Александр Дюма - Сальватор. Том 1

– Погоди немного, Пьер, пусть Парижанин нам расскажет, что они там делают.

– Сейчас доложу, – пообещал Парижанин, вскарабкавшись на самый маленький марс: на сей раз суда находились друг от друга так близко, что ему не нужно было подниматься на рею брамселя.

– Видишь ли ты кого-нибудь, сестрица Анна?

– Вижу лишь, как зеленеет море, – подхватил Парижанин, – да реет флаг ее английского величества.

– А что между морем и флагом? – уточнил капитан.

– Каждый стоит на своем боевом посту: пушкари – у батареи, матросы – на шкафутах и юте, а капитан подносит рупор к губам.

– Как жаль, Парижанин, что слух у тебя не такой же тонкий, как зрение! – посетовал Пьер Эрбель. – Не то ты бы пересказал нам слова капитана.

– Да вы прислушайтесь, – предложил Парижанин, – и сами все узнаете.

Не успел Парижанин договорить, как из носовой части вражеского судна полыхнули две вспышки, раздался оглушительный грохот и два ядра упали в фарватерную струю «Прекрасной Терезы».

– Ага! – бросил капитан Эрбель. – Похоже на кадриль для четверых. А ну, Пьер, давай! Пускай кавалер подаст даме ручку.

Стреляй сразу из двух!

Как только капитан выговорил эти слова, Пьер Берто на мгновение склонился над орудием, потом снова поднялся и тоже поднес запал.

Раздался выстрел.

Капитан пристально всматривался в даль, словно пытаясь разглядеть летящее ядро.

Ядро ударило в носовую часть.

Почти тотчас послышался второй выстрел, и второе ядро полетело вслед за первым, будто пытаясь его догнать.

– Так-то лучше! – обрадовался Пьер Берто, видя, как у англичан оторвался огромный кусок надводного борта. – Что вы на это скажете, капитан?

– Ты понапрасну теряешь время, дружище Пьер – Почему?

– Да попади ты ему в корпус хоть двадцать раз, ты задашь работу плотнику, и только. Врежь ему как следует, черт возьми!

Целься в рангоут, переломай ему ноги, перебей крылья: дерево и холст ему сейчас дороже, чем плоть.

Во время их разговора «Калипсо» по-прежнему приближался к «Прекрасной Терезе»; она полыхнула из двух своих носовых пушек: одно из ядер упало на расстоянии пистолетного выстрела от кормы брига, другое же рикошетом ударило «Терезе» в борт, но не сильно и плюхнулось в воду.

– Знаете, капитан, – заговорил Пьер Берто, растянувшись на одной из двух пушек, – по-моему, мы на приличном расстоянии от англичан – хорошо бы не подпускать их ближе, уж вы мне поверьте.

– А что для этого необходимо?

– Поднять на «Прекрасной Терезе» все паруса. Ах, если бы я мог стоять у руля и в то же время стрелять из пушек, я бы, капитан, так повел судно, что, будь между двумя кораблями натянута паутинка, она осталась бы цела.

– Разверните грот и бизань и переложите бом-кливер! – крикнул капитан Эрбель, в то время как Пьер Берто взялся за запал и выстрелил.

На сей раз ядро угодило в рею.

– Вот это настоящий удар! – похвалил капитан Эрбель. – Ну, Пьер, получишь десять луидоров на то, чтобы прогулять их в первой же гавани, если попадешь в фок-мачту или в грот-мачту между верхним и нижним марселем.

– Да здравствует капитан! – закричали матросы.

– А можно стрелять книпелями? – уточнил Пьер.

– Да стреляй чем хочешь, черт подери! – махнул рукой капитан.

Пьер Берто потребовал у боцмана необходимые снаряды; тот приказал поднести стопку зарядных картузов, состоявших из двух ядер, связанных между собой цепью.

Зарядив обе пушки, Пьер Берто прицелился и выстрелил.

Ядро прошло сквозь фок и грот в полу футе от мачты.

– Ну-ну, намерение похвальное, – пошутил капитан Эрбель.

Весь экипаж побежал в конец палубы, к юту.

Часть матросов, чтобы лучше видеть происходящее, вскарабкалась на ванты. Марсовые, сидя на марсах, сидели неподвижно, словно в ложе на благотворительном спектакле.

Пьер Берто зарядил обе пушки новыми картузами.

– Э-гей, капитан! – крикнул Парижанин.

– Что там нового, гражданин Муфтар?

– Они, капитан, перетаскивают одну пушку с кормы на нос, а две – с носа на корму.

– И что ты сам об этом думаешь, Парижанин?

– Наверное, им надоело получать от нас по лбу, а самим в ответ щекотать нам пятки, и потому они решили угостить нас тридцатишестифунтовой пушкой.

– Слышишь, Пьер?

– Да, капитан

– Пьер, десять луидоров!

– Капитан, я и без того постарался бы изо всех сил. Судите сами: огонь!

И, приказав себе стрелять, Пьер поднес фитиль к пороху; прогремел выстрел: в парусах зияла огромная дыра.

Почти в тот же миг «Калипсо» ответило таким же грохотом, и ядро, отломив кусок реи большого марселя, разорвало висевшего на вантах матроса пополам.

– Слушай, Пьер, – закричал Парижанин, – неужели ты позволишь, чтобы нас всех вот так перебили?

– Тысяча чертей! – выругался Пьер. – Похоже, у них тоже есть тридцатишестифунтовая пушка. Погоди, погоди, Парижанин, сейчас ты кое-что увидишь!

На этот раз Пьер Берто прицелился особенно старательно, потом торопливо поднялся, поднес фитиль, и все это заняло считанные секунды.

Послышался оглушительный треск. Грот-стеньга покачнулась, словно не зная, куда упасть – вперед или назад, наконец накренилась вперед и, надломившись над марсом, рухнула на палубу, накрыв ее парусом: цепь ядра ее подрубила.

– Пьер! – радостно прокричал капитан. – Я слышал, есть такая книга «Опасные связи» 37. Ты ее случаем не читал? Ты выиграл десять луидоров, мальчик мой!

– Стало быть, выпьем за здоровье капитана! – обрадованно зашумели матросы.

– А теперь, – продолжал капитан, – «Калипсо» наша, и досталась она нам почти даром, но надо дождаться появления луны, верно, Парижанин?

– Я думаю, осторожность не помешает, – отвечал тот. – Уже смеркается, а в той работе, которая нам еще предстоит, не мешало бы видеть, куда ставишь ногу.

– Раз уж вы вели себя примерно, – прибавил капитан, – обещаю вам фейерверк.

Сумерки сгустились, темнело с невероятной быстротой, что характерно для тропических широт.

Капитан Эрбель приказал поднять фонари на брам-стеньге, чтобы англичане не подумали, будто их противник решил скрыться в темноте.

Приказание было исполнено.

Англичанин в знак того, что он тоже не считает эту партию завершенной, водрузил сигнальные огни.

Похоже, обе стороны с одинаковым нетерпением ждали появления луны.

Оба судна вышли из ветра, словно потерпели аварию; в темноте они напоминали две грозовые тучи, плывущие по волнам, в недрах которых кроются гром и молния.

В одиннадцать часов появилась луна.

В то же мгновение нежный свет осветил все вокруг и посеребрил море.

Капитан Эрбель вынул часы.

– Дети мои! – сказал он. – Как я вам сказал, в четверть двенадцатого мы должны захватить «Калипсо», а в половине двенадцатого – уже лежать в своих койках. Времени у нас мало.