Шарлотта Бронте - Найденыш

Закончив трапезу, Сидни остался за столом, желая проследить, как будут убирать посуду. После недолго ожидания шелковая занавесь всколыхнулась. Из-под нее вышло живое существо (ибо я не могу назвать его человеком) примерно трех футов ростом. Его огромную голову венчала плотная копна угольно-черных волос, а глаза-бусины, сверкающие дьявольской злобой, усугубляли жуткое безобразие черт. Непропорциональное туловище скрывала темная епанча, доходившая до огромных вывороченных стоп.

Переборов легкую дрожь, вызванную появлением карлика, Сидни почтительно обратился к пришельцу, но тот не ответил ни словом, ни жестом, ни взглядом, а лишь принялся удивительно проворно убирать остатки обеда, бесшумно смахивая посуду на плетеный поднос, который держал на голове. Покончив с этим делом, карлик скользнул под занавесь и пропал так же, как появился.

Прошло несколько томительных дней. Сидни не видел никого, кроме безмолвного карлика, который появлялся в положенное время, исполнял свои обязанности и вновь исчезал. Юноша уже порядком устал от своей роскошной тюрьмы, когда однажды его посетила особа совершенно иного рода. Драпировки зашелестели в необычный час; Сидни с раздражением поднял голову, и его изумленному взору предстала обворожительная юная дама, довольно высокая, с бледной кожей и очень темными глазами и волосами. Заметив Сидни, красавица залилась румянцем, сделала изящный реверанс и уже готова была удалиться, но тут молодой человек вскочил и в самых пылких выражениях попросил ее не уходить. Она исполнила его просьбу с явной неохотой.

– Сударыня, – промолвил Сидни, – вы, наверное, крайне удивились, застав меня в этой комнате. Уверяю вас, я здесь не по собственному желанию.

Затем он поведал обстоятельства своего пленения и последующего заточения, заключив рассказ мольбой помочь ему в бегстве.

– Ах, – отвечала она с ласковой улыбкой, – вижу, вы англичанин и не знаете нашей страны. Поверьте, вам желают не зла, а лишь исключительно блага.

– И все же, сударыня, – продолжал Сидни, – разве справедливо удерживать неповинного иностранца с такой суровостью?

– Справедливо, – тут же ответила дама, – если затем он будет щедро вознагражден, как, я уверена, и случится с вами.

Ответ не удовлетворил Сидни, и он возобновил просьбы отпустить его на свободу.

– На свободу! – с живостью воскликнула она. – Вот уж нет! Что скажет маркиз, если, вернувшись, увидит пустую клетку и поймет, что птицу выпустили? А если он узнает, что виновница – я, то не сносить мне головы.

– Однако, прекрасная тюремщица, ибо так я должен вас называть, коли вы отказываетесь даровать мне волю, – как же он это узнает?

– О, его светлость зорче Аргуса. Пусть никто не надеется уйти от наказания, действуя тайно, – он разыщет ослушника, хоть бы тот укрылся в центре земли. К тому же, сэр, даже если отбросить эти веские соображения, совесть не позволит мне его огорчить.

С этими словами дама вновь сделала изящный реверанс и покинула комнату, оставив Сидни в еще большем отчаянии, нежели до ее прихода.

Еще неделя прошла тем же однообразным чередом. Сидни почти утратил надежду выйти на волю. Одиночество угнетало его дух, а отсутствие моциона заметно сказывалось на здоровье. На пятнадцатое утро, войдя в библиотеку, он был выведен из раздумья видом маркиза, который сидел за круглым столиком, углубившись в газету. Заслышав шаги, тот с чарующей улыбкой, которая так хорошо ему давалась, встал, шагнул к Сидни и, сердечно протягивая руку, обратился к нему со следующей речью:

– Ну, мой дорогой друг, я наконец-то явился вас освободить! Уверяю, что пришел бы раньше, если бы меня не задержало крайне спешное дело, а приказ отпускать вас я не посылал, памятуя, что вы англичанин и совершенно не знакомы с обычаями здешних жителей, посему будете все время попадать в переделки и можете сложить голову прежде, нежели подоспеет помощь.

Раны, нанесенные самолюбию Сидни, еще кровоточили, и все же он не устоял перед сердечной учтивостью маркиза. Юноша поклонился, поблагодарил за попечение о своей особе, но в то же время намекнул, что самой приятной услугой стало бы немедленное освобождение.

Маркиз вновь улыбнулся и ответил:

– Ваше желание будет исполнено. Я не хочу более удерживать вас против воли, однако прежде позвольте задать вам несколько вопросов. Во-первых, как вас зовут?

– Эдвард Сидни.

– Располагаете ли вы независимым состоянием?

– Мой доход – три тысячи фунтов годовых.

– Происходит ли он от земельной собственности или от коммерческого начинания?

– От земельной собственности.

– Ваши родители живы?

– Не знаю.

– Как так не знаете?

На это Сидни кратко поведал о том, как его нашли, и пояснил, что обстоятельства его рождения окутаны тайной. Маркиз с мгновение молчал, затем продолжил расспросы:

– Какое образование вы получили?

– Я обучался в университете.

– И, насколько я заключаю по вашему виду, еще его не окончили?

– Напротив. Я получил степень бакалавра с отличием по математике.

– С отличием по математике! Сколько же вам лет?

– Двадцать три.

Тонкое лицо молодого аристократа вспыхнуло легкой краской смущения. Он сказал торопливо:

– Все это время я говорил с вами, полагая, что вы уступаете мне годами, а теперь оказывается, что это я на три года вас младше.

Сидни в свой черед улыбнулся и промолвил:

– Не досадуйте, милорд, ваш облик и манера держаться, свойственные человеку более зрелому, вполне извиняют вашу ошибку.

– Ладно, пустое, – ответил его светлость. – Я взял на себя роль патрона и не намерен от нее отказываться, будь вы хоть на пятьдесят лет меня старше. Теперь скажите, хотели бы вы стать членом палаты общин в парламенте нашей великой империи?

– Вы шутите, милорд?

– Ничуть.

– Тогда признаюсь, что желал бы этого всем сердцем.

– И вы сочли бы удачными события, приведшие вас на этот высокий пост?

– В высшей степени удачными.

– Тогда знайте, мистер Сидни, что дело, которым я был занят последние две недели, заключалось в следующем: отобрать место у негодного депутата и организовать ваши выборы. А понимаете ли вы, что потребуется от вас взамен?

– Полагаю, что да.

– И что же?

– Стойко и неколебимо противостоять гнусному смутьяну Александру Шельме.

– В самую точку! У меня остался один вопрос: знакомы ли вы с хитросплетениями политической интриги, раздирающей эту несчастную страну?

– Да, знаком, и очень хорошо. Я внимательнейшим образом изучил их перед отъездом из Англии.

– Мой дорогой друг, вы – тот, кого я искал, что делает честь моей проницательности. Однако сменим тему. Вы благополучно получили свой саквояж?