Джером Джером - Друзья и возлюбленные (сборник)

Jerome K. Jerome

Malvina of Brittany

The Passing of the Third Floor Back

John Ingerfield and Other Stories. Stage Land

Перевод с английского У. Сапциной (сборник «Мальвина Бретонская);

Е. Филипповой (сборник «Жилец с четвертого этажа»);

В. Вебера (сборник «Джон Ингерфилд и другие рассказы»)

© Перевод. У. Сапцина, 2013

© Перевод. Е. Филиппова, 2011

© Перевод. В. Вебер, 2011

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

По словам доктора, смотреть на жизнь после этой истории он стал совершенно иначе, хоть и отнесся к ней скептически.

– Разумеется, все, что на самом деле происходило буквально у меня под носом, не вызывает сомнений. Вдобавок этот случай с миссис Мэриголд. Да, он был и остается прискорбным, особенно для Мэриголда, но сам по себе ничего не доказывает. Эти женские ужимки и смешки чаще всего облетают вместе с первой молодостью, как шелуха, а что откроется под ней, не угадаешь. Что же до остальных, случившемуся есть простое научное объяснение. Идея, как говорится, витала в воздухе, возникала там и сям, а когда исчерпала себя, все и закончилось. А все эти глупости в духе Джека с его бобовым стеблем…

Его прервал донесшийся со стороны окутанных сумерками холмов вопль потерянной души. Он усилился, потом начал затихать и вскоре смолк.

– «Поющие камни», – пояснил доктор, останавливаясь, чтобы снова набить трубку. – В здешних краях такие встречаются. Отверстия и полости в них образовались еще в ледниковый период. Звуки издают как раз в сумерках. Движение воздуха вызвано резким понижением температуры. Вот так и зарождаются всякие такие мысли.

Доктор раскурил трубку и двинулся дальше.

– Я не хочу сказать, – продолжал он, – что и без нее события развивались бы таким же образом. Безусловно, необходимое состояние психики – ее заслуга. Было в ней что-то создающее атмосферу. Этот ее затейливый старомодный французский, король Артур с Круглым столом, Мерлин, – видимо, они эту атмосферу и воссоздали. Плутовка не промах, этим все и объясняется. Но ее взгляд, полный курьезной отрешенности…

Фраза осталась незаконченной.

– А что до старика Литлчерри, – вдруг снова заговорил доктор, – так фольклор, оккультизм, прочая белиберда – его стихия. Если постучаться к нему в дверь с самой настоящей Спящей красавицей на руках, старик тут же разведет суету с подушками, чтобы она как следует выспалась. Однажды он нашел какое-то семечко – отколупнул от древней окаменелости, – посадил в горшок и поставил у себя в кабинете. Вырос хилый сорняк из тех, что сразу и не заметишь. А послушать Литлчерри, так он прямо-таки открыл эликсир вечной жизни. Само собой, напрямую он об этом не говорил, но давал понять всем своим видом. Одного этого хватило бы, чтобы все и началось, да еще эта полоумная экономка-ирландка с головой, набитой эльфами, банши и бог весть еще чем.

Доктор вновь умолк. В темноте один за другим вспыхивали огни в деревне. Длинная и низкая светящаяся линия, подобно огненному дракону, уползала за горизонт, указывая путь экспресса Большой западной железной дороги, мало-помалу подкрадывающегося к Суиндону.

– Все это ни в какие рамки не укладывалось, – продолжал доктор, – совершенно ни в какие. Но если принять на веру объяснения старика Литлчерри…

Доктор споткнулся о незаметный в густой траве продолговатый серый камень и не упал лишь чудом.

– Руины очередного кромлеха. Если бы нам вздумалось проводить здесь раскопки, где-нибудь неподалеку мы точно наткнулись бы на горстку истлевших костей над прахом доисторической корзинки для пикников. Любопытное соседство!

Спускаться по каменистому склону холма было нелегко. Доктор умолк и вновь заговорил лишь на окраине деревни.

– Хотел бы я знать, куда они девались? – задумчиво произнес он. – Странное дело, странное. Я бы не отказался докопаться до сути.

Мы приблизились к калитке дома доктора. Он толкнул ее и вошел. Обо мне он как будто забыл.

– Обаятельная плутовка, – бормотал он про себя, отпирая дверь, – конечно, хотела как лучше. А все эти выдумки…

Изложенное далее я собрал, выслушав ничуть не похожие одна на другую версии профессора и доктора, а также обращаясь к сведениям, о которых знала вся деревня.

По моим подсчетам, эта история началась году в 2000-м до н. э., или, вернее (так как давние летописцы мало что смыслили в летоисчислении), в те времена, когда Ирландией правил король Эремон, а бретонскими дамами в белом [1] Женщины-призраки, появление которых часто ассоциируется с определенным местом, где произошла трагедия, или с отдельными семействами. Во многих странах дам в белом считают душами женщин, преданных женихом или мужем. – Здесь и далее примеч. пер. повелевала королева Гарбундия, любимой фрейлиной которой была фея Мальвина. Вот об этой Мальвине главным образом и пойдет речь. К ее чести, упоминания о ней в большинстве своем связаны с радостными событиями. Дамы в белом слывут добрым народом и чаще всего оправдывают свою репутацию. Но в Мальвине бок о бок с похвальными свойствами соседствовал озорной нрав, проявляющийся в проказах, простительных или по крайней мере понятных, если бы их совершали пикси или пигвиджины, но совершенно недостойных высоконравственной дамы в белом, претендующей на роль подруги и благодетельницы человечества. Однажды за отказ потанцевать с ней – в полночь, на берегу горного озера, в неподходящем месте и в неподходящее время для престарелого джентльмена, вероятно, страдающего ревматизмом, – Мальвина превратила в высшей степени респектабельного владельца оловянных рудников в соловья. В другой раз некая весьма могущественная королева имела несчастье повздорить с Мальвиной из-за ящерицы и какого-то нелепого пункта церемониала, а на следующее утро проснулась и обнаружила, согласно невнятному описанию, которое позволили себе оставить древние историографы, что стала похожа на тыкву-горлянку.

Профессор, который готов доказывать существование исторических свидетельств тому, что одно время у дам в белом имелась некая община, считает, что эти превращения следует воспринимать как аллегорию. Если нынешние сумасшедшие считают себя фарфоровыми вазами или попугаями, мыслят и ведут себя соответственно, значит, по мнению профессора, существам, превосходящим их интеллектуально, было проще простого оказывать гипнотическое влияние и на суеверных дикарей с интеллектом чуть выше детского.