нашей природы.