Даниэла Стил - Жить дальше

— Как мамочка? — По его глазам было видно, что он рад видеть ее.

Пейдж рассмеялась.

— Смешно, насколько я предвижу каждый их шаг. Просто невероятно.

— А где они сейчас? — Похоже, его не удивляло их отсутствие.

— Мама наслаждается моей новой кроватью, и сестра отдыхает. Такое впечатление, что у нее очередной приступ анорексии. Она прибыла в костюме от Шанель и с крокодиловой багажной сумкой.

— Впечатляюще. Так что в госпиталь они уже не смогли добраться?

— Слишком устали, — объяснила Пейдж. — У Алексис еще не прошла простуда. А Брэд сказал им, что они правы — зрелище не из приятных.

— О боже…

— Именно. Так что завтра предстоит ответственный день, если только Алексис не потребуется сделать маникюр.

— А ты, почему же ты совсем другая? Почему ты не сидишь целыми днями у парикмахера, вместо того чтобы расписывать стены и заниматься детьми?

— Слишком глупа, наверное. Меня это почему-то никогда не привлекало.

— Но, может быть, твой отец был другим? — сказал он, чтобы найти хоть какое-то объяснение этому феномену, но Пейдж только покачала головой и поспешно отвернулась.

— Это не так. — Потом она мужественно посмотрела Тригви в глаза. — Наверное, я просто отклонение от нормы. Лучше всего было бы, если бы я была приемышем — сестра часто мне так и говорила, но она лгала, к сожалению. Это облегчило бы многое. — Такие характеристики родственников заставили его рассмеяться.

— Ник тоже часто говорит так Хлое — что она приемыш. Дети любят мучить друг друга такого рода вещами.

— В моем случае это было бы просто счастьем. — Пейдж взглянула на часы — она опаздывала, а нужно было еще вернуться домой и приготовить ужин. — Наверное, лучше мне все-таки навестить Алисон.

— Когда я заходил туда, там был физиотерапевт. Вроде все было в порядке, как обычно.

— Спасибо, что ты уделяешь ей время. — Она помедлила, и он, наклонившись, легко поцеловал ее в губы. Их глаза встретились. — Я рада, что встретила тебя, — прошептала она и побежала в палату к Алисон.

— Я тоже, — крикнул он ей вслед.

Алисон пребывала в обычном состоянии, все было без перемен. Пейдж посидела с ней примерно час, рассказала, что приехали бабушка и тетя Алексис, пересказала последние разговоры с Энди и снова сказала ей нежно и серьезно, как они любят ее. Она рассказала дочери все, кроме того, что касалось Брэда.

Поцеловав дочь в лоб, Пейдж встала и долго вглядывалась в неподвижное лицо девочки. Пожалуй, Брэд прав, она просто привыкла к ее повязкам, но постороннего они могут напугать.

Домой Пейдж ехала в подавленном состоянии. Открывая дверь, внезапно почувствовала, что страшно устала.

О чем-то говорила мать, Алексис жаловалась по телефону Дэвиду на плохое обслуживание в самолете. Ни слова об Алисон, и только Энди спросил о ней, когда она начала готовить ужин.

— Ты уверена, что она выздоровеет? — обеспокоенно спросил он.

Пейдж посмотрела на него, а потом обняла и прижала к себе.

— Нет… я не уверена в этом… но я надеюсь. Пока еще неясно. Она может… — Пейдж не могла произнести это слово, но это было необходимо. — Она все еще может умереть… может выздороветь, но может и остаться такой, как Бьорн, когда выйдет из комы. Мы пока не знаем, что будет.

— Как Бьорн? — испугался Энди. Он никогда не думал об этом.

— Ну, примерно… или она вообще не сможет ходить… или может ослепнуть… так что Бьорн — это еще неплохо.

Она может остаться полным инвалидом.

— О чем вы тут секретничаете? — В кухне появилась Марибел, прервав их разговор.

— Мы говорили об Алисон.

— Я только что говорила Энди, что с ней будет все в порядке. — Марибел улыбнулась обоим. Пейдж хотелось ударить ее — какое она имела право так поступать с ним?

Нельзя разрешать ей делать все, что она хочет.

— Мы надеемся на это, мама, но пока еще нет уверенности, — твердо сказала Пейдж. — Все зависит от того, когда она выйдет из комы, если вообще выйдет.

— Это похоже на сон, только ты не просыпаешься, просто спишь и спишь, — объяснил Энди бабушке. Тут в кухню вошел Брэд. Он был в костюме, и Пейдж с трудом удержалась от колкости в его адрес по этому поводу.

— Я приеду попозже, — сказал он Пейдж, выразительно взглянув на нее.

— Правда? Я буду ждать с нетерпением.

— Спасибо, — ответил он и на ходу взъерошил Энди волосы. — Спокойной ночи, Марибел, — бросил он через плечо теще.

— Спокойной ночи, дорогой мой. — И добавила, когда Брэд уже скрылся за дверью:

— Он такой импозантный мужчина. Тебе повезло, милая.

Пейдж хотелось ответить, что она тоже раньше так думала, но теперь все изменилось. Но она сдержалась и вернулась на кухню.

Как всегда, ужин превратился в кошмар. Алексис гоняла по тарелке крошечный кусочек мяса среди салата и в конце концов так ничего и не съела. Говорила она столь же мало, сколь ела, так что застольной беседой завладела Марибел, с упоением рассказывавшая о своей нью-йоркской квартире, о своих друзьях, о сказочном саде Алексис в Ист-Хэмптоне. Алексис наняла трех японских садовников, сама палец о палец не ударила и не восхищалась этим садом, как мать. Она вообще ничем не восхищалась.

Но ни мать, ни сестра не задали Пейдж ни одного вопроса об Алисон.

Обе они отправились спать одновременно с Энди, сказав, что еще не перешли на калифорнийское время. Пейдж так неприятно было слышать шаги сестры, доносившиеся из спальни Алисон, что она плотнее закрыла дверь своей спальни, чтобы ничего не слышать. Она пожалела, что уступила настойчивой просьбе Алексис и отдала ей комнату дочери.

Так она лежала на кровати и думала, как ей не повезло с семьей. Пока она не вырвалась от них, ее жизнь напоминала ад, и каждая новая встреча с родными пробуждала эти воспоминания. Она беззвучно зарыдала и только усилием воли заставила себя не думать о прошлом.

В полночь явился Брэд. Пейдж еще не спала, но свет уже погасила. Она приподнялась в кровати. Выглядел Брэд не лучшим образом. Зачем он вообще вернулся?

— Ну как, весело провел время? — спросила она. Они оба понимали, что ситуация предельно ясна. Но нужно было все-таки к этому привыкнуть. Брэд ответил не сразу. Он разрывался между двумя мирами, и в каждом его ждали одни лишь неприятности.

— Не совсем. Это было вовсе не то, о чем ты подумала.

— Представляю… впрочем, могу то же сказать о себе.

— Я знаю, как тебе трудно, — тихо сказал он. В этот момент он чем-то напоминал прежнего Брэда. — Может быть, я не должен был говорить тебе правду… а может быть, это все равно нужно было сказать. Нельзя же жить так вечно. — Проблема была в том, что она-то могла. Она и представления не имела, на что он был способен. — Я пытаюсь сделать так, чтобы всем было хорошо. Но я не знаю, как лучше всего поступить в такой ситуации.