Уитни Гаскелл - Скоро тридцать

– Элли? – позвал Тед и, повернув ручку, чуть приоткрыл дверь. – Ты в порядке?

Я осмотрелась по сторонам, ища, куда бы спрятаться, и в то же время понимая, что веду себя нелепо. Неожиданно в моей памяти всплыла однажды услышанная фраза: в пол ной мере узнаешь человека не тогда, когда у него все в ажуре, а тогда, когда он хлебает дерьмо полной ложкой, если можно так выразиться. Вздохнув, я, как могла, выпрямила спину, расправила плечи, высоко подняла голову и сказала:

– Можешь войти.

Дверь открылась, и вошел Тед. Он был в пижаме, как и я, и еще в темно-синем махровом халате и кожаных тапочках. С минуту мы оба молчали и просто стояли, глядя друг на друга. Я прекрасно знала, что похожа на общипанную курицу, но взъерошенный, почти беззащитный вид Теда после сна всегда меня волновал и трогал. В такие моменты он полностью принадлежал мне. То есть раньше принадлежал, поправила себя я, вспомнив о бывшей жене, которая, очевидно, сейчас находилась в соседней комнате.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Тед.

– Лучше всех, – решительно ответила я, но, увидев его недоверчивый взгляд, глупо улыбнулась: – Ну, может, слегка не в своей тарелке.

– С днем рождения, – негромко сказал Тед. Он не забыл.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Э-э… неловко спрашивать, да и не надо посвящать меня во все пикантные подробности, но все же – как я оказалась у тебя?

– Ты что, не помнишь? – удивился он.

Я отрицательно помотала головой.

– Совсем?

– Нет, – сказала я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Теперь я точно не хотела ничего знать.

– Ну… я… мне не хотелось бы переходить границы, – немного натянуто произнес Тед.

– Что? О Боже, что произошло?

Я ударилась в легкую панику. Что бы там ни случи лось, это было настолько гадко, что у Теда не поворачивается язык рассказать. Значит, я устроила не просто пьяный дебош или какую-нибудь глупую выходку. Что же я натворила? Я вспомнила о своей работе для веб-сайта «Голд ныос». Может, я оскорбила Ника Блумфилда или кого-то еще из руководства канала? И меня теперь уволят? Или уже уволили? Выходного пособия, выплаченного мне фирмой «Сноу и Друзерс», хватит еще на пару месяцев. И что делать потом? Снова идти в адвокаты? Мысль о возвращении на судебно-процессуальную каторгу была невыносима.

– Тебе, наверное, лучше присесть, – промолвил Тед, стоя у дверей с видом человека, которому очень хочется оказаться где-нибудь в другом месте.

– Выкладывай.

– Хорошо, хорошо, – вздохнул Тед. – Извини, что именно я вынужден тебе об этом говорить, но ты и твой… парень вчера поругались. Когда он ушел, ты очень расстроилась и слишком много выпила. Я беспокоился за тебя и привез к себе. – Словно не зная, куда девать руки, он сунул их в карманы халата и не мигая смотрел на черно-белые эстампы в рамочках над кроватью.

– Эрик? Он не мой парень и не был им. То есть был раньше, но вчера – уже нет. Мы расстались тысячу лет назад. Вчера Нина попросила его пойти с нами, потому что… в общем, не важно, почему, и он, кажется, неправильно все понял. Мне пришлось сказать ему, что он ошибается и прошлого не вернуть, так что разрыва между нами не было. Во всяком случае, это произошло не вчера, – объяснила я.

– Но ты сказала… – начал Тед и запнулся. Он перестал сверлить глазами стену и перевел взгляд на меня. Его лицо ничего не выражало.

– Что я сказала?

– Что… он – любовь всей твоей жизни и теперь, когда он вернулся к ней, ты навсегда останешься одна. У меня создалось впечатление, что он расстался с тобой из-за другой женщины.

Меня словно обожгло огнем – так густо я залилась краской. Тупая ослица, я, по всей вероятности, наклюкалась до беспамятства и даже не понимала, кому изливаю душу и жалуюсь, как мне плохо от того, что Тед вернулся к Элис. Не сомневаюсь, я много чего ему наговорила, ведь после бокала спиртного у меня всегда развязывается язык. Слава Богу, Тед не знает, что речь идет о нем, иначе мое положение из жутко неловкого превратилось бы в смертельно унизительное и я вообще не посмела бы впредь появляться на людях.

– А-а… – протянула я, пытаясь взять себя в руки. – Понятно. Извини, что доставила столько хлопот. Если ты дашь мне пару минут, я оденусь и уйду. Не хочу портить тебе день.

Тед посмотрел на меня так, будто ожидал услышать что-то еще, однако потом просто кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Оставшись одна, я проворно скинула пижаму, аккуратной стопкой сложила ее на кровати и надела платье и туфли. Пояс от чулок я запихнула в свою крошечную, украшенную стразами вечернюю сумочку (почти что волшебную, так как на первый взгляд в ней может уместиться разве что тюбик помады). Порывшись в ней, я достала пудреницу и нетерпеливо раскрыла ее, желая подтвердить худшие подозрения насчет внешнего вида. Однако, вглядевшись в маленькое круглое зеркальце, я, к своему удивлению, не узрела ни пятен от туши, ни размазанных теней и жидкой подводки, ни следов ярко-красной помады. На меня смотрело чистое, умытое лицо; правда, оно слегка припухло от вчерашних возлияний, а веки изрядно покраснели, я выглядела практически так же, как и обычно по утрам. Даже волосы не так уж сильно растрепались, а лишь немного закудрявились.

Я захлопнула пудреницу и сунула ее обратно в сумочку, гадая, то ли я была слишком пьяна и не помнила, как умывалась… то ли Теду пришлось не только переодеть меня, но и смыть с моего лица макияж. Встряхнув головой, я при шла к выводу, что это сделала Элис. Наверное, она беспокоилась, как бы не осталось пятен на ее белоснежных простынях.

Я направилась в кухню, рассчитывая найти там Теда: из коридора доносился запах кофе, а за чашку этого напитка я отдала бы все на свете, – но кухня была пуста. Я услышала, что Тед с кем-то разговаривает – судя по всему, с Элис, и приготовилась к неприятной встрече. Сделав глубокий вдох, я пошла на голос Теда – приглушенный баритон – в гостиную. Элис, однако, там не было; Тед говорил по телефону. Я посмотрела по сторонам, ожидая, что она сейчас от куда-нибудь выйдет, но признаков ее присутствия – льющейся воды или запаха духов – не обнаружила. За исключением Оскара, который вытянулся на своей фирменной собачьей кроватке и довольно обсасывал кусок сыромятной кожи, мы с Тедом были одни. Увидев меня, Оскар радостно тявкнул, подбежал и, извиваясь всем своим гибким тельцем, принялся восторженно носиться вокруг моих ног. Я нагнулась, чтобы потрепать его по мохнатой мордочке. Тед обернулся, и на его лице промелькнула тень удивления, но ее тут же сменило обычное холодное выражение, к которому я уже почти привыкла. Тед все еще прижимал к уху трубку, отвечая в основном только «да» и «хорошо», и взмахнул рукой, показывая, чтобы я не уходила, пока он не закончит разговор.