Рэки Кавахара - Звездная колыбель (ЛП)

— А п-почему я секретарь?

— Ты же любишь читать, правда? В наше время трудно найти школьника, у которого дома стояли бы книжные полки с настоящими бумажными книгами. Ну, у тебя они, конечно, стоят вперемешку со старыми играми…

— Эти книги принадлежали моему отцу, но — да, я к ним хорошо отношусь… вот только как это связано с работой секретаря?

— Писать хорошие тексты способен лишь тот, кто в свое время прочитал много книг… по крайней мере, так считает Мегуми. Мне интересно, как будут выглядеть твои объявления.

Харуюки инстинктивно захотелось ответить в привычном для себе ключе и сказать что-то вроде «но меня совершенно не тянет писать такие вещи», но он сглотнул и подавил это желание.

Он, как и Икудзава, мечтал приблизиться к уровню Черноснежки.

Но, к сожалению, он все еще не мог обнаружить в своей душе благородное желание работать на благо всех школьников Умесато.

И именно поэтому он сомневался, действительно ли стоит выдвигать свою кандидатуру исключительно ради того, чтобы защитить свою бёрст линкерскую базу. Черноснежка являла собой особый случай — она великолепно справлялась со своей работой. Но если бы на ее месте оказался бестолковый Харуюки, не означало ли бы это, что он обманет ожидания как Икудзавы Маю, так и всех остальных школьников?..

Харуюки, раздираемый противоречиями, прикусил губу, но тут его левой руки коснулась маленькая ладонь.

Синомия Утай улыбнулась ему и забарабанила пальчиками по руке вместо воздуха. Перед глазами поплыли розовые буквы.

«UI> Арита-сан, важнее всего то, готов ли ты трудиться».

— Э-э…

«UI> Неважно, по какой именно причине ты окажешься в школьном совете — я уверена, ты сможешь выкладываться по полной программе. Ты будешь работать так же усердно, как в тот раз, когда с таким трудом вычистил домик Хоу. И, как мне кажется, это самое важное».

— Может… может быть… — тихо проговорил Харуюки, отводя взгляд от Утай.

Он так ненавидел трудности и невзгоды, что бежал от них при первой же возможности. Если бы Ариту Харуюки попросили дать оценку самому себе, он дал бы себе именно такую нелестную характеристику. Если бы Черноснежка не нашла его в тот день на корте для игры в виртуальный сквош, он бы и по сей день влачил жалкое существование. Более того, даже в тот день, когда он убирал клетку, он бы, вероятно, бросил все на полпути, если бы не неожиданное появление Утай.

Неужели Утай хотела внушить ему, что это не имеет значения? Неужели благородные мотивы, чувство долга и желание довести дело до конца не столь важны, как стремление приложить усилия и сделать хоть что-то?

— Ты размышляешь о том, есть ли смысл прилагать усилия, если они не приводят к результату? — Черноснежка вдруг проницательно озвучила вопрос, крутившийся в голове Харуюки, заставив его ахнуть и изумленно поднять голову.

Действующий зампредседателя школьного совета обратила взгляд черных глаз на внутренний двор за окном и негромко продолжила:

— На улице до сих пор моросит дождь, но в эту саму минуту Тиюри наверняка наворачивает круги, готовясь к чемпионату. Если она не победит… или если не пробежит дистанцию за то время, за которое хотела, значит ли это, что ее сегодняшние усилия напрасны?

«Конечно, нет», — промелькнула мысль в голове Харуюки, но он лишь сжал кулаки, не ответив вслух.

— Харуюки. Я сказала многое, но помни, что я не собираюсь заставлять тебя выдвигаться силой. Если тебе тяжело отказать Икудзаве, я могу сделать это за тебя. Но… действительно ли ты хочешь отказаться потому, что считаешь себя неспособным?

— Э?!

Харуюки изумленно распахнул глаза. Черноснежка перевела свой пронзительный взгляд на него, а затем проговорила:

— Если на самом деле ты боишься проиграть на выборах и разочароваться… то я не хочу, чтобы это тебя остановило. Я уверена, что опыт командной работы и предвыборной кампании окажется для тебя бесценным.

— Даже если надо мной будут смеяться, когда я выдвину свою кандидатуру?..

— Не будут, — немедленно отозвалась Черноснежка. — Школа Умесато никогда не позволяла себе пасть так низко, чтобы здесь смеялись над инициативными людьми. Возможно, паре человек ты и не понравишься, но это над ними будет впору смеяться.

Слова Черноснежки поразили Харуюки до глубины души.

«Она действительно любит Умесато. Хоть она и говорит, что выставила свою кандидатуру ради Легиона… я уверен, что это только часть правды. Она хотела сделать нашу школу лучше.

А что я? Люблю ли я свою школу? Я поступил сюда потому, что ее выбрала моя мать… и в те времена, когда меня травили, я каждый день сожалел о том, что учусь здесь…

Но сейчас…»

Харуюки сделал глубокий вдох, а затем медленно выговорил:

— Э-э-э… я еще не решил. Я и сам толком не понимаю, чего хочу. Но… я подумаю. Я как следует все обдумаю.

— Хорошо, действуй, — Черноснежка улыбнулась и коротко кивнула. Вместе с ней кивнула и Утай. — Срок регистрации кандидатов — до начала каникул. Обсуди этот вопрос с Такуму и реши. Поскольку у Икудзавы наверняка есть и другие люди на примете, советую все же поторопиться. Впрочем… как я уже сказала, я не собираюсь тебя заставлять. Я хочу, чтобы ты сам все тщательно обдумал и решил.

«UI> Если захочешь посоветоваться еще раз, можешь всегда обращаться ко мне!» — добавила Утай.

Черноснежка тут же вспыхнула и воскликнула: «Нет, ко мне!». Они быстро переглянулись, а затем разразились задорным смехом.

Харуюки с улыбкой смотрел на эту сцену, мысленно шепча:

«Сейчас я люблю свою школу. Ведь это благодаря ней я встретился с Черноснежкой и Синомией».

— Хорошо, я обязательно посоветуюсь с вами. С Таку я тоже поговорю и к концу триместра… нет, на следующей неделе все решу, — сказал Харуюки, и Черноснежка в ответ хитро улыбнулась.

— Тогда тебе нужно сосредоточиться на послезавтрашних контрольных, чтобы потом не пришлось беспокоиться из-за пересдачи. Если надо, можно организовать очередной вечер учебы у тебя дома.

— Н-не надо, я уже достаточно подготовился!

— М-м, и правда?.. Значит, эта штучка тебе не нужна? — Черноснежка зажгла на кончике пальца иконку архивного файла и многозначительно покрутила ей в воздухе.

— …Что это?

— Сборник вопросов, который я составила в прошлом году на основе данных о контрольных за прошедшие десять лет. Кстати, если ты на все правильно ответишь, получишь двести бабочек.

— Д-двести?!..

«Бабочки» представляли собой таинственные очки из приложений Черноснежки. Чаще всего они появлялись в виде виртуальных бабочек, за поимку которых давалось одно очко. Набрать требовалось тысячу, после чего что-то должно было произойти. Харуюки старался по возможности копить их и как раз перевалил за отметку в триста очков. А уж получив сразу двести дополнительных бабочек, он бы покорил заветную цифру «пятьсот», означавшую собой полдороги к успеху.