Джон Колльер - НА ПОЛПУТИ В АД

– В таком случае вам бы наверняка понравилась наша Этель. Это девушка в вашем вкусе: высокая, полная, пышет здоровьем. А какая нежная, какая трогательная! Вам просто необходимо с ней познакомиться. С ней и с ее женихом. Может, вы придете на свадьбу?

– Для меня это была бы большая честь, но, к сожалению, я вынужден в самое ближайшее время возвратиться в Нью-Йорк.

Вернувшись, Поль немедленно отправился к Ольге, но квартира ее была заперта. Девушка уехала, не оставив адреса, – Поль, как вы догадываетесь, искал ее по всему городу, но, увы, безуспешно.

Вскоре он прочел в газете объявление о свадьбе мисс Веномри и некоего мистера Колфакса. Молодожены, говорилось в газете, в настоящий момент находятся на пути в Нью-Йорк и остановятся в «Ритц-Карл-тоне».

«Зайду в отель и взгляну на невесту, – решил Поль. – Быть может, ее физические недостатки не стоят все же сорока тысяч в год».

Поль приехал в «Ритц-Карлтон», сел в холле и вскоре увидел, как из лифта вышла счастливая невеста-громадное, бесформенное существо.

«Вот что значит жить естественной жизнью! Есть, по крайней мере, возможность сохранить свое лицо», – подумал Поль и стал искать глазами жениха. Тут его взгляду предстало живое личико, выглядывающее из-за бедра слоноподобной Этель.

"Вероятно, это и есть жених, – решил Поль. – Какая у него благородная, располагающая к себе внешность! Где-то, впрочем, я его уже видел… "Дабы в этом удостовериться, Поль подошел поближе и, к вящему своему изумлению, обнаружил, что жених – это не кто иной, как Ольга, его обожаемая Ольга, только переодетая в мужскую одежду.

– Моя дорогая Ольга, – не медля ни минуты, обратился к своей возлюбленной Поль, – здорово же ты меня провела. Скажи, а что думает обо всем этом твоя soit-disant {Так называемая (фр.)} невеста?

– Мой дорогой Поль, – отвечала ему Ольга, – ты же прекрасно понимаешь, зачем я на это пошла.

– Боюсь, как бы не было скандала. Ты себе даже не представляешь, на что способны злые языки.

– Ты недооцениваешь невинность моей жены, которая, как выяснилось, и в самом деле играет в куклы. Кроме того, согласись, Поль, в роли жениха я даю меньше оснований для ревности, чем давал бы ты. Знаешь что? Иди ко мне в секретари.

Бедному Полю ничего не оставалось как принять это предложение, и некоторое время он вполне сносно выполнял свои обязанности. По счастью, Генри Веномри из Европы не возвращался.

Однажды после званого обеда в доме Колфаксов, когда исполинская молодая жена отправилась на покой, несколько мужчин, в том числе элегантный мистер Колфакс и его секретарь, сидели в гостиной, курили и беседовали о женщинах, чему самозваный мистер Колфакс, в отличие от своего секретаря, был несказанно рад. Разговор заЪаел о женском обаянии.

– Моя жена, к чему скрывать, – существо на редкость простодушное, – заявил прелестный обманщик. – Вместе с тем под ее naivete {Наивностью (фр.).} – я это чувствую, более того, я в этом убежден, хотя доказательствами не располагаю, – скрывается незаурядная личность. Что вы на это скажете, господа?

– Все очень просто, мой дорогой Колфакс, – ответил именитый доктор. – Обворожительное простодушие вашей, с позволения сказать, супруги, а также ее несколько… мужеподобный облик вызваны незначительным эндокринным нарушением, которое – если, разумеется, вы этого хотите – легко устранимо. Что собой представляет миссис Колфакс на самом деле, сказать сейчас совершенно невозможно.

– Любопытно, очень любопытно… – задумчиво произнес юный самозванец, заинтересованный словами доктора.

– Поверьте, она может оказаться худенькой живой девушкой, порхающей, словно бабочка, – предположил почтенный эскулап.

– Это ведь все равно что вырезать у кита серую амбру, – заметил также принимавший участие в беседе известный путешественник.

– Или вскрывать захоронения эпохи неолита, – подхватил выдающийся археолог.

– Или раздевать эскимоску на Рождество, – сострил знаменитый сердцеед.

– Результаты могут быть самые неожиданные, – с дрожью в голосе заметил Поль, которого одолевало тягостное предчувствие.

Но на его слова никто из присутствующих не обратил ни малейшего внимания – все были необычайно увлечены предстоящим экспериментом.

– Привозите жену в Париж, – предложил доктор. – Там у меня есть небольшая клиника и все необходимое для операции.

– Мы выезжаем немедленно! – воскликнул юный самозванец. – Вы же, Поль, останетесь здесь и в наше отсутствие займетесь неотложными делами.

Итак, Поль вынужден был остаться в Бостоне, а Этель с супругом, в сопровождении доктора, а также путешественника, археолога и, естественно, сердцееда, отправилась первым же пароходом в Европу.

"Мой дорогой Поль, результаты нашего эксперимента, уверена, удивят, а может, и немного расстроят тебя, хотя ты же всегда верил в высшую справедливость. В результате лечения Этель похудела на целых сто фунтов и превратилась в стройного, энергичного, остроумного и очень красивого молодого человека. «Какой абсурд, что меня столько лет называли Этель!» – пожаловался он мне, узнав о происшедшей с ним метаморфозе. «А по-твоему, не абсурд, что меня называют твоим мужем?!»– тут же возразила ему я. Короче говоря, тайное в конце концов стало явным, и тут уж ничего не поделаешь.

Мой рассказ он выслушал совершенно спокойно и с улыбкой сказал: «Что ж, сделанного не воротишь». Я же, со своей стороны, поклялась, что больше никогда не стану его обманывать.

Чтобы избежать сплетен, мы решили остаться в Европе – история ведь, сам понимаешь, получилась совершенно анекдотическая. Впрочем, мой милый Поль, окажись на моем месте ты, ситуация была бы еще более анекдотической. А точнее, трагической.

Твоя Ольга".

Бывают люди, для которых лучшая их пора настает, когда им уже далеко за пятьдесят. К этой породе безусловно принадлежат все мужчины по фамилии Мерчисон. Классический мистер Мерчисон обязан обладать розовыми щеками, белоснежными бакенбардами и запасом хорошего портвейна. Женщины с такой фамилией попадаются крайне редко. И остается лишь гадать, каким чудом до сих пор сохранилась эта порода, ибо все Мерчисоны холосты, таково их четвертое обязательное свойство. К счастью, они как правило бывают юристами, причем старой школы, а уж законникам из старой когорты как никому известны всяческие деликатные секреты.

Совершенствуя себя денно и нощно на протяжении пятидесяти с лишком лет, мистер Бенджамин Мерчисон превратился в почти образцового представителя этой человечьей разновидности. Его вполне можно было бы выставлять в музее, правда, в виде чучела ему уже не удалось бы так сиять, так дружески подмигивать.