Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских. Часть шестая

Пронскій, при выходъ изъ театра, увидѣлъ наконецъ своего слугу, и послалъ его отыскать и привесть тотчасъ коляску, а самъ пока отправился въ залу, смотрѣть на провинціяльные танцы. Хозяинъ, за недосугами, не успѣлъ отрекомендовать его женѣ и дочерямъ. Пронскій не находилъ нужнымъ подходить къ нимъ, и не располагаясь уже никогда впередъ быть въ домѣ Сундуковыхъ, очень радъ былъ, что сохранилъ инкогнито, и можетъ уѣхать, не бывъ никѣмъ замѣченъ. Въ ожиданіи коляски, стоялъ онъ въ залѣ, въ толпѣ фрачниковъ ; но Каролина Карловна, проходя въ Польскомъ близъ него, вскричала: «Ахъ! Ваше Превосходительство, и вы здѣсь? Я думала, вы не пожалуете сюда.» Слово: Ваше Превосходительство, поразило слухъ вельможи; онъ обратилъ лорнетъ свой въ ту сторону, и увидѣвъ Пронскаго въ толпѣ, тотчасъ всталъ и пошелъ къ нему. Всѣ почтительно отступили передъ нимъ, и хозяинъ, замѣчая каждое движеніе вельможи, далъ знакъ музыкѣ перестать, и самъ поспѣшилъ за нимъ.

"Ахъ! Выше Превосходительство, Николай Дмитріевичь! Какъ я радъ васъ видѣть! Какимъ образомъ вы здѣсь?" сказалъ вельможа, бросясь цѣловать Пронскаго. – Я пріѣхалъ, вмѣстѣ съ женою, къ брату ея…. – "Какъ: вы женились? Я не зналъ этого; позвольте мнѣ поздравить васъ," продолжалъ вельможа, и снова началъ цѣловать его. – На крестинахъ сына, и у брата жены моей, имѣлъ я удовольствіе познакомиться съ Тимоѳеемъ Игнатьевичемъ, и приглашенъ имъ былъ на его праздникъ. – "Такъ вы здѣсь уже давно?" – Съ утра. – "И обѣдали здѣсь?" сказалъ вельможа, посмотрѣвъ съ неудовольствіемъ на Сундукова. – Я имѣлъ честь всепокорнѣйше просить Его Превосходительство, Николая Дмитріевича, занять за обѣдомъ мѣсто подлѣ Вашего Высокопревосходительства; но Его Превосходительству самому не угодно было – отвѣчалъ, въ большомъ смущеніи, Сундуковъ. – "Я не хотѣлъ безпокоить васъ, притомъ-же думалъ тотчасъ послѣ обѣда уѣхать; но почтенный нашъ хозяинъ угощаетъ по старинному Русскому обычаю: не любитъ, чтобы гости его скоро разъѣжались, и употребляетъ самыя благонадежныя средства къ тому: отсылаетъ куда-то далеко экипажи ихъ, такъ, что я до сего времени не могу дождаться своей коляски. Впрочемъ, я ни сколько не въ претензіи за это," прибавилъ Пронскій, пожимая руку y Сундукова. "Я очень благодаренъ за угощеніе ваше, и пріятно провелъ время въ вашемъ обществѣ."

"Но что-жъ мы стоимъ? Не угодно-ли Вашему превосходительству, сядемъ вмѣстѣ сказалъ вельможа, и взявъ Пронскаго подъ руку, повелъ къ своему мѣсту. Всѣ съ удивленіемъ смотрѣли на эту сцену. Хозяинъ былъ въ большомъ смущеніи, видѣвъ неудовольствіе вельможи. "Отъ чего прекратились ваши танцы?" сказалъ ему вельможа, посмотрѣвъ на него, опять съ негодованіемъ. Сундуковъ еще больше смѣшался, сдѣлалъ знакъ музыкантамъ, чтобы они играли и самъ выталкивалъ изъ толпы танцоровъ, не смотря уже, кто былъ въ мундирѣ, или во фракѣ. Между прочими, отъ страха, толстый Судья Кривосудовъ, Исправникъ и два Засѣдателя, пустились прыгать въ экосезъ, можетъ быть, иные еще въ первый разъ отъ роду.

Вельможа былъ внутренно взбѣшенъ; онъ никакъ не воображалъ имѣть такого свидѣтеля всѣхъ продѣлокъ своихъ, въ продолженіе этого дня. Пронскій былъ извѣстенъ и принятъ въ лучшемъ кругу въ Петербургѣ и въ Москвѣ; онъ могъ разсказать, какимъ образомъ обходился онъ съ дворянами и чиновниками, и какъ еще притомъ курилъ трубку при дамахъ. Воспоминаніе о такихъ подвигахъ, и мысль, что они могутъ быть представлены въ весьма смѣшномъ видѣ, усиливали досаду его. Однакожъ онъ преодолѣлъ себя; на лицѣ его не замѣтно было никакой перемѣны, и онъ, сидя съ Пронскимъ вдвоемъ, самъ первый началъ смѣяться надъ хозяиномъ и угощеніемъ его. "Каковъ молодецъ?" сказалъ вельможа. "Это Мѣщанинъ во Дворянствь, комедія Мольерова въ лицахъ, и во всей силѣ слова, потому, что онъ именно родился въ мѣщанствѣ. Князь Шаховской много заимствовалъ отсюда, и вѣрно съ него списалъ своего Транжирина. A каковы стишки, пѣтые мнѣ въ честь сегодня нѣсколько разъ, особенно-же въ Прологъ? Чудо! Я насилу могъ держаться отъ смѣха. Вамъ вѣрно было веселѣе, чѣмъ мнѣ. Вы могли, на свободѣ, не бывъ никѣмъ замѣчены, нахохотаться досыта." – Да, признаюсь – отвѣчалъ Пронскій. – Прологъ, въ самомъ дѣлѣ, чудо, и какъ кстати взято самое лучшее изъ стиховъ Державина: ау! ау! Какъ удачно, и къ мѣсту, помѣщено было это въ Прологѣ. – Они оба хохотали, отъ всего сердца, къ общему удивленію гостей, которые отъ роду не видывали ни съ кѣмъ такого фамиліярства Его Высокопр. – "Вообразите-же себѣ, каково мнѣ было сохранять всю мою важность!" продолжалъ вельможа. "Я, ей Богу! нарочно за тѣмъ сталъ курить трубку, чтобы какъ нибудь удержать свой смѣхъ. Хотя и не совсѣмъ вѣжливо курить при дамахъ, но все, я думалъ, учтивѣе, чѣмъ захохотать во все горло. Вотъ съ какими скотами долженъ я имѣть дѣло, и присутствовать на ихъ праздникахъ! Притомъ-же, я очень знаю, что почтенный нашъ хозяинъ большой мошенникъ, но мнѣ должно щадить его, и показывать мое хорошее расположеніе, затѣмъ, чтобы поощрить его усердіе къ учрежденію полезныхъ и богоугодныхъ заведеній, или называя вещи настоящимъ именемъ, я обязанъ поддержать желаніе его сохранить мою благосклонность, имѣя въ виду воспользоваться этимъ, и побудить его къ пожертвованіямъ для общаго блага. Вы не видали, какую огромную и прекрасную больницу выстроилъ онъ въ своемъ уѣздномъ городѣ? Теперь хочу я склонить его къ новымъ пожертвованіямъ, для учрежденія Инвалиднаго дома. Вотъ настоящая цѣль посѣщенія моего, и необыкновеннаго терпѣнія, съ какимъ смотрѣлъ и слушалъ всѣ его глупости. Вы согласитесь, что это, по крайней мѣрь, богоугодное дѣло съ моей стороны."

Въ продолженіе разговора вельможи съ Пронскимъ, Сундуковъ былъ въ отчаяніи, что имѣлъ несчастіе обратить на себя гнѣвъ Его Высокопревосходительства. Онъ бранился, и говорилъ грубости гостямъ, которые попались ему, въ особенности-же ругалъ жену и дочерей, что онъ не умѣли занять и угостить, какъ надобно, Пронскаго. Досталось и зятю его, Князю Буасекову: онъ назвалъ его ротозѣемъ, и жаловался, что никто не хотѣлъ ему помочь, а одному растянуться вездѣ не возможно. Тщетно оправдывались обвиняемые, что онъ самъ виноватъ зачѣмъ не познакомилъ ихъ съ Пронскимъ или хотя, по крайней мѣрѣ, сказалъ-бы, что онъ y нихъ въ домѣ, а то даже этого никто не зналъ. Сундуковъ ничего не слушалъ, и продолжалъ браниться, потому, что ему надобно-же было сорвать на комъ нибудь свое сердце. Но болѣе всего онъ былъ взбѣшенъ на Пронскаго, зачѣмъ не надѣлъ онъ звѣзды своей и орденовъ. Сундуковъ называлъ его либераломъ, вольнодумцемъ, Вольтеріанцемъ, Карбонаріемъ, и ежели-бъ можно было, съ удовольствіемъ побилъ-бы его.

Между тѣмъ была уже 12-го половина, а по церемоніялу, предварительно составленному, предназначенъ былъ въ 11-ть часовъ фейерверкъ, а въ 12-ть ужинъ. Все давно было готово, и конторщикъ Сундукова, главный всему распорядитель, подошелъ къ нему съ докладомъ, не пора ли зажигать фейерверкъ. Онъ прогналъ его отъ себя, въ сердцахъ, безъ отвѣта, но послѣ одумавшись остановилъ, и съ трепетомъ приблизился къ вельможѣ.