Эрих Ремарк - Возлюби ближнего своего

– Тем лучше.

Человек отдал ему письмо. Штайнер снова должен был сделать над собой усилие, чтобы взять его. Оно показалось ему тяжелее всей мировой почтовой корреспонденции. Но когда он почувствовал конверт в своей руке, отнять его у него уже было невозможно. Для этого пришлось бы отрубить руку.

– Спасибо, – сказал он мужчине. – Оно наверняка принесло вам много хлопот.

– Пустяки. Если уж мы получаем почту, значит, она достаточно важна, и адресата нужно найти. Очень рад, что мне удалось это сделать.

Он попрощался и ушел.

– Это от моей жены, Марилл, – сказал Штайнер, совершенно не владея собой. – Первое письмо. Но ведь она не должна была вообще писать мне…

– Прочти его…

– Да… И не уходи сейчас, Марилл. Черт возьми, что у нее там случилось?

Штайнер разорвал конверт и начал читать. Он сидел, словно окаменев, читал письмо, и лицо его постепенно менялось. Оно сразу как-то осунулось и побледнело. На щеках выступили желваки. Вены вздулись.

Он опустил руку с письмом и некоторое время продолжал безмолвно сидеть, уставившись в землю. Потом взглянул на дату.

– Десять дней, – прошептал он. – Десять дней назад она еще была жива…

Марилл выжидательно смотрел на него.

– Она пишет, что ее уже не спасти. Поэтому она и прислала письмо. Ведь теперь это не имеет значения… Она не пишет, что с ней. Она пишет… Ну, понимаешь, это ее прощальное письмо…

– Она пишет, в какой больнице лежит? – спросил Марилл.

– Да.

– Мы немедленно позвоним туда. Позвоним в больницу. Под каким-нибудь вымышленным именем.

Штайнер поднялся, потом покачнулся немного.

– Я должен поехать туда.

– Сначала позвони. Давай съездим в «Верден».

Штайнер заказал междугородный разговор. Через полчаса зазвонил телефон, и он вошел в кабину, словно в темную шахту. Вышел он оттуда весь мокрый от пота.

– Она еще жива!

– Ты говорил с ней? – спросил Марилл.

– Нет, с врачом.

– Ты назвал свое имя?

– Нет. Сказал, что звонит ее родственник. Ей уже делали операцию, но ее спасти нельзя. Врач говорит, что проживет она самое большее еще дня три или четыре. Поэтому она и написала. Не думала, что я получу письмо так быстро. Черт возьми! – Он все еще продолжал держать письмо в руке, а глаза его блуждали, будто он не узнавал грязного вестибюля отеля «Верден». – Я еду туда сегодня вечером, Марилл.

Марилл поднял глаза.

– Ты с ума сошел, дружище? – тихо произнес он затем.

– Нет. Границу я смогу переехать. Ведь у меня есть паспорт.

– Паспорт тебе не поможет, когда ты очутишься в Германии. Ты и сам это хорошо знаешь.

– Знаю.

– Значит, ты знаешь и о том, чем грозит тебе эта поездка!

– Знаю.

– Что ты можешь погибнуть.

– Я и так погиб, если она умрет…

– Бред сумасшедшего! – Марилл внезапно разъярился. – Тебе может показаться это грубым – то, что я тебе посоветую, но напиши ей… Пошли телеграмму, но оставайся здесь…

Штайнер с отсутствующим видом покачал головой. Он почти не слышал слов Марилла.

А тот схватил его за плечо.

– Ты ей ничем не поможешь. Даже если поедешь…

– Я увижу ее.

– Но ведь это же настоящее безумие – появиться там в больнице! Если бы ты спросил у нее совета, она сделала бы все возможное, чтобы удержать тебя от этой поездки.

Штайнер смотрел на улицу каким-то отсутствующим взглядом. Потом быстро обернулся.

