Луис Ламур - Чик Боудри – техасский рейнджер

И убийство на тропе, и то, что на одном из ранчо нанимают "стреляющих" ковбоев, означает, что не все здесь лежит на поверхности.

Боудри снял комнату в двухэтажном деревянном отеле, зашел в кафе, заказал ужин и, сев за длинный стол из некрашеных досок, молча начал есть. Неряшливая женщина, обслуживавшая его, не проявила интереса к неразговорчивому молодому человеку с обветренным лицом и двумя одинаковыми револьверами. Она таких повидала немало, а некоторых даже помогала и хоронить.

Он ел неторопливо, проигрывая в уме задачу, которая привела его сюда. Где-то в Хакере скрывался скотокрад и убийца Карл Дайсон. Он был в розыске за убийство в Техасе. Чик Боудри почти месяц шел по его следу, который тот тщательно старался скрыть.

Когда Чик допивал кофе, вошел Рейни и плюхнулся на стул напротив. На лице у него было написано не больше, чем у Боудри. Он взял кофейник и налил себе чашку крепкого черного кофе.

– Парочка джентльменов осматривает твоих лошадей и упряжь, – сказал он, не поднимая глаз. – Думаю, тебе будет интересно. Один – Расс Питерс, ганмен с "ХХ", второй – Мюррей Робертс, управляющий "ХХ".

– Спасибо, – сказал Чик, отрываясь от стола. – Где они ошиваются?

– В основном в салуне "Колесо фургона". Это пара сволочей, приятель. Будь с ними поосторожней.

Взгляд бывалого Рейни упал на револьверы в поношенных кобурах, когда рейнджер выходил на улицу.

– Лучше им быть поосторожней! – добавил он.

В "Колесе фургона" шла игра в покер, за одним из столов ковбои лениво делали ставки в "фараоне", четверо стояли у бара. Один из них был высоким, симпатичным мужчиной в белой шляпе и ладно сидевшей ковбойской одежде, второй – пониже, потяжелее, с жестким небритым лицом и усами, видом позатасканнее. На нем было сомбреро с низкой тульей и складкой посередине.

Когда Боудри подошел к бару, тот что-то пробормотал своему компаньону, мужчина в белом стетсоне лишь мельком взглянул на Чика и продолжал разговор.

– Дарси лучше продать ранчо, пока может. Если так пойдет и дальше, у него ничего не останется.

Человек в сомбреро не отрывал взгляда от Чика.

– Ты привел в город отличную лошадь, – сказал он, – но наши хотят знать, что стало с ее хозяином.

Чик медленно повернулся. Его левая рука лежала на стойке, в правой был стаканчик виски. Он пристально посмотрел в желтые глаза человека в сомбреро, и кто-то в комнате громко сглотнул. По задымленному салуну медленно расползалась угроза.

Индейское лицо Боудри не изменилось. Он допил виски и поставил стакан на стойку. Напряжение в комнате пульсировало, словно живое, а выверенные движения молодого человека у бара будили в умах присутствующих неясные тревожные воспоминания.

– Я сказал, – повторил человек в сомбреро, – что мы хотим знать, что стало с ее хозяином.

Чик, не отрывая взгляда, как бы между прочим, почти скучающе сказал:

– Имя – Расс Питерс, – он дал понять, что говорит о человеке напротив. – Звал себя Ржавый Пэдвилл. Думает, что он ганмен, но всегда выбирает, с кем стреляться. В войне в округе Линкольнкаунти участвовал вместе с бандой Мэрфи-Долана. Разыскивается в Колорадо за конокрадство, подозревается в предательском убийстве старателя в Аризоне. Из Тумстоуна его выгнал Вирджил Эрп.

У Питерса отвисла челюсть, он хотел что-то сказать, но Чик Боудри продолжал.

– Я хочу добавить, что хозяина лошади убили выстрелом в спину, и, по-моему, в городе все знают, кто здесь способен стрелять из-за угла.

Питерс остолбенел от такого невозмутимого описания своей жизни. Его лицо побелело, затем покраснело от бешенства.

– Ты меня имеешь в виду? – потребовал он ответа.

– Когда кидаешь камень в стаю собак, визжит та, в которую попали.

Питерс в ярости бросился на него, но Боудри отбил его руку и нанес сокрушительный удар правой в челюсть. Колени Питерса подкосились, и он рухнул лицом вперед.

Боудри сделал шаг назад и сказал изумленному бармену:

– Налейте еще один. От дорожной пыли у меня пересохло в горле.

Питерс, тряся головой, поднялся на четвереньки. Внезапно он пришел в себя и рывком встал на ноги, хватаясь за револьвер. Он уже положил ладонь на рукоятку и застыл: на него глядело неподвижное дуло револьвера Боудри.

– У меня нет настроения стрелять, – сказал Боудри, – к тому же тебе сегодня не везет. Поэтому забирайся в седло и езжай домой.

Мюррей Робертс посмотрел на Боудри.

– Спасибо за подсказку, мистер. Мы не имели понятия, что Расс в розыске. – Он взглянул на его револьверы. – Вы хорошо себя держите. Я не расслышал, откуда вы?

– А я и не говорил.

– Если вы ищете работу, загляните в "ХХ". Нам нужны люди.

– Если Питерс – образец того, что вы имеете, – он осушил стакан, – то вам точно нужны люди.

Повернувшись на каблуках, Чик вышел, а Робертс с искаженным от гнева лицом неотрывно смотрел ему вслед.

Боудри подошел к крыльцу отеля, когда из темноты появилась фигура.

– Подождите! – Человек поднял руку. – Я друг!

Это был блондин невысокого роста в джинсах, заправленных в поношенные сапоги.

– Говорите, – сказал Боудри. – Или, может, зайдем внутрь?

Молодой человек носил револьвер и был одет в рубашку в белую и черную клетку и расстегнутый жилет.

– Это вы привели в город вороную лошадь? С калифорнийской упряжью?

– Да.

– Что случилось со всадником?

– Убит в спину милях в десяти отсюда. Вы его знаете?

– Он был моим другом, я его ждал. Я Джек Дарси из "Вил". А его звали Дан Лингл, он ехал помочь мне.

Боудри удивился, потом разозлился на себя. Ему следовало бы знать.

– Дан Лингл, шериф? Тот, что очистил Скалл Кэньон от банды?

– Он самый. Чего я не понимаю, так это почему в него стреляли? Никто не знал, что он едет сюда, никто даже не догадывался, что мы знакомы. Лингл был моим шурином. А потом мою сестру убили.

– Убили? Как?

– Какой-то ковбой, которого она наняла, когда Дан был в отъезде. Она поймала его на краже. Он ее ударил. Падая, она, очевидно, ударилась головой и умерла. Дан знал этого человека и охотился за ним.

– Когда здесь началась заварушка? – спросил Боудри. – Расскажите.

Дарси заколебался, потом пожал плечами.

– Сначала мы ладили нормально, "Херман и Хоувеллс" и я. Вообще-то, – он покраснел, – я вроде как ухаживаю за Мэг Хоувеллс. И вот приезжает Мюррей Робертс, нанимается к Хоувеллсу и через некоторое время натравливает Хермана и Хоувеллса на меня. Он показал им переклейменных коров, но я-то за всю свою жизнь не украл ни одного бычка! Потом он начал ухаживать за Мэг, а меня теперь не пускают на порог. Я не слишком хорошо владею револьвером. А Робертс хотел стреляться и убил бы меня, если бы Мэг не вцепилась ему в руку. Она твердила, что во всем виноват только я, и сказала, чтобы я больше не показывался.