Николай Полевой - Письма

Милостивый государь Павел Петрович!

Вчерашний день из 87 No «Московских ведомостей» вся Москва узнала о рождении или, лучше сказать, зачатии «Телеграфа». Спешу препроводить к вам билет и покорно прошу напечатать прилагаемое объявление в «Отечественных записках». Моего же будущего сына – полюбить, ибо он, право, будет малый не дурной и смирный. Будет гнать только невежество и глупость и постарается жить миролюбиво со всеми добрыми людьми.

Очень хотелось бы мне знать, каково вы доехали и всех ли здоровых нашли ваших домашних.

Здесь по отъезде вашем не произошло ничего любопытного и нового: москвичи сбираются толпами смотреть Колосову [3] Колосова Александра Михайловна (1802—1880) – петербургская драматическая актриса; в октябре-декабре 1824 г. с большим успехом выступала в Москве. , которая в комедии, в самом деле, прелестна, а вчерашний день бывший доныне трагический актер Мочалов [4] Мочалов Павел Степанович (1800—1848) – крупнейший русский актер романтического направления; с 1817 г. на московской сцене (с 1824 г. в Малом театре), прославился в трагических ролях. запел и пропел «Черную шаль» [5] «Черная шаль» – написанное в 1820 г. стихотворение Пушкина; в 1823 г. положено на музыку композитором А. Н. Верстовским. .

Погода здесь настоящая осенняя – и дороги вовсе нет.

Не оставьте уведомлением о себе, почтеннейший Павел Петрович. Как только я управлюсь с «Телеграфом», то не премину препроводить к вам те статьи, которые обещали вы довести до сведения Александра Семеновича [6] Александр Семенович – адмирал А. С. Шишков (1754—1841), писатель, государственный деятель, президент Российской академии, в 1824—1828 гг. министр народного просвещения и глава цензурного ведомства. . Теперь же некогда.

С почтением есть и буду ваш покорнейший слуга

Н. Полевой.

29 октября 1824 г. Москва.

Ваше превосходительство милостивый государь Александр Александрович!

Не только не забыл, но всегда с живейшим чувством помню об вас: житейские и литературные заботы отвлекли меня доныне от участия в Обществе, куда, с благословения вашего, готовлю огромную тетрадь и, пользуясь вашим позволением, приеду в ваше Люблино скучать вам чтением оной.

Присланные стихи г. Свечина [9] …стихи г. Свечина… – Возможно, имеется в виду поэт Валериан Петрович Свечин либо, что более вероятно, активный участник изданного А. А. Писаревым альманаха «Калужские вечера, или Отрывки сочинений и переводов в стихах и в прозе военных литераторов» (Ч; 1-2.– М., 1825) Павел Свечин. охотно готов напечатать, боюсь цензуры, ибо письмо кн. Вяземского не пропустили, а в этих стихах не нашли бы того, что поэт оскорбляет жалобой провидение. Представить не можете, сколько я терплю: я думаю, вам известна уже история о запрещенных книгах? Очень забавно, что теперь обязали всех французских и немецких книгопродавцев не продавать мне запрещенных книг!

Простите ли, ваше превосходительство, что я без дела, мне порученного, не смел уже явиться в Общество; а что неможно сделать было его так скоро и некогда притом, уверяю вас честным словом. Из двух, остающихся от других моих необходимых занятий, часов я посвящу: один час ему, другой Обществу непременно.

С истинным высокопочитанием и совершенною преданностию имею честь быть вашего превосходительства, милостивого государя, покорнейший слуга

Н. Полевой.

11 июня, 1825 года. Москва.

Милостивый государь Дмитрий Матвеевич!

Обращаясь к вам с покорнейшею просьбою, спешу известить, что поэма Пушкина «Цыгане», а с нею вместе и цыганская песня [12] …цыганская песня… – Речь идет о песне Земфиры «Старый муж, грозный муж…» из поэмы Пушкина «Цыганы». Несмотря на негативное отношение к ней Перевощикова, была, вместе с нотами записанного Пушкиным цыганского напева, напечатана в МТ (1825, No 21). Поэма «Цыганы» вышла отдельной книжкой в мае 1827 г. , в Петербурге пропущены и уже печатаются. Я прибавил примечание. Если в «Войнаровском» [13] «Войнаровский» – поэма К. Ф. Рылеева (1795—1826). , в «Братьях-разбойниках» и проч. пропускались многие и не такие вещи, с оговоркою только, то слова цыганки, от которых в примечании мы отрекаемся, неужели подвергнутся осуждению? Не введите меня, почтеннейший Дмитрий Матвеевич, в убыток: я уже отгравировал ноты. Ваш покорнейший слуга

Н. Полевой.

22 октября 1825.

22-го января 1826 г. Москва.

После разлуки нашей в Москве, где, к сердечному моему прискорбию, не успел я даже и проститься с вами, столь долго не получая обо мне известий, вы могли подумать, что я или переселился уже ко отцем нашим, или – но я не думаю, что почтете вы, почтеннейший Павел Петрович, молчание мое знаком забывчивости или охлаждения того почтения и дружбы, которые привык я питать к вам в сердце моем. Нет! совсем не то, но бесконечные хлопоты, досады, огорчения и горести, преследовавшие меня с половины прошедшего года, – вот что единственно не допускало меня до приятности побеседовать с вами. Когда грустно, не хочется ни за что приняться – по крайней мере, проклятый сплин мой, мешая многому в жизни, всегда препятствует и дружеским сношениям. Вот уже несколько месяцев, как я ни строчки не написал никуда, хотя уверен, что вьг снисходите слабостям ближнего, особливо когда знаете, что этот ближний без перемены вас любит и уважает.

Со сколькими вещами мне надобно бы вас поздравить! С благополучным приездом, с положением страннического посоха у подножия домашнего пената, с возвращением в ваш прелестный, незабвенный для меня кабинет да, наконец, с Новым годом.