– Марилл, – сказал он, и глаза его заблестели. – Она для меня – самое дорогое на свете. Она еще живет, еще дышит, мысли ее пока тоже в этом мире, и я еще живу в ее глазах… А через несколько дней она умрет, от нее ничего не останется. Она еще будет лежать, но от нее уже ничего не останется. Только труп… А ведь сейчас она еще жива… Жива… Она доживает последние дни, а ты хочешь, чтобы меня не было рядом с ней. Пойми меня, я должен поехать? Другого выхода нет, черт возьми! Весь мир погибнет для меня, если я не поеду. Все равно я не смогу жить, я умру вместе с ней!

– Нет, ты не умрешь!.. Пойдем дадим ей телеграмму. Возьми еще мои деньги, возьми деньги Керна и посылай ей телеграммы каждый час. Посылай ей телеграммы целыми страницами! Сделай все, что сможешь, но… Но оставайся здесь!

– Я буду вести себя очень осторожно. У меня есть паспорт, и я вернусь.

– Какая чушь! Ты сам знаешь, насколько это опасно! У них там все это дьявольски хорошо налажено.

– И тем не менее я еду! – сказал Штайнер.

Марилл попытался схватить его за руку и утащить за собой.

– Пойдем разопьем бутылку водки! Лучше напейся! Обещаю тебе, что буду звонить туда через каждые два часа.

Штайнер в сердцах скинул его руку.

– Брось, Марилл! Ведь дело не в этом! И я знаю, о чем ты думаешь. Я тоже все понимаю и не сошел с ума. Я знаю, чем это мне грозит, но я поехал бы туда, будь это в тысячу раз опаснее, и никто не смог бы меня удержать! Неужели ты этого не понимаешь?!

– Понимаю, – буркнул Марилл. – Конечно, понимаю! Я бы и сам поехал…

Штайнер укладывал вещи. Он был подобен потоку льда на вскрывшейся реке. Он с трудом верил, что говорил по телефону с человеком, который находился в одном доме с Марией. Ему казалось невероятным, что голос его слышался так близко от нее в черном каучуке телефонной трубки. Ему все казалось невероятным: и то, что он укладывал свои вещи, и что он сядет в поезд, и что завтра он будет рядом с ней.

Бросив в чемодан вещи, которые могли пригодиться в дороге, он закрыл чемодан. После этого он направился к Рут и Керну. Они уже знали обо всем от Марилла и, растерянные, ждали его прихода.

– Сейчас я уезжаю, ребятки, – сказал им Штайнер. – Эта история долго тянулась, но я всегда предчувствовал, что дело кончится именно так… То есть не совсем так. В это я и сейчас еще не могу поверить. Просто знаю об этом. – На его лице появилась рассеянная и печальная улыбка. – Всего хорошего, Рут.

Та, со слезами на глазах, протянула ему руку.

– Я так много хотела вам сказать, Штайнер, но теперь не нахожу слов. Мне просто очень грустно… Вы возьмете его с собой? – Она протянула ему черный джемпер. – Как раз сегодня я его закончила.

Штайнер улыбнулся и на мгновение стал таким же, как и раньше.

– Вот это вовремя, – сказал он. Потом повернулся к Керну: – Желаю удачи, мальчик! Временами кажется, что все ползет ужасно медленно, а временами – чертовски быстро.

– Не знаю, был бы я сейчас здесь без твоей помощи, Штайнер, – сказал Керн.

– Конечно, был бы. Но хорошо, что ты сказал мне эти слова. Теперь я могу считать, что тратил время не совсем впустую.

– Возвращайтесь скорее, – сказала Рут. – Мне больше нечего вам сказать, но прошу вас, возвращайтесь скорее. Мы мало чем можем вам помочь, но мы всегда в вашем распоряжении. Всегда.

– Спасибо. Я подумаю над вашими словами. И всего вам хорошего, ребятки! Держите ушки на макушке!