Александр Дюма - Сальватор. Том 1

– Значит, мне осталось подумать только об экипаже?

– Запряженная коляска будет ждать вас нынче вечером в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.

– Так вы позаботились обо всем?

– Надеюсь, что так, – улыбнулся Сальватор.

– Кроме моих несчастных учеников, – проговорил Жюстен и встряхнул головой, словно пытаясь отделаться от угрызений совести.

В эту минуту послышались три удара в дверь

– Не знаю почему, – заметил Сальватор, – но мне кажется, что пришел тот, кто готов ответить на ваш вопрос.

Дело в том, что со своего места Сальватор увидел, как через двор шагает старик Мюллер.

Жюстен отворил дверь и вскрикнул от радости, узнав старого школьного товарища самого Вебера; прогулявшись по внешним бульварам, старый учитель решил навестить Жюстена.

Ему изложили суть дела, и когда г-н Мюллер выразил радость по поводу происходящего, Сальватор сказал:

– Есть одно обстоятельство, которое не позволяет Жюстену почувствовать себя счастливым в полной мере, дорогой господин Мюллер.

– Какое же, господин Сальватор?

– Он задается вопросом: кто заменит его в классе?

– А я на что? – просто сказал добряк Мюллер.

– Разве я не сказал, дорогой Жюстен, что человек, стучащий в вашу дверь, ответит на ваш вопрос?..

Жюстен бросился обнимать г-на Мюллера и крепко его расцеловал.

Они договорились, что в тот же день г-н Мюллер встретит учеников, так как Жюстен не в состоянии думать о занятиях.

В каникулы школьникам объявят, что отсутствие Жюстена затягивается на неопределенное время, и родители, у которых будет впереди весь сентябрь, должны подыскать своим детям другого учителя.

Сальватор удалился, поручив г-ну Мюллеру провести уроки, а Жюстену – подготовить г-жу Корби и сестрицу Целесту к скорому изменению в их жизни в такую минуту, когда они меньше всего об этом думали. Сальватор торопливо зашагал вниз по улице Сен-Жак, а ровно в девять растянулся на солнышке на своем обычном месте на улице О-Фер рядом с кабачком «Золотая ракушка», где мы видели, как папаша Фрикасе выставил невероятный счет своему верному другу Костылю.

Как видели читатели, Сальватор неплохо начал день; из следующей главы мы узнаем, как этот день закончился.

Вечером в назначенное время дорожная коляска, приведенная каретником в полный порядок, остановилась в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.

Форейтор, гнавший во весь дух и прибывший за десять минут до условленного часа, решил было, что его разыграли, когда увидел, что люди, заставившие его поторопиться, не собираются являться на встречу.

Однако спустя несколько минут, заметив двух молодых людей, державшихся под руку и подходивших быстрым шагом, форейтор, который уже успел спешиться, снова вскочил в седло и застыл, не поворачивая головы, словно каменный.

Сальватор и Жюстен подошли к коляске; впереди трусил Роланд, и хотя друзья шагали быстро, пес их опережал. Сальватор распахнул дверцу, разложил подножку и сказал Жюстену: – Садитесь!

Услышав это слово, форейтор обернулся, словно от электрического удара, и, разглядев, кто его произнес, порозовел от удовольствия.

Неторопливо приподняв шляпу, он почтительно кивнул Сальватору.

– Здравствуй, приятель! – улыбнулся Сальватор, подавая форейтору свою изящную аристократическую руку. – Как поживает твой славный папаша?

– Как в сказке, господин Сальватор! – отвечал форейтор. – И если бы он знал, что в путешествие отправляетесь вы, он приехал бы сам, несмотря на семидесятитрехлетний возраст.

– Хорошо. Я навещу его на днях. Он по-прежнему живет

в Бастилии?

– Черт побери! – горделиво ответствовал форейтор. – Кому же еще там и жить, как не ему?

– Да, ты прав, – согласился Сальватор. – Это так естественно, если победитель живет в том месте, которое он захватил.

Поднявшись вслед за Жюстеном, который уже устроился в экипаже, он обратился к псу:

– Ты сядешь, Роланд?

Тот помотал кудлатой головой.

– Нет? – продолжал Сальватор. – Предпочитаешь бежать за каретой? Ну, как хочешь.

– Куда едем, господин Сальватор? – спросил форейтор.

– Дорога на Фонтенбло… Тсс! Сразу видно, плохо ты меня знаешь.

– Я, конечно, не настаиваю, господин Сальватор, поскольку во всем этом кроется какая-то тайна, но, может, вы скажете мне по дружбе, куда едем?

– Тебе, Бернар, я готов открыть любую тайну.. Я собираюсь в Кур-де-Франс.

– И долго вы там пробудете?

– Всю ночь.

– Отлично! Шпионить за вами никто не будет, за это я ручаюсь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего особенного, уж это мое дело, господин Сальватор. Положитесь на меня! Ехать надобно быстро?

– Нет, Бернар, не быстрее, чем обычно; мы должны приехать в Кур-де-Франс к десяти часам.

– Тогда поедем потихоньку, трусцой… Эх, не так бы я хотел вас прокатить, господин Сальватор.

– А как, любезный?

– Как возил я императора в пятнадцатом году: пять лье в час.

Потом шепотом прибавил:

– А вы случайно не наш император, господин Сальватор?

Когда бы вы призвали: «К оружию!» – разве все вай не подчинились бы? А если вы скажете: «Вперед!» – все пойдут за вами, так?

– Ну, Бернар, ты скажешь тоже! – рассмеялся Сальватор.

– Тсс! Тише!.. Ба! Да разве друзья наших друзей не наши друзья? Раз этот господин здесь с вами, он, стало быть, вам друг.

И Бернар подал масонский знак.

– Да, дружище, ты прав: я ваш, – кивнул Жюстен, – и могу оказаться здесь в тот день, когда, как ты только что сказал, надо будет взяться за оружие и пойти вперед!

– Как видите, господин Сальватор, все идет хорошо! Нам остается запеть:

Сыны отечества! Впервые

Свободы нашей пробил час.

Напевая припев национального гимна, форейтор огрел лошадей кнутом.

Экипаж тронулся с места, подняв облако пыли; она вспыхнула в золотых лучах закатного солнца, и коляска приобрела на мгновение сходство с золотой колесницей, спустившейся с неба на землю.

Мы не станем передавать разговор двух друзей, в то время как вокруг них постепенно сгущалась темнота. Как, очевидно, понимают читатели, основной темой их разговора была надежда.

Еще четыре часа, три, два – и они достигнут вершины блаженства, которую уже давно наблюдали сквозь густые облака и черную мглу.

Госпожа Корби и сестрица Целеста с восторгом встретили готовившееся событие. Они были добрыми христианками и надеялись, что Господь не оставит Жюстена в минуту опасности.

Вынужденная разлука была только временной; они надеялись вскоре снова сойтись у семейного очага, чтобы никогда больше не расставаться.

Все складывалось к лучшему, и в надвигавшемся изменении положения всем чудились лишь надежда и несказанное счастье да невероятные радости.