Литтмегалина - Год дурака

Женя заметно напрягся, и я с досадой отвернулась от него.

– Все, с меня достаточно этого маскарада. Нет у меня никакого адвоката-иностранца. И вообще нет парня! И нет помощницы, потому что я сама всего лишь ассистентка! Я живу на съемной квартире, где комната двенадцать метров, а кухня – семь! И еще я смотрела «Сумерки»! И мне понравилось!

Неизвестно, до чего бы я доболталась, если бы не зазвонил телефон.

– Такси прибыло. Я поехала, а то моя помощница соскучилась. То есть моя собака. То есть хомячок. Зачем я опять вру? Нет у меня хомяка!

Я помахала всем рукой, и все помахали мне в ответ – механически, как роботы. Ксения выдала очередной поток брани.

– Не забудь про походку, – напомнила Тайра. – Когда ты приходишь и уходишь, люди прежде всего обращают внимание на твою походку.

Не слишком быстро и не слишком медленно. Спина прямая, но не так, будто жердь проглотила. Бедра расслаблены, но не стоит вилять ими слишком сильно… Впрочем, чего я задумалась, тут два шага до двери. Я вытянулась во весь свой рост и пошла.

Возле машины меня настигла Ольга Кораблева. Она тронула меня за плечо и спросила:

– Можно я с тобой?

– Конечно.

В машине я часто моргала, пытаясь сдержать слезы. Ореол истончался, пропадал, и сказанное и сделанное в этот вечер с каждой минутой казалось ужаснее. Этот танец я себе не прощу до конца дней моих!

Ольга опустила окно и закурила.

– Хоть ты одна нормальная, – сказала она. – А то у всех дачи, тряпки да кольца с бриллиантами. А мне, как ни зашиваюсь в своем НИИ, сапоги на зиму купить не на что.

Я заметила, что ее рука с сигаретой дрожит, а сама Ольга, прежде казавшаяся мне совершенно трезвой, сильно нагрузилась. Сбоку можно было заметить морщинки в уголках ее глаз, что спереди не позволяли рассмотреть очки. Моя рука потянулась к ее плечу, но Ольга повернула голову, явив мне свой леденящий взор, и я отстранилась.

Она вышла из машины, не заплатив. Я смотрела, как она удаляется, кренясь на одно плечо под тяжестью пухлой сумки. Я подумала, что она была такая принципиальная в школе. Не давала списать ни одной контрольной. С тех пор утекло так много воды…

Отдав таксисту последние деньги (в ожидании зарплаты буду худеть), я доплелась до своего этажа и возле двери встретила выходящего из своей квартиры злополучного соседа в его традиционном наряде: полосатая регги-шапка, майка с Королем Львом, рваные джинсы и зеленые шлепанцы на босу ногу. Прижав к уху мобильник, он сетовал на жизнь:

– Что-то я совсем закопался. А так хочется развеяться… расслабиться… перекомпилировать ядро моей Убунты… – заметив меня и мою выглядывающую из-под куртки сорочку, присвистнул: – Девушка ушла в отрыв.

Тайры рядом не было, поэтому я не смогла сохранить достоинство и, что-то недовольно пробурчав, скрылась в своей квартире. Рухнув на кровать, я увидела разбросанные по покрывалу коробочки лекарств, принятых мною сегодня днем, и у меня возникло страшное подозрение… «Не совмещать с алкоголем!» – снова и снова читала я, разворачивая вкладыши, пока со стоном не упала лицом на ладони…

Назавтра, прокравшись в «контакт» и жалея, что здесь нет возможности войти в режиме невидимки, я увидела сообщение от Феди.

«Ты была звезда! Ты всех сделала! Когда ты ушла, все только и говорили, что о твоем танце… Лопареву, я думал, кондрашка хватит. И ты одна была честной. Наверное, хорошо, что ты не осталась, там такое творилось. Нажрались как свиньи. Ксюшка совратила Ленкиного мужа, пока Ленка прикорнула в отключке… Ленка в итоге бросила кольцо и уехала… Антоша ее и говорит: «Ну и ладно, все равно она сама его себе купила», а потом на Ксеньку с кулаками… еле оттащили, но Ксюшка теперь хочет подавать заявление об избиении. Макс сломал щиколотку, решил спьяну показать пару упражнений. Тоже мне, атлет… Бородатый мужик так напился, что лежал трупом. Нам его домой отгружать, а никто не знает, кто он. Он, похоже, даже не из нашей школы! А Кораблева вообще учудила! Женька только к утру сообразил, что она вещей понабивала в сумку, и такова! Даже кофемолку прихватила. Еще еж куда-то пропал. Женька думает, зверь не выдержал шума и сбежал. Не пойму, зачем так психовать из-за какого-то ежа? Вот дурдомище получился… никогда больше не пойду на встречу выпускников. Одно светлое пятно было – ты. Теперь не пропадай».

Как будто я терялась.

За оставшиеся два выходных мы с Федей обменялись тремя десятками сообщений, и я ходила по квартире сияющая, прижимая к себе «Джейн Эйр». Впервые за долгое, долгