Антон Тутынин - Passum Interitum 1.4

Вазур Кеварно более ничего не ответил, продолжив наблюдать за полётом небесного солдата. Далеко позади за его спиной теперь остался лишь затухающий участок леса, наполненный эхом смерти и опустошения, а впереди лежали ещё многие вёрсты земель их герцогства.

*

Пассажирка Ларса после увиденного почти полностью притихла, что снова превратило полёт в рутину. Быть может она его боялась, а может быть просто была шокирована совершенно односторонним боем с бандитами, Ларс этого знать не мог. Однако теперь на лице миниатюрной девушки отчётливо читались грусть и меланхолия. Про себя Ларс ещё раз отметил поразительную близость их видов, пусть хотя бы и в эмоциональном плане. Но это как минимум значило что общаться они могут почти на одной волне, стоило только выучить язык.

К слову о недавнем бое! Его винтовка относилась к новейшей модели на основе технологии атомных расщепителей, только здесь связанные фотоны накапливались в виде плотного сгустка в особой камере, а во время выстрела его выпускали по направляющему стволу в сторону целей. Плотный сгусток фотонов, обладающих массой и двигающихся со скоростью в одну треть скорости света, попросту продавливал материю, испаряя её часть в виде взрывной волны. Разрушительная штука, способная пробить практически всё что угодно! Жаль только, что у технологии этой была масса ограничений, зарез а вших мощность выстрела, иначе такие орудия давно бы появились на кораблях всех классов. Да и источником питания для его пушки служила вся энергосистема брони – что говорило о жутком потреблении энергии.

* * *

«История Дакеты»

Дакете было всего пять, когда погиб отец. История на самом деле банальная как сама жизнь: торговый обоз, нападение грабителей, стрела в шею… Но самому парню от этого было не легче, как не было легко и его маме, оставшейся в одиночку с двумя детьми на руках. Отсутствие мужчины в семье на уровне крестьянских общин всегда было чертовски болезненным, особенно когда матери приходилось смотреть за грудными детьми, а талантов в магии у неё не было. И даже то, что общество кнотов по большей части было матриархальным, против простой биологии вида не попрёшь. А потому было естественно, что почти сразу появились те, кто решил воспользоваться временной слабостью его матери.

Спустя всего месяц после смерти отца, в их доме появился один из дальних соседей, живший на краю деревни, ближе к полям. Какое-то время мать его выгоняла с криками и руганью, что сам Дакета прекрасно помнил, но вскоре всё изменилось и его попросту начали отправлять погулять.

Шло время, гости менялись, а сам Дакета взрослел, и начинал понимать куда больше чем раньше. Он знал, что мать поступает так не от хорошей жизни, а от того что их надел отобрали по причине отсутствия работников в семье. Пока его сестра росла, их участок поля захирел, а потом и вовсе общим голосованием был отдан другому дому. И только мамины гости хотя-бы иногда снабжали их семью мясом, мукой и молоком, столь необходимыми в хозяйстве.

Дакету естественно часто дразнили другие дети, насмехались над его матерью, называя плохими словами, от чего сам он рос молчаливым и суровым ребёнком. Часто дрался, часто был бит, но своим упрямством превосходя даже отца, всё равно был непреклонен. Да и как он мог отступиться, слыша по ночам как его мам плачет?

Война чародеек с расплодившимися бандами, потребовавшая даже создания ополчений из деревенских, изменила немного. Разве что семей в их деревне стало поменьше из-за переселения на места уничтоженных бандами поселений, отчего в итоге им вновь достался участок надела, вот только сам Дакета был всё ещё мал, отчего не мог как следует помогать матери, а потому гости всё продолжали приходить.

Спустя восемь лет такой жизни их мама уже не плакала, но всё равно взгляд её был потухшим и тусклым, а смеялась она последний раз, Дакета и сам не помнил, когда.

Всё изменилось лишь когда ему стукнуло четырнадцать зим, а его младшей сестре десять. Тогда он впервые избил лопатой нового гостя мамы, посмевшего скользнуть оценивающим взглядом по маленькой Оми, и даже пригрозил убить его если потребуется. После было ещё несколько попыток местных уродов и заезжих из соседней деревни его проучить, но парень был предусмотрителен и никогда не ходил без самодельного оружия – заточенного о камень стального прута, выменянного у кузнеца на пузатую бутыль самогону, и камня, вшитого в плотный кожаный чулок. В последний раз ему пришлось покалечить аж четверых мужиков, проткнув одному ногу, а двум другим сломав кости, четвёртому и вовсе проломил голову камнем в чулке. Конечно и сам он был сильно избит, но оно того стоило – «Отбитого Даке», как его называли порой за глаза, обходили теперь стороной. Впрочем, и у дома их теперь тоже никто не осмеливался появляться, что парню было только на руку.

И вот теперь, когда его мама наконец начала изредка улыбаться, а дела таки пошли на лад, разразились пепельные небеса. Солнце потускнело, дожди затопили их и без того невысокие урожаи, да ещё и мёртвые полезли из земли, словно предвещая конец всему.

Сперва были мёртвые птицы и звери, почти потерявшие свои инстинкты и прыть. Справиться с ними было под силу даже таким как они, безоружным крестьянам. Достаточно было поломать полусгнившие кости, бросив в огромный костёр, но потом дело дошло и до самих кнотов. Начали оживать повешенные бандиты, захороненные в безымянных могилах бродяги и погибшие воины, нашедшие свой покой на многочисленных кладбищах страны.

Всего неделю спустя их деревня превратилась в призрак себя прежней…

- Скорей, сынок, прячься! Прячься и не спорь со мной! Кто позаботится о твоей сестре если мы оба погибнем?! – заплаканное лицо матери он не забудет никогда. Её яркие кожные наросты, заменявшие кнотам обычные человеческие волосы, уже давно начали тускнеть, теряя цвет, напоминая собой о пережитых несчастьях, но взгляд её был полон упрямой решимости, и Дакета знал, что спорить с ней теперь бесполезно.

Мертвецы пришли огромной волной всего час назад с запада, на рассвете. Кноты конечно безуспешно пытались противостоять ордам нежити, но тех было слишком много и в конечном счёте их просто задавили числом. Твари эти не знали ни страха, на жалости, ни усталости, а единственным их желанием было обратить в подобие жизни всех оставшихся живых. Так что сейчас немногие выжившие прятались по домам, пытаясь не слушать сводящие с ума звуки с той стороны стен. Мёртвые твари всё ещё пытались проникнуть внутрь, каким-то странным образом чувствуя спрятавшихся внутри живых.

- Мамочка не бросай нас, - Оми плакала беззвучно, уже привыкнув к тому что нельзя шуметь.