Уильям Гаррисон Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны

Он, разумеется, поклонился в знак согласия, но леди Кэт важно покачала головой и сказала:

– Нет, вы правда должны извинить меня, Белинда. Ни бриллианты, ни платья, ни старый китайский фарфор, хотя я страстно люблю все это, не могут прельстить меня сегодня. У меня страшно болит голова, – прибавила она, прижимая кружевной платок к белоснежному лбу.

– Ваша головная боль, должно быть, появилась внезапно, моя милая? Вы не жаловались на нее за завтраком, – заметила Белинда недоверчиво.

– Она пришла только что, – промолвила леди Кэт довольно выразительно.

– Может быть, вы позволите мне прописать вам что-нибудь? – спросил Уилсон. – Или, вероятно, мистер Лоу сумеет найти какое-нибудь целебное средство.

– Пожалуйста, понюхайте это, – сказал Лоу, вынимая небольшой серебряный флакон и передавая его Кэт.

– Да, это оживляет, – ответила она. – Но я остаюсь при своем решении, Белинда. Вы сумеете очень хорошо повеселиться и без меня.

– Попытаюсь, если вы в самом деле не поедете, – произнесла Белинда. – Но должна сказать вам, что вы удивительно нелюбезны.

С этими словами она вышла. Уилсон вышел вместе с нею, оставив Лоу и леди Кэт вдвоем наедине.

– Мне очень жаль, что вы чувствуете себя плохо, – заметил Лоу, заняв место подле нее. – Но я никогда по вашему лицу не мог бы догадаться, что вы нездоровы.

– Наружность обманчива, мистер Лоу, – возразила холодно леди Кэт. – Я очень мало доверяю ей.

– Вы удивляете меня – я считал, что вы хорошо умеете читать мысли на чужом лице. Со своей стороны, я убежден, что могу узнать нрав человека с одного взгляда.

– Весьма завидная способность! Хотелось бы обладать ею, – сказала леди рассеянно. – Мне очень любопытно узнать, что вы думаете обо мне?

– Я мог бы сказать, что вы обладаете тысячью прекрасных качеств и немногими недостатками, столь обыкновенными для дочерей Евы. Вы искренни, великодушны, сострадательны, сердечны, преданны в дружбе, не осмелюсь сказать – и в любви. Но, но…

– Но что? – воскликнула она с заметным одушевлением. – Пожалуйста, не скрывайте темных пятен картины.

– Ну, в вас нет темных пятен. Я хотел сказать, что вы очень склонны к ревности.

– Да, вы правы! Я не могу притязать на прекрасные качества, которые вы приписываете мне, но по опыту знаю, что ревнива. Однако моя ревность очень кроткого свойства: никогда, я думаю, она не обнаружится столь ужасно, как страсть, которую изображают на сцене. Я никогда не отравлю неверного супруга и не буду пытаться убить его. Впрочем, такие вещи происходят и в действительной жизни.

– Но в наше время нечасто, – заметил Лоу с усмешкой. – Мы слишком рассудительны, чтобы позволять себе дойти до таких нелепых крайностей. Общество значительно уменьшилось бы, если бы каждая жена прибегала к таким преступным средствам для того, чтобы избавиться от неверного супруга. Я уже не говорю о том, что произошло бы, если бы и мужья поступали так же жестоко со своими женами. К счастью, женатые скоро охладевают друг к другу и на маленькие грешки с той и другой стороны начинают смотреть сквозь пальцы.

– Боюсь, что вы говорите правду, – ответила со вздохом леди Кэт. – Но бывают исключения. Я сама знаю человека, который, заподозрив свою жену в неверности, не колеблясь прибегнул бы к самым страшным средствам мести. А так как леди, на которой женат этот господин, несколько неосторожна в своем поведении, то я живу в постоянном опасении такой беды. Если бы вам пришлось войти в соприкосновение с такой супружескою четой, мистер Лоу, прошу вас, остерегайтесь! Поверьте, вам придется иметь дело с очень хитрым и опасным человеком в лице мужа.

– Не пренебрегу вашим предостережением, – сказал Лоу, который сразу понял смысл замечания леди Кэт. – Но если я попаду в затруднительное положение, то, будем надеяться, вы выпутаете меня из него.

– Ну, я не могу помочь вам. Я вас предупредила – вот все, что в моих силах.

Разговор был прерван возвращением Уилсона и его жены. Леди Кэт поднялась и сказала весело:

– Вы можете считать меня непостоянной, Белинда, но с вашего разрешения, я поеду с вами! Моя головная боль совершенно прошла.

– Рада слышать это, – ответила Белинда, взгляд, которой несколько противоречил этому заявлению. – Но что за внезапное улучшение, моя дорогая?

– Да! Я не могла рассчитывать на это улучшение, – сказала с улыбкой леди Кэт.

– Ну, а я мог, – заметил Уилсон, взглянув на Лоу. – Я знаю, кто оказался прекрасным врачом. Ха-ха-ха!

– Я хотел бы, конечно, чтобы выздоровление леди Кэт было приписано именно мне, – отозвался Лоу. – Но сказать по-правде, я не принимал в нем никакого участия.

– Я отдаю предпочтение мнению леди Кэт, – воскликнул старик. – А что скажет дама? Разве доктор Лоу не врач, который рассеял туман?

И он смеялся от души, пока его не остановила Белинда, заметив недовольным голосом:

– Сказать честно, я не вижу здесь ничего смешного, сэр. Конечно, Кэт могла бы изменить свое намерение без таких хлопот. Вот я тоже передумал – не поеду сегодня утром. Вы отдадите за меня визиты, моя дорогая, – сказала Белинда подруге, бросившись на кушетку. – Я буду только мешать во время прогулки в Молл.

– Позвольте мне попросить вас поехать, – сказал Лоу, умоляюще глядя на нее. – Все удовольствие утренней прогулки будет расстроено, если вы останетесь дома.

– Ну хорошо. Если уж вы так просите, я не могу отказать.

Когда было устранено это затруднение, леди Кэт удалилась и скоро вернулась, произведя небольшие изменения в своем наряде. В ту же минуту доложили, что карета подана. Все сели в нее и поехали сначала к Уайту, где высадились мужчины, а затем леди отправились к модистке рассматривать свои материи и платья.

Уилсон и Лоу застали в кофейной группу молодых людей, которым Гарри рассказывал об утреннем поединке. Заметив Уилсона, он прервал рассказ и, подойдя к старику, сказал:

– Вам, вероятно, будет приятно услышать, сэр, что противник ваш чувствует себя хорошо. Врач меня уверяет, что он выйдет из дому не позже, как через две недели.

– Очень рад слышать, сэр Гарри. Я хотел только нанести ему царапину, честное слово, ничего более.

– Охотно верю, сэр. Я только что рассказывал этим джентльменам, что жизнь Чарли была в ваших руках. Со своей стороны, я удостоверил ваше достойное поведение в этом деле. Ваша храбрость никогда не была под сомнением, но не думаю, чтобы кто-либо из нас мог выказать подобную сдержанность при таком вызове.

Затем Гарри предложил Джону еще попытать счастья в игре.

– С большим удовольствием, – ответил тот. Товарищи отправились в игорную залу, оставив Уилсона за чтением «Летучей Газеты». Не прошло и часа, как они возвратились, и Гарри воскликнул: