Анатолий Гончаров - Голые короли

Анатолий Гончаров

ГОЛЫЕ КОРОЛИ: НАЧАЛО

Это первая часть долгого повествования. Все эти тексты взяты из газеты МК_Латвия. Это произведение в России не публиковалось. Почему? Узнаете, если прочтете.

История - это осадок жизни, несмотря на всю ее монументальность, отображаемую старательным и тщеславным человечеством. Здесь действуют свои законы и трудно постигаемые закономерности. Барельефные выпуклости конкретных персоналий чаще всего очень скоро растворяются в осадке прошлого, которое еще вчера казалось настоящим, а сегодня - просто смешным.

Помнящие хоть что-нибудь помнят главное. Никто не помнит, о чем говорил Ельцин в августе девяносто первого, все помнят, на чем он тогда стоял - на танке. Альтернативы им не было - ни танку, ни Ельцину. Стране был явлен новый Петр Великий. Так сказать, король демократии и крестный отец всяческих свобод. Иная аргументация успеха не имела.

Новый путь к светлому будущему быстро привел Россию к желаемому очищению. Это правда. От Калининграда до Камчатки страну подчистили основательно. Процесс породил сотни маленьких королей - нефтяных, газовых, алюминиевых, суперфосфатных... К счастью, не догадались приватизировать Кремль. Или не успели.

Голый король долго потешал страну и воодушевлял свиту, которая тоже разоблачалась. Голый прокурор посадил в тюрьму голого министра юстиции - история такого еще не знала.

Обнаженка получила массовое хождение в демократической поп-культуре, а также отчасти и в народе, коему эта культура не принадлежала. Либеральная интеллигенция начисто отрицала духовные ценности, ратуя за приоритеты сексуальных меньшинств, и не подозревала, что предстает перед всем миром голой, глупой и пьяной.

Язык тоже оголился до утробных пределов. То, что называлось «предать Родину», ныне означает «купить ситуацию». И секса, как его не было в СССР, так нет и сейчас. Есть что-то другое, что по-другому и называется.

Для тех, кто не научился «откатывать на карман», наступили тяжелые времена: зрелища без хлеба, искусство без культуры, выпивка без закуски, жизнь без признаков жизни. И при чем тут Петр Великий?..

В общем, с будущим и прошлым России царит полная неразбериха. Однако помнящие это что-нибудь помнят главное: у нас была великая держава.

А голых королей не было.

Тягловый мужик русской публицистики Иван Солоневич утверждал, что Петр Великий, будь ему суждено дожить до 1812 года, проиграл бы Наполеону с треском. Цифры и факты не противоречат этому утверждению. Для победы в Северной войне, в которой Россия превосходила Швецию военным потенциалом примерно в десять раз, Петру понадобился 21 год. Однако это обстоятельство, как и позор Нарвы, как и прочие военные позоры Петра, меркнет перед венцом его полководческого искусства в Прутском походе - ничего более позорном Россией не переживаемом.

«Со значительным запасом собственной полтавской самоуверенности, - пишет Ключевский, - пустился Петр в знойную степь - не с целью защитить Малороссию, а разгромить Турецкую империю». Ключевский явно щадит Петра, Ивану Солоневичу в том нет нужды: «Великий визирь окружил всю петровскую армию, так что на этот раз даже и бежать было невозможно. И в этой обстановке Петр проявил свою обычную «твердость духа» - плакал, писал завещание, предлагал отдать обратно всю Прибалтику, не Петром завоеванную, тому же Карлу, выдачи которого он еще вчера ультимативно требовал от султана. Великий визирь не принял всерьез ни Петра, ни его гения, ни его армии, иначе не рискнул бы выпустить ее за взятку, которою расторопный еврей Шатров ухитрился смазать и визиря, и его пашей. Любезность победителей дошла до того, что они охраняли путь отступления петровской армии... За нарвские, гродненские и прутские подвиги любому московскому воеводе отрубили бы голову - и правильно сделали бы. Петра вместо этого - возвели в военные гении...»

Вопрос, однако, не в Петре и тем более не в «птенцах гнезда Петрова», кои крали в масштабах невиданных ни до, ни после, если, конечно, не сравнивать с размахом нынешнего казнокрадства. То, что украл и перевел в английские банки «счастья баловень безродный» Александр Меньшиков, равнялось среднему годовому бюджету Российской империи. Вопрос в другом - почему Полтава?

Мария, гетман Мазепа, Кочубей, «вильна Украина» - это все привлекательно и чарующе для взора поэта. Но «когда Россия молодая, в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра», - надобно обращаться к бесстрастному Ключевскому: «Стыдно было проиграть Полтаву после Лесной...» Именно что.

Оставив мысль идти на Москву, Карл XII пошел на Полтаву. Туда, по выражению Ключевского, пришло «тридцать тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов». Эти отощавшие и деморализованные люди оказались, кроме всего прочего, без пороха, без артиллерии и без предполагавшихся союзников. «Предполагавшиеся союзники, - поясняет Солоневич,- наплевали и на Карла, и на Мазепу, заперлись в Полтаве и под командованием какого-то генерал-майора Келина повернули оружие против своего предполагаемого вождя. Это не была петровская армия - ни преображенцев, ни семеновцев, ни Лефорта с Гордоном... Военные специалисты сказали бы, что это был сброд, и плохо вооруженный сброд: тысячи четыре гарнизонной команды и тысячи четыре вооруженных обывателей».

«Сброд» не имел нарвских и гродненских «традиций» Петра и, вероятно, поэтому шведскому сброду уступать был не намерен. Шведы осаждали Полтаву два месяца и трижды ее штурмовали. Что от них осталось, когда Петр привел к Полтаве свежую 50-тысячную армию и огромную артиллерию? То и осталось: «Страдая раной, Карл явился...»

Не было бы этого сладостного мига Полтавского сражения в нашей истории, когда бы не мужество безвестного гарнизона, истощившего своей стойкостью и дерзкими вылазками армию Карла, и не подумал бы сдаваться «пылкий Шлипенбах», если бы осенью 1708 года генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметьев не разгромил под деревней Лесной на реке Сож мощный корпус шведского генерала Левенгаупта, шедший на соединение с армией Карла. Русская конница уничтожила там третью часть всех шведских сил, захватив пять тысяч повозок с боеприпасами и продовольствием, что и явилось решающим фактором «победы Петра» под Полтавой.