Алексей Толстой - Насильники (Лентяй)

Нина.Успокойтесь. Теперь я страховой агент.

Артамон (засвистал). Здорово. Суфражистка?

Нина.Глупо.

Артамон.То-то, смотрю – ты премило одета. Знаешь, что? Тебе все равно придется заехать в Коровино… Останься на неделю – и все там застрахуй… А? Я тебе помогу Клавдия Петровича уговорить.

Нина.Мерси. (Садится.) Вас, кажется, ждут.

Артамон.Да, увы!

Нина.Бедная девушка.

Артамон.Ты про кого?..

Нина.Про ту, кто вас зовет.

Артамон.Откуда ты знаешь?

Нина.Боже мой, – знаю… Мне даже поручено спасти ее.

Артамон.Тебя Квашнева просила меня отбить… (Смеется.) Милая моя, она всех молодых женщин об этом просит. Тебе, конечно, все равно, но клянусь, девочка влюбилась, но я почти как брат, ухаживаю для тренировки.

Нина.Успешно идет эта ваша тренировка?

Артамон.Ах, Нина, ты немножко только войди в мое положение… После тебя – никто, поверь, никто не может понравиться.

Нина.Даже певичка от Яра.

Артамон.Фи! Это было под пьяную руку, ты слишком нетерпима… И притом совершенно недооцениваешь себя… Ведь ты чертовская женщина! И я люблю эту твою дьявольскую ревность.

Нина.Пожалуйста, я ни к кому не ревную…

Артамон.Нина… приходи вечерком в сад… По некоторым причинам я удираю сию минуту и не явлюсь до вечера… Родная моя, на минутку забудь, попробуй, приди… Я должен рассказать невероятно много…

Нина (после молчания). А если приду?

Артамон.Ты же знаешь, что!.. Мне здесь смертельно скучно… Я понял, что без тебя нет жизни нигде. Ну, приди… Если нужно – ругай меня, поколоти, только приди…

Голос Сонечки.Ау!

Нина.Зовет, идите.

Артамон. Милая, согласись… (Хватает ее, целует.) Родная моя, как я тосковал.

Нина.Пусти…

Квашнева (глядит на них из-за кустов.) Ох, батюшки, запыхалась…

Артамонисчезает. Квашневавходит.

Как воз везу, разорвет меня как-нибудь в одночасье.

Входит Сонечкас охапкой листьев.

Сонечка.Это не вы аукали, нет?

Нина не отвечает.

В лесу то там, то здесь аукнется. Смотрите, какие листья. (Вздыхает.)

Квашнева.Нилку этого посылать, как за смертью… (Соне.) Кто аукался?

Сонечка.Я почем знаю. Ходят в лесу по грибы и аукаются… Мама, кого мы ждем? Пойдемте…

Квашнева.Уйдешь, а без хозяйского глаза коляску рычагами разворочают… Отсырела я, вот что… Чаю хочу.

Вдали голоса.

Идут, никак, слава богу… Софья, покричи!

Сонечка (идет и аукает). Ау! Мы здесь!

Голоса приближаются – откликаются ближе.

Квашнева.Мать за дуру почитает – знаем мы, какие в лесу грибы аукаются, отвернись на минутку. (Быстро перекинулась к Нине.) Ну что, красавица, надумали? Видела, все видела, время не теряли, спасибо, – так-то лучше, сразу быка за рога. Чем могу, отблагодарю – брата моего уговорю страховаться… Согласны… значит?

Нина (с трудом). Хорошо. Согласна.

Сонечка.Мужики пришли.

Квашнева.Спасибо вам, милая. Заварим с вами кашу – только ложку припасай.

Уходят.

Занавес

Зал в доме Коровина. Под вечер. Три высоких окна прямо; убранство залы старое, перед окном кресло с большой спинкой, скрывающей Клавдия Петровича. Направо дверь, налево ступени, арка и видна столовая.

На ступеньках стоит Нил, повыше – Катерина.

Катерина.Ну что, Нил?

Нил (шепотом). Я уж распорядился, побежали выручать; приказал, чтобы рычаги захватили беспременно. Спит наш?

Катерина.Бог его знает, голубчика, спит али так глазки закрыл. Давно чего-то не шевелился.

Нил.Сказать надо бы, что гости-то.

Катерина.Да как сказать, сама не знаю, что надо; помутилось в глупой моей голове. Нил, ведь срок завтра моему аттестату.

Нил.Катерина, любезная моя, воздержитесь, время не такое; дайте молодых окрутим, тогда пейте на здоровье.

Катерина.Пропадущая моя голова; за что, за что Господь наслал такую скверность…

Нил.Без толку не пошлет, была, стало быть, к тому причина; ведь вы не без яду, Катерина Ивановна…

Катерина вздыхает.

Гостям приготовили покушать?

Катерина.Петуха велела зарезать, с кашей его сварю.

Нил.Что это вы, Катерина Ивановна: с кашей только бедные едят…

Катерина.Так с чем же, петух ведь лиловый.

Нил.Изрубить его мелко и в котлету.

Катерина.И то надоумил – обеспамятела я, обестолковела.

Нил.А вы погромче, может, наш-то проснется…

Катерина.Ох, боюсь, – вдруг раскроет глазки и огорчится…

Нил.Что же нам делать? Приедет Квашнева, кинется к нему сразу – хуже будет.

Катерина.Ты сам постучи.

Нил.И то, постучать да прибрать, пока гости не наехали. А вдруг возьмут да наедут. Долго ли до беды. (Сходит в залу, будто прибирает, двигает кресла, роняет вещи.) Артамон Василич, вот уж хлюст, боюсь я его до смерти.

Катерина.Насилу его после чая в сад прогнала; вчера говорил, говорил, говорил, говорил – птица и та помолчит в свое время; наш-то совсем затосковал; что делать будем?

Нил.Чего ему у нас нужно, никак не добьюсь.

Катерина.Барину паровик свой продает. У нас паровиков и без его достаточно; а он: ты, говорит, Клавдий Петрович, купи все-таки, по крайности ездить на нем будешь.

Нил.Станет вам Клавдий Петрович на паровике ездить! (Таинственно.) Дело не в паровике; Артамон Василич воду мутит, – охота ему за Сонечку с нашего барина получить отступного.

Катерина.Вот грех, прости господи! (Вздыхает.) Пойду петуха щипать.

Нил.Идите, да воздержитесь, Катерина Ивановна.

Катерина вздыхает и уходит.

(Громко.) Ох, приедут гости – Марья Уваровна с дочкой и еще неизвестная путешественница. Ей-богу, сейчас приедут… (Роняет кресло.) Клавдий Петрович, а Клавдий Петрович!

Клавдий (высовывает из-за спинки голову). Что ты так стучишь?

Нил.А я говорю – гости могут приехать.

Клавдий.Не надо их…

Молчание.

Послушай… (Садится на диван.)

Долгое молчание.

Сегодня она опять приснилась.

Нил.Портретная-то?..

Клавдий.Да. Сначала вижу – будто я маленький и залез на дерево. На ветках все гнезда, и птицами пахнет. Залез и сижу, а внизу, на земле, красные бумажки валяются, от прошедшего фейерверка. Вдруг стало мне грустно, а потом еще грустнее… Сижу на дереве, заплакал… (Задумался.)