Александр Твардовский - Стихотворения и поэмы
- Название:Стихотворения и поэмы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Детская литература
- Год:2016
- ISBN:978-5-08-005529-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Твардовский - Стихотворения и поэмы краткое содержание
Стихотворения и поэмы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На страницах «Нового мира» намеревался поэт опубликовать и свое оказавшееся последним произведение – поэму «По праву памяти» (1966–1969); память, как всегда, – одно из самых важных для Твардовского, «ключевых» слов. Весь ее пафос глубоко созвучен сказанному еще в «Тёркине»:
А всего иного пуще
Не прожить наверняка —
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.
Твардовский вновь шел «против течения» – наперекор все отчетливее обозначавшемуся в годы брежневского режима стремлению «свернуть» критику сталинских преступлений:
Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвенье утопить
Живую быль. И чтобы волны
Над ней сомкнулись. Быль – забыть!
Поэт же, напротив, производил окончательный расчет со сталинизмом, выжигая его и в собственной душе. Этому в особенности посвящена глава «Сын за отца не отвечает», озаглавленная известными словами вождя, которые сначала показались многим, в том числе и самому Твардовскому, чуть ли не верхом великодушия. На самом же деле они «освобождали» не столько от ответственности, сколько от всяких нравственных обязательств перед близкими людьми, поощряли беспредельную вседозволенность и разрыв естественных человеческих связей:
Ясна задача, дело свято, —
С тем к высшей цели – прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
В звучавших вокруг советах «не копаться в прошлом», «не бередить старые раны» автор поэмы справедливо ощущал такую же безнравственность, желание «обратить… всех навалом в одних не помнящих родства».
Сам же он, прежде столь жестоко конфликтовавший с отцом, теперь с покаянным, очистительным чувством воскрешал его истинный облик, его натруженные руки и наивную гордыню «хозяина», столь дорого ему обошедшуюся. И эта досказанная история «Гордеича» вместе с лирическим циклом «Памяти матери» в какой-то мере осуществили давнюю мечту поэта: «О том, что знаю лучше всех на свете, сказать хочу. И так, как я хочу». (Другое дело, что «вслух» – читателям – это сказать Твардовскому не удалось: за исключением первой главы, печатавшейся как отдельное стихотворение, поэма «По праву памяти» оставалась под запретом еще дольше, чем «Тёркин на том свете», – целых семнадцать лет.)
Быть может, завершая поэму, в которой подводились итоги всего пережитого, надежд и разочарований, обретений и потерь, автор припоминал слова, когда-то вложенные им в уста своего любимца – Тёркина:
Я загнул такого крюку,
Я прошел такую даль…
Эта пройденная и запечатленная в его творчестве даль и ныне откроется для всех, кто вдумчиво перечтет написанное Александром Трифоновичем Твардовским.
А. ТурковСтихотворения
Братья
Лет семнадцать тому назад
Были малые мы ребятишки.
Мы любили свой хутор,
Свой сад,
Свой колодец,
Свой ельник и шишки.
Нас отец, за ухватку любя,
Называл не детьми, а сынами.
Он сажал нас обапол себя
И о жизни беседовал с нами.
– Ну, сыны?
Что, сыны?
Как, сыны? —
И сидели мы, выпятив груди, —
Я с одной стороны,
Брат с другой стороны,
Как большие, женатые люди.
Но в сарае своем по ночам
Мы вдвоем засыпали несмело.
Одинокий кузнечик сверчал,
И горячее сено шумело…
Мы, бывало, корзинки грибов,
От дождя побелевших, носили.
Ели желуди с наших дубов —
В детстве вкусные желуди были!..
Лет семнадцать тому назад
Мы друг друга любили и знали.
Что ж ты, брат?
Как ты, брат?
Где ж ты, брат?
На каком Беломорском канале?..
1933
Песня
Сам не помню и не знаю
Этой старой песни я.
Ну-ка, слушай, мать родная,
Митрофановна моя.
Под иголкой на пластинке
Вырастает песня вдруг,
Как ходили на зажинки
Девки, бабы через луг.
Вот и вздрогнула ты, гостья,
Вижу, песню узнаёшь…
Над межой висят колосья,
Тихо в поле ходит рожь.
В знойном поле сиротливо
День ты кланяешься, мать.
Нужно всю по горстке ниву
По былинке перебрать.
Бабья песня. Бабье дело.
Тяжелеет серп в руке.
И ребенка плач несмелый
Еле слышен вдалеке.
Ты присела, молодая,
Под горячею копной.
Ты забылась, напевая
Эту песню надо мной.
В поле глухо, сонно, жарко.
Рожь стоит, – не перестой.
…Что ж ты плачешь? Песни ль жалко
Или горькой жизни той?
Или выросшего сына,
Что нельзя к груди прижать?..
На столе поет машина,
И молчит старуха мать.
1936
«Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой…»
Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Сумку да кнут по наследству носил, —
Только всего, что родился красив.
Двор без ворот да изба без окон, —
Только всего, что удался умён.
Рваный пиджак, кочедыгда копыл, —
Только всего, что ты дорог мне был.
Кто ж тебя знал, невеселый ты мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Не было писано мне на роду
Замуж пойти из нужды да в нужду.
Голос мои девичий в доме утих.
Вывел меня на крылечко жених.
Пыль завилась, зазвенел бубенец,
Бабы запели – и жизни конец…
Сказано было – иди да живи, —
Только всего, что жила без любви.
Жизнь прожила у чужого стола, —
Только всего, что забыть не могла.
Поздно о том говорить, горевать.
Батьке бы с маткой заранее знать.
Знать бы, что жизнь повернется не так,
Знать бы, чем станет пастух да батрак.
Вот посидим, помолчим над рекой,
Будто мы – парень да девка с тобой.
Камушки моет вода под мостом,
Вслух говорит соловей за кустом.
Белые звезды мигают в реке.
Вальсы играет гармонь вдалеке…
1936
«Не стареет твоя красота…»
Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильней.
Пролетают неслышно над ней,
Словно легкие птицы, лета́.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
