Даниэла Стил - Перемены

Конечно, я не стал бы сам делать эту операцию, — он вздохнул и подался вперед, — ее прооперировал бы кто-нибудь из моих коллег, или мы могли бы отвезти ее к самому лучшему специалисту в мире, но она сказала «нет». Она хотела умереть такой, какой была, и не подвергать себя тем мучениям, через которые проходят, как она знала, все мои пациенты только для того, чтобы в любом случае умереть через полгода, год или два. Она спокойно встретила смерть.

Слезы заблестели у него на глазах.

— Я не встречал еще таких людей. — У него сорвался голос. Затем, справившись с волнением, он продолжил:

— Это произошло полтора года назад. Ей было сорок два года. Вероятно, мы могли бы все изменить. Но ненадолго. — Теперь он заговорил профессиональным тоном:

— В прошлом году я сделал две операции по пересадке сердца и легких. По весьма понятным причинам я особенно серьезно отношусь к этому. Нет оснований сомневаться в успехе подобных трансплантаций. — Но для его жены было уже слишком поздно. И в душе он никогда не откажется от борьбы, как если бы у него был шанс убедить ее позволить ему попытаться спасти ее. Мел с состраданием наблюдала за ним, сочувствуя его горю.

— Сколько у вас детей? — осторожно спросила Мелани.

— Трое. Марку — семнадцать, Пам исполнится четырнадцать в июне, а Мэтью шесть. — Вспомнив о детях, Питер Галлам улыбнулся и взглянул на Мел. — Они все замечательные ребята, а Мэтью такой забавный малыш. — Он поднялся, тяжело вздохнув. — Им всем было нелегко, но тяжелее всех переживал смерть матери Мэтью. Пам в таком возрасте, когда она действительно нуждается в Анне, но у нее есть только я.

Я стараюсь каждый день вернуться домой пораньше, но всегда возникает какая-нибудь непредвиденная ситуация. Чертовски трудно растить детей одному.

— Я знаю. У меня такая же проблема.

Он обернулся и посмотрел в глаза Мел, как будто не расслышал, что она сказала.

— Она могла бы по крайней мере дать нам шанс.

Голос Мел прозвучал очень мягко:

— Но скорее всего сейчас ее уже не было бы с вами. С этим, должно быть, очень трудно смириться.

Он медленно кивнул, с грустью глядя на Мел.

— Да. — А затем, спохватившись, что слишком сильно разоткровенничался, поспешно взял истории болезни, как будто желая хоть чем-то восстановить между ними границу. — Извините. Не знаю, зачем я рассказал вам об этом. — Но Мел не удивилась; люди часто раскрывали ей душу, просто на сей раз все произошло намного быстрее, чем обычно. Он попытался загладить все улыбкой. — Почему бы нам сейчас не навестить Патти Лу?

Мел кивнула, все еще глубоко тронутая его рассказом. В данный момент было трудно подыскать нужные слова утешения, и она почти обрадовалась возможности увидеть малышку.

Девочка заулыбалась, увидев их обоих, и это напомнило Мел причину ее приезда в Лос-Анджелес.

Они немного поболтали с Патти Лу, и, прочитав результаты ее обследований, Питер остался доволен. Он по-отечески посмотрел на девочку.

— Знаешь, завтра у тебя будет грандиозный день.

— Да? — У нее широко раскрылись глазенки; она казалась одновременно обрадовавшейся и неуверенной.

— Мы хотим отремонтировать твое сердечко, Патти, чтобы оно было как новое.

— Тогда я смогу играть в бейсбол?

Мел и Питер улыбнулись.

— Ты этого хочешь?

— Да, сэр! — Она сияла от радости.

— Посмотрим. — Он ласково объяснил ей, какие процедуры будут делать ей завтра, осторожно, такими словами, которые она могла понять, и хотя девочка казалась встревоженной, но явно боялась не так сильно.

И было видно, что ей очень понравился Питер Галлам. Она огорчилась, когда они направились к выходу. Питер взглянул на часы. Была уже половина второго.

— Как насчет ленча? Вы, должно быть, умираете от голода.

— Кажется, — улыбнулась она. — Но я так увлеклась всем происходящим, что забыла о еде.

Питер выглядел довольным.

— Я тоже.

Они вышли из больницы и направились к его машине.

— Вы всегда так много работаете? — поинтересовалась Мел. Питер удивился.

— В основном да. Остается мало свободного времени. Невозможно даже на день отрешиться от дел.

— А ваша бригада? Разве нельзя поделить обязанности?

— Конечно, так мы и поступаем. — Но по его тону она засомневалась в правдивости ответа. Создавалось впечатление, что он почти всю ответственность брал на себя и ему это нравилось.

— А как дети относятся к вашей работе?

Он задумался на мгновение, прежде чем ответить.

— Видите ли, я не знаю точно. Марк собирается заняться юриспруденцией, Пам каждый день меняет свои увлечения, особенно сейчас, ну а Мэтью, конечно, еще слишком мал, чтобы задумываться о том, кем он хочет стать, когда вырастет, хотя в прошлом году он решил, что будет слесарем-ремонтником. — Питер Галлам засмеялся. — Полагаю, я им и являюсь, не так ли? — Он усмехнулся, глядя на Мел. — Ремонтник. — Они вместе засмеялись, радуясь теплому весеннему воздуху. Солнце пригревало, и Мелани заметила, что за стенами больницы он казался моложе. И почему-то вдруг она ясно представила его с детьми.

— Куда мы поедем обедать? — Он улыбался ей с высоты своего роста, чувствуя себя на удивление спокойно. Теперь их связывала дружба. Он открыл Мел свою душу и рассказал об Анне. И впервые за долгое время ему вдруг стало легко на сердце. Питеру захотелось отпраздновать свое преображение, и Мел улыбнулась, почувствовав его настроение. Что-то в нем напоминало ей о том, как она подружилась с Грантом, но в то же время Мел ощущала, что испытывает нечто большее к этому человеку. Питер привлекал ее своей силой, мягкостью, ранимостью, открытостью, своей скромностью в сочетании с огромным успехом.

Он был необычным человеком, а глядя на нее, Питер Галлам думал почти то же самое о ней. Он радовался, что пригласил ее на ленч. Они заслужили перерыв, славно поработав. Мел говорила себе, что это поможет при подготовке интервью.

— Вы хорошо знаете Лос-Анджелес? — поинтересовался он.

— Не очень. Когда я приезжала сюда в командировки, у меня никогда не хватало времени осмотреть город и спокойно поесть. — Питер улыбнулся, потому что и с ним случалось такое же — Подозреваю, что вы обычно не выходите на ленч, ведь правда? — с улыбкой спросила Мелани.

— Изредка. Обычно я ем здесь. — Он махнул рукой в сторону больницы и остановился возле своей машины. Это был огромный, просторный серебристо-серый «Мерседес» — седан, удививший Мел. Машина явно не подходила ему, и он прочел ее мысли.

— Я подарил ее Анне два года назад. — Он произнес это тихо, но на этот раз в его голосе не было столько горечи. — В основном я езжу на маленьком «БМВ», но сейчас автомобиль в ремонте. А пикап я оставил нашей экономке и Марку.