Линда Ленхофф - Жизнь à la mode

За последнюю неделю я выпросила у Моник еще две книги, так что сейчас вокруг меня на рабочем столе разложены четыре кипы материалов. Спрятавшись от мира за четырьмя стопками бумаги, чувствую себя в безопасности. И нужной. Я нужна моим книгам; без меня они превратятся в бесполезные, лишенные системы груды фотографий. Здесь я могу сосредоточиться на методологии и технологии, не думая о моей настоящей жизни. По крайней мере мне кажется, что могу. Том проходил пару раз мимо, глянул на меня в просвет между стопками бумаги, но ничего не сказал. К счастью, у меня так много работы, что я беру ее на дом время от времени, хотя нам не платят за переработку да и не требуют ничего подобного. Новые книги посвящены дефициту кальция (без картинок) и беременности у коров. Последнюю книжку Моник прозвала «Бесси».

– У тебя книжка о коровах? – жалобно захныкала Нина. – Моя очередная работа о псориазе.

– Недурно.

– Моник считает, что это забавно, и периодически забирает фотографии на пару часов. А я вся чешусь, глядя на них.

Я также начала составлять список для нового конкурса на радио. Нужно записать все песни со словом «милый», которые они транслируют с 9 до 5. Именно так, варианты не учитываются. Через три недели вы отправляете свой список в редакцию. Мне не слишком везет в последнее время, но я не могу придумать, чем еще себя занять.

Около пяти звонит телефон – именно в тот момент, когда начинается следующая песня – а значит, мне придется сверяться со списком Нины, тоже участвующей в конкурсе, как и еще несколько ребят из художественного отдела. Они обычно выпрашивают у нас правильные ответы за маленькие шоколадки, которые выстраивают в шаткие пирамидки по всему отделу. Несколько, раз в год они расстреливают эти пирамидки из духового ружья. Это грандиозное событие. Снимаю наушники и беру трубку.

– Привет, Холли. Это кузина Софи.

В такие моменты вы обычно переспрашиваете «кто?» Никогда не слышала по телефону голос папиной подружки, поэтому не сразу понимаю, кто это. Но по большому счету до конца я этого так и не поняла.

– Привет, – наконец отзываюсь я. – Как хорошо тебя слышно.

Все-таки Софи и папа живут в Хьюстоне, в нескольких тысячах миль отсюда.

– Глупышка, я же здесь, – хихикает Софи.

Непроизвольно оглядываю свою комнатушку, только что не смотрю под стол.

– Где здесь?

– В Нью-Йорке, приехала за покупками. Девушке порой надо оторваться.

– Это точно.

– Так присоединяйся, – предлагает Софи.

– У меня в последнее время очень много работы. – По крайней мере, не лгу.

– И слышать ничего не хочу. Вы, девочки, слишком много работаете. Небольшой перерыв – и мир станет другим.

Возможно, Софи в чем-то права. Какая жуткая мысль.

– Пригласи и Джейни, – продолжает Софи. – Я никогда ее не видела. Ваш отец был бы счастлив, узнав, что я встречалась с вами.

– Ладно, – соглашаюсь я, вспомнив об отце. – Насчет Джейни ничего не обещаю, но, конечно, приглашу ее.

Софи сообщает мне, где остановилась, мы договариваемся о месте встречи. Собираю пару глав книги о коровах, чтобы взять их домой, и замечаю Тома. Он молча проходит мимо с пластиковым броненосцем. Том видел меня, но притворился, что полностью поглощен броненосцем. Потом он все же обращает на меня внимание.

– Новая книга о млекопитающих? – интересуюсь я, кивая на игрушку. – Норные?

– Нет, выменял у Николь из художественного отдела. Она собирает опилки.

– Да ты что?

– Правда, не говорит зачем.

– Удивительно. – Я развожу руками.

Вообще-то художественный отдел забит игрушечными животными, многие из них даже рычат.

Том постучал по оболочке броненосца:

– Защитная броня.

– Практично, – киваю я.

Том пожимает плечами и окидывает взглядом стопку бумаг, которые я прихватила с собой.

– Приятного вечера, – произношу я, застегивая портфель.

– Тебе тоже. – Том перебрасывает броненосца через перегородку в свою конурку.

Мимо проходит Моник и задерживается, указывая на мой набитый портфель:

– Не лучше ли почитать на ночь хороший роман?

Крепче прижимаю к себе бумаги.

– Оставь нас в покое. Мы с «Бесси» слишком привязаны друг к другу. Что-то не так?

– Не вынуждай меня начинать. – Моник машет на прощание и покидает офис.

Голос Джейни по телефону звучит жестко и неприятно:

– Ради всего святого, избавься от нее сама. – Это она о Софи.

Джейни редко говорит о людях плохо, но иногда бывает очень злой.

– Она член семьи, – замечаю я.

– Это она так думает. – Я тоже не считаю Софи нашей кузиной и предпочитаю не задумываться о ее отношениях с отцом, так что мне нечего ответить Джейни. – Ты слишком наивна, – усмехается моя маленькая сестренка.

– Только один совместный ленч.

– Я занята. У меня много дел в галерее.

– И еще чувство морального превосходства.

– Холли, у нас разные приоритеты.

– Отлично, – бросаю я.

– Отлично, – отвечает Джейни. – Только не вздумай платить за ее ленч.

– Красивые женщины с тяжелыми сумками – символ нашего трудного времени. – Радостный голос приветствует меня у входа в офис на следующее утро.

Я волоку огромный портфель с бумагами и дорожную сумку с кучей необходимых вещей. Из-за этого я иду, чуть склонившись набок.

Голос принадлежит Рою, нашему двадцатилетнему рассыльному, доставляющему материалы из типографии. На нем забавные пятнистые джинсы – раскрашивает он их сам или покупает в таком виде в комиссионном магазине, трудно сказать. У него длинные жидкие волосы, стянутые кожаным шнурком, бледная, напоминающая хрупкий фарфор кожа. Рой частенько приветствует меня лозунгами, словно из китайского печенья с предсказаниями.

– Привет, Рой. Как там на улицах? – Рой ездит на простеньком черном мопеде, похожем на старое армейское транспортное средство. В багажнике сзади он и возит гранки.

– Улицы – не место для тех, кто поглощен мелочами жизни.

– Только не говори, что эти мелочи абсолютно безопасны. – Я указываю на его мопед.

– О нет, поездка на такси в наше время гораздо опаснее. – Рой отбирает у меня стопку гранок и добавляет их к уже сложенным в багажник.

– Я редко езжу на такси. Обычно хожу пешком.

– Тебе стоит приобрести шлем, – советует Рой. – Точно. Я знаю. – Рой выходит из лифта на моем этаже. – Не впадай в отчаяние от скуки, – машет он рукой на прощание.

Рой совершенно обалдел от множества курсов философии в колледже, как он сам рассказывал. Свою работу рассыльного он считает отдыхом, оставляющим ему много времени для размышлений: «Это как дар высших сил, и я искренне признателен им».

– Он наркоман, – заявила однажды Моник.

– Нет, – возразила я. – Он просто очень молод.

– Это еще хуже, – парировала Моник.