Томас Прест - Зов крови

– Я не сомневаюсь в том, – сказал Джеймс Андерсон, – что это хорошая философия. Но уж очень трудно оторвать от сердца образ, который был лелеян в нем в течение многих месяцев.

– Возможно, и так. Но лучшее средство в мире – это посмотреть на вещи иначе, я знаю это по собственному опыту. Сделай так. И вскоре забудешь о девице, которая обманула тебя.

Джеймс Андерсон покачал головой и, легко улыбнувшись, сказал:

– Боюсь, что никогда не полюблю другую так, как любил ее. Сердце, которое любило так, как мое, никогда не сможет познать другого чувства. Я не могу надеяться на успех лечения, которое вы предложили мне.

– О! Через некоторое время вы будете думать по-другому, могу сказать вам. Время в таких случаях творит чудеса. Уже через месяц вы будете пребывать в совершенно другом душевном состоянии по сравнению с теперешним.

– Должен признаться, что не хотел бы всю свою жизнь быть подверженным бесконечному сожалению, но в то же время чувствую, что, чтобы со мной ни случилось в жизни, я никогда не буду так сильно разочарован.

Джеймс Андерсон, сделав такие замечания, показал желание забыть об измене, а поскольку это дело касалось только его одного, Джек Прингл и рыбак договорились больше об этом не говорить.

Несмотря на то что Джеймс Андерсон ничего не говорил по этому поводу, дело было слишком серьезным, чтобы так легко покинуть его голову, измена поглотила все его мысли и отвлекла все его внимание до такой степени, что все другие чувства были забыты полностью и совершенно.

Те, кто так любезно предоставил ему убежище, не были невнимательны к нему. Джек Прингл старался развеселить его, отвлекая его внимание его обязанностями.

– Дорогой товарищ по кают-компании, – сказал он, – разве не время подумать о поездке в Лондон, где нужно доложить о потере распоряжений, которые вверил вам капитан?

– Да, время, – сказал Джеймс Андерсон, – я отправлюсь этим вечером.

– Это правильно. Вероятно, это лучшее, что вы сейчас можете сделать, могу вам сказать. Вы получите новое назначение и в суматохе жизни вскоре забудете обо всех разочарованиях. Если вы поступите на службу, то, ведь вы еще так молоды, сможете подняться по службе и заслужить пару эполетов, уверяю вас.

– В любом случае я буду чувствовать себя спокойно, – сказал Андерсон, – зная, что я, после кораблекрушения, приобрел знакомства, которые, я надеюсь, с удовольствием у меня сохранятся. Я еще не совсем в состоянии нормально ходить, поэтому сначала поеду в город, где подготовлюсь к поездке в Лондон. Все это я могу сделать благодаря вашему, мистер Прингл, великодушию.

Лицо Джека исказилось, и он сказал:

– Что бы ты ни делал, друг мой, не называй меня мистером Принглом, мое имя Джек Прингл. Меня всегда звали Джек Прингл, и я им всегда буду. Когда меня называют «мистер Прингл», мне кажется, что что-то произошло, поэтому мне это не нравится.

– Тогда я больше не буду обижать вас, называя мистером, для меня вы будете Джеком Принглом. Я хочу только сказать, что никогда в жизни во всем мире у меня не будет такого уважаемого друга, как вы.

Джеку всегда было легче выслушивать порицания, от кого бы они ни исходили, чем похвалу, поэтому он стал беспокойно двигаться, когда Джеймс Андерсон выражал ему свои благодарные чувства. Наконец он сказал:

– Стоп, стоп, старик. Достаточно. Не нужно этого больше. Говорю тебе. Спасать других людей – это совершенно естественно. Не говори больше об этом, не докучай мне.

Это не было жеманностью Джека Прингла. Наоборот, ему очень не нравилось, когда его хвалили. Когда Джеймс Андерсон понял это, он решил избегать таких вещей в будущем.

Ближе к вечеру, одевшись настолько прилично, насколько позволял гардероб старого моряка и его сына, поскольку его собственная одежда была полностью испорчена соленой водой, он отправился в город Андербери.

Джек Прингл думал, что Джеймс Андерсон хочет получить какие-то средства для поездки в Лондон, но Джеймс имел другой мотив, из-за которого он отправился в город, о котором он никому не рассказывал.

Этим мотивом была сильная страсть увидеть до отъезда Хелен Вильямс, если будет такая возможность, чтобы услышать о предательстве из ее собственных уст. Потому что он не мог, зная ее характер, поверить, что на нее произвело воздействие богатство ее нового поклонника.

– Нет, нет, – говорил он, – я знаю ее достаточно хорошо, чтобы поверить, что она совершила такой бесчестный поступок. Должно быть, ее убедили в моей смерти, придумали какую-нибудь правдоподобную сказку об этом. Может быть, убедили в моей неверности, что заставило ее принять первое попавшееся предложение. Если мне удастся поговорить с ней, я все узнаю и либо верну ее, либо получу достаточные основания забыть ее.

Он прекрасно знал путь к дому, откуда к нему часто выходила Хелен. Глубокого обдумывания требовал вопрос способа сообщения ей о его приезде.

Его не было достаточно долго, и, несомненно, прислуга миссис Вильямс изменилась. В старые времена у него была благосклонная к нему служанка, которая не только передавала его сообщения Хелен, но и рассказывала новости о семье. Он не сомневался, что ее здесь уже давно не было.

После некоторых раздумий он пришел к выводу, что передание сообщения Хелен является практически невыполнимой задачей. В этот момент он увидел, как из дома выходит мальчик, который, вероятно, шел по какому-то поручению. Больше с чувством отчаяния, чем с логическим обоснованием, он сказал ему:

– Кажется, ты вышел из дома миссис Вильямс, мой мальчик.

– Да, это так, – сказал мальчик. – Что ты от меня хочешь? Дерись с кем-нибудь твоего роста. Я тебе ничего не сделал.

– Ты ошибся, мой мальчик. Я не собирался трогать тебя, можешь мне поверить. Наоборот, я вознагражу тебя, если ты ответишь на мои вопросы, которые я тебе задам. Уверяю тебя, ты можешь на них ответить.

– Я не знаю. Сколько?

– По шиллингу за каждый вопрос.

– Это странный способ вести дела, но не такой плохой. Спрашивай, и ты увидишь, как я зашибаю шиллинги.

– Мисс Хелен собирается выйти замуж?

– Да, – шиллинг.

– За кого?

– За барона Штолландмеера и Соляного Жука, – два шиллинга.

– Ты передашь ей мое сообщение, если я заплачу тебе за это дополнительную сумму?

– О, я начинаю чуять недоброе. Да, я сделаю это. Ты – другой любовник? Три шиллинга.

– Да, я другой любовник, – один шиллинг.

– Что ты имеешь в виду?

– Как что, мой молодой друг, если я плачу тебе шиллинг за вопрос, почему бы мне не брать с тебя по той же ставке? Поэтому не задавай мне вопросов, тогда ты будешь только зарабатывать шиллинги, понял.

– О, я не вижу в этом шутки. Я не хочу задавать вопросов. Что вы дадите мне за доставку записки? Думаю, мне нужно полкроны, за почтовые услуги. Потому что, если меня поймает миссис Вильямс, она очень строго меня накажет.