Кен Кизи - Порою нестерпимо хочется...

Я стоял, взирая на Вив, на ее скромное, безмолвное и совершенно очевидное предложение себя, пытаясь философски осмыслить свою органическую неспособность принять это предложение… И тут интересующий нас орган начал приподниматься, отметая эту новейшую отговорку и с пульсирующей настойчивостью требуя предоставить ему возможность доказать свою дееспособность. Наконец все препятствия были преодолены, и от желанной цели меня отделяло не более нескольких футов – все доводы рассеяны и отговорки исчерпаны, – и все же внутренний голос не давал мне сдвинуться с места. «Берегись берегись», – пел он. «Чего? – кричал ему я, на грани потери чувств от расстройства. – Пожалуйста, скажи мне, чего беречься?»

ПРОСТО НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО – был ответ; ЭТО БУДЕТ МЕРЗКАЯ СЦЕНА…

Для кого? Я в безопасности – я это знаю. Мерзкая сцена для Хэнка? Для Вив? Для кого?

ДЛЯ ТЕБЯ, ДЛЯ ТЕБЯ…

И потому, вдоволь намучившись в этой гнетущей тишине, я вздохнул и промямлил что-то типа: мол, ладно, наверное, лучше – ну для простуды и вообще, – если я пойду лягу. Она кивнула не поворачиваясь: «Да, наверное…» – «Ну, спокойной ночи, Вив…» – «Спокойной ночи, Ли, увидимся утром…»

При виде моей трусости она опускает глаза, и я выскальзываю из комнаты. К горлу подкатывает тошнота, и сердце сжимает от стыда за свое бессилие, которое теперь уже не может быть отнесено за счет обычной импотенции…

(Я торможу перед больницей, и когда вынимаю старика, чтобы везти его в операционную, вижу, что рука его отделилась от туловища. Она вываливается из разодранного рукава на мостовую, как змея, меняющая кожу. Я оставляю ее на земле. Мне сейчас не до того. Что-то еще меня мучает, если бы я только мог вспомнить…

Меня останавливает ночной санитар и начинает что-то говорить, потом он смотрит на старика, и карандаш выпадает у него из рук. «Я – Хэнк Стампер, – говорю я ему. – Это мой отец. На него упало дерево». Я укладываю Генри на постель и сажусь в кресло. Санитар задает мне вопросы, на которые я не удосуживаюсь отвечать, и говорю ему, что мне надо ехать. Он отвечает, что я рехнулся и надо дождаться, пока придет врач. Я говорю: «О'кей. Когда док Лейтон придет, разбуди меня. Как только он придет. Тогда поглядим. А сейчас отвези куда-нибудь старика, дай ему крови и оставь меня в покое».

Когда я проснулся, мне показалось, что прошло не больше секунды, что я успел всего лишь моргнуть, а санитар вдруг резко постарел, растолстел на пару сотен фунтов и снова задает мне все те же вопросы, которые я еще не слышу. Когда я понял, что это врач, я встал.

– Так, единственное, что я хочу знать, – ему нужна моя кровь?

– Кровь? Господи, Хэнк, что с тобой? Похоже, лишняя пинта крови и тебе бы не помешала. Что у вас там произошло?

– Значит, с ним все в порядке? С отцом?

– Сядь. Нет, с ним не все в порядке. Он старый человек, и он потерял руку. Ради Господа, куда ты так спешишь, что…

– Но он не умер? Он не умрет сегодня?

– Одному Богу известно почему, но он еще не умер, что касается… Что с тобой, Хэнк? Сядь, пожалуйста, и дай я взгляну на тебя.

– Нет. Мне надо идти. Через минуту я… – Я куда-то опоздал, столько проспав. – Через минуту я… – Через минуту я вспомню, в чем дело. Я натягиваю каскетку и ощупываю карманы в поисках сигарет. – Сейчас, – повторяю я.

Доктор ждет моих объяснений.

– Значит, вы думаете, он выкарабкается? – спрашиваю я. – Он все еще без сознания? Наверное, без сознания, да? Ну… – Я смотрю на доктора. Как его зовут? Я же знаю его, знаю давным-давно, но никак не могу вспомнить его имя. – Смешно, как легко теряются люди! – говорю я. – Ну ладно. Раз так, пойду к пикапу и…

– Христа ради, он еще собирается ехать домой! – говорит доктор. – Послушай, дай я хоть взгляну на твою руку.

Он имеет в виду порез, который я заработал на причале двумя днями раньше: он открылся и кровит.

– Нет, – медленно произношу я, пытаясь вспомнить, куда я опоздал. – Нет, спасибо, этим сможет заняться моя жена. Я позвоню вам утром, чтобы справиться о Генри.

Я направляюсь к двери. Рука все еще лежит на тротуаре в луже возле пикапа. Я поднимаю ее и швыряю в машину, словно это полено. В чем же дело? Через минуту я…

По дороге я заезжаю в «Морской бриз», чтобы узнать о Малыше. «Не знаю,»– отвечает миссис Карлсон еще более угрюмо, чем обычно. – Отсюда он ушел». Мне не хочется настаивать, я пересекаю улицу и захожу в бар. Там его никто не видел. Перед самым моим уходом мне что-то говорит Ивенрайт. Я просто киваю и отвечаю, что сейчас у меня нет времени на болтовню с ним. Я направляюсь к двери и вижу этого парня, Дрэгера, он улыбается мне и говорит «привет». Он говорит:

– Хэнк, мне кажется, я должен предупредить вас, что ваше случайное появление в городе может оказаться для вас более опасным, чем вы…

– Я занят, – отвечаю я ему.

– Конечно, и все же постойте и подумайте…

Я иду по Главной улице, совершенно не понимая, куда я направляюсь. Через минуту я вспомню… куда мне было надо. Я дохожу до «Морского бриза» и уже собираюсь войти внутрь, как вспоминаю, что у них я уже спрашивал. Я решаю вернуться к пикапу, и тут из аллеи появляются три парня, которых я никогда в своей жизни не видел. Они вталкивают меня в аллею и берутся за дело. Сначала мне кажется, что они собираются меня убить, но потом я понимаю, что нет. Каким-то образом я понимаю это. Просто они не слишком стараются. Они по очереди держат меня, прижав к стене, и работают ремнями, но недостаточно сильно, чтобы и вправду убить меня. Поэтому я и не обращаю на них особого внимания: минуточку, и я… – я уже готов сесть на землю и предоставить им возможность беспрепятственно заниматься своим делом, как вдруг в аллее появляются Ивенрайт, Лес Гиббонс и даже старина Биг Ньютон – они несутся ко мне и кричат: «Держись, Хэнк! Держись, старик!» Троица парней удирает, и они помогают мне подняться с земли. «Черт, – говорит Лес, – это снова ублюдки с Ридспорта, мы слышали – они собирались отомстить тебе…», и я благодарю их. Ивенрайт отвечает, что люди должны держаться друг друга, и я благодарю его. Они помогают мне добраться до пикапа. Лес Гиббонс даже предлагает отвезти меня домой, если есть такая необходимость. Я говорю: нет, я еще не знаю, куда я, но все равно спасибо, я вроде как спешу… куда? сейчас, минуточку, я… я говорю парням «пока», завожу машину и трогаюсь с места – в голове пусто и приятно, будто я лечу. Наверное, опять эта лихорадка. Но какого черта? – не так уж плохо, небольшая температура… как говорит Джоби: «Принимай свою судьбу и крутись с тем, что тебе дается». Сопли, конечно, гадость, но температура – это ерунда… еду по Главной улице. Смешно, но такое ощущение, будто мне было что-то поручено и я забыл что – сейчас, секундочку, я… черт бы меня побрал, если бы я мог вспомнить, что именно, – так что через минуту я – и я направляюсь к реке, решив, что раз мне все равно не вспомнить, то с таким же успехом я могу вернуться домой. Я просто веду машину, медленно и спокойно, глядя, как мимо проносится белая разметка шоссе и тучи закрывают луну, и стараюсь не думать.