Александр Дюма - Сальватор. Книга IV

Эти слова мгновенно вернули господину Жакалю всю его смелость.

– Итак, я вам уже сказал, – продолжил он, – что в один прекрасный день, когда судебный процесс будет уже подходить к концу, – если, конечно, до этого дойдет – люди, возможно, прочитают в утренних газетах о том, что тюремщик «Консьержери», войдя в камеру господина Сарранти, нашел его повешенным, как Туссена Лувертюра, или же задушенным, как Пишегрю. Потому что, – добавил господин Жакаль с ужасающей наивностью, – сами понимаете, что когда правительство пускает машину в ход, она не остановится у первого же верстового столба.

– Довольно!.. – глухо сказал Сальватор. – Вы правы, мсье Жакаль: это – плохой способ. Но, к счастью, – тут же добавил он, – отказавшись от этого пути точно так же, как и от плана генерала Лебатара де Премона, я могу предложить третий способ, который мне кажется много лучшим, чем первые два.

Все присутствующие вздохнули.

– Сейчас сами сможете в этом убедиться, – продолжал Сальватор.

Все задержали дыхание и обратились в слух. Нечего и говорить, что господин Жакаль был тоже одним из внимательнейших слушателей молодого человека.

– Поскольку, – снова заговорил Сальватор, обращаясь к господину Жакалю, – после ареста господина Сарранти вы времени даром не теряли, я тоже использовал свое время с толком. И, предвидя все то, что сейчас происходит, я три месяца назад разработал план, который и собираюсь вам сообщить.

– Вы представить себе не можете, с каким интересом я вас послушаю, – сказал господин Жакаль.

Сальватор незаметно улыбнулся.

– Вы ведь знаете тюрьму «Консьержери» как свои пять пальцев, не так ли, мсье Жакаль? – продолжил он.

– Естественно, – ответил тот, удивляясь, как это ему могли задать такой простой вопрос.

– Если войти в нее через ворота между двумя башнями, то есть тем путем, каким обычно вводят и выводят заключенных, надо пройти через дворик и тогда, миновав пропускной пункт, окажешься в помещении тюремного смотрителя. Иными словами, в вестибюле тюрьмы.

– Точно так, – подтвердил господин Жакаль и кивнул головой.

– Посреди помещения тюремного смотрителя есть очаг, вокруг которого обычно собираются поболтать будочники, полицейские и жандармы. Напротив входной двери есть еще одна дверь, которая выходит в коридор, где расположены обычные камеры. Там нам делать нечего. Налево от входной двери, слева от очага, в комнате с каменным полом находится дверь с решеткой, которая ведет в отдельный коридор, где расположены камеры смертников.

Господин Жакаль снова подтвердил эти слова кивком головы: описание места давалось с большой точностью.

– Именно там должен сидеть господин Сарранти. Если его поместили туда не сразу после вынесения приговора, то уж по крайней мере за четыре или пять дней до казни.

– За три дня, – уточнил господин Жакаль.

– И именно там, не так ли, он будет находиться до самого часа казни?

Господин Жакаль снова утвердительно кивнул.

– Итак, с первым пунктом все ясно. Перейдем ко второму.

Он на секунду умолк.

– Видите, что такое случай, – снова заговорил Сальватор, – и сколько раз он, что бы ни говорили пессимисты, помог честным людям! Однажды, часов около четырех вечера, выйдя из Дворца правосудия, где я присутствовал на одном из последних заседаний суда по делу господина Сарранти, я спустился к реке и свернул в сторону одной из опор моста Сен-Мишель, где у меня обычно привязана лодка. Идя вдоль реки, я увидел расположенные выше уровня воды и ниже набережной Курантов четыре или пять отверстий, забранных решетками с двойными перекладинами. Я раньше никогда не обращал внимания на эти отверстия, считая, что это просто-напросто выходы канализации. Но в этот раз, находясь во власти нехорошего предчувствия в связи с вероятным вынесением смертного приговора господину Сарранти, я приблизился к отверстиям, вначале осмотрел их, а затем принялся изучать более детально. В результате этого осмотра я пришел к выводу, что открыть эти решетки не составляло особого труда. И что через них можно было проникнуть под набережную, а возможно, и под саму тюрьму. Но на какую глубину? Этого я знать не мог. В тот день я решил не заниматься больше этим вопросом. Но продолжал почему-то думать над этим всю ночь. На следующий день в восемь часов утра я был в «Консьержери». Должен вам сказать, что у меня там есть приятель. Сейчас вы убедитесь в том, как полезно всюду иметь друзей. Так вот, я отправился к нему. Мы с ним гуляли и разговаривали. За это время я пришел к убеждению, что одно из отверстий на берегу реки вело ко внутреннему дворику, где прогуливались заключенные. Главное было в том, чтобы узнать, как именно идет под землей этот канал, который должен был проходить неподалеку от камер смертников. «Ладно, – подумал я, – тут всего-то надо будет прорыть небольшой ход. А наши камнеломы из катакомб перед таким пустяком не отступят».

Пятеро или шестеро из слушавших Сальватора людей утвердительно кивнули.

Это были те самые камнеломы, о которых упомянул молодой человек в своем рассказе.

Сальватор продолжал:

– Итак, я достал план «Консьержери». Сделать мне это было, кстати, нетрудно, поскольку я просто-напросто срисовал его с плана, который обнаружил в библиотеке Дворца правосудия. Когда я был достаточно хорошо оснащен, я попросил трех наших братьев пойти со мной. В ту же самую ночь, – продолжал Сальватор, – а ночь была, к счастью, довольно темной, бесшумно распилив решетку на канализационном канале, я проник в это вонючее подземелье. Но, пройдя десять шагов, я был вынужден остановиться: путь мне преградила точно такая же решетка, как и та, что была на берегу Сены. Я вернулся назад и послал одного из своих людей с инструментом в этот темный и узкий проход. Через десять минут он упал к моим ногам на берегу. Он задыхался и не хотел возвращаться, не закончив дела. Уверенный в том, что препятствие с пути убрано, я снова вошел в это мрачное и зловонное подземелье. Теперь я прошел шагов двадцать. Но тут снова наткнулся на решетку. Я, задыхаясь, вернулся на берег и попросил другого моего спутника расчистить мне дорогу… Он вернулся полуживой. Но, как и первый, сделал то, о чем я его попросил: и вторая решетка была распилена. Я опять вернулся на берег к своим людям. Двое из них были вымотаны, на них рассчитывать не приходилось. Но третий был полон сил и рвения: не успел я закончить свою мысль, как он уже исчез с инструментом в мрачном подземелье… Прошло десять минут, четверть часа, а он все не возвращался… Я отправился искать его в подземелье. Пройдя десять шагов, я наткнулся на что-то. Протянув руку, я нащупал тело человека. Схватив за блузу, я выволок его на берег реки. Но было слишком поздно: он был мертв. Бедный парень задохнулся!.. Таков был результат первого дня работы. Вернее, первой ночи, – хладнокровно закончил Сальватор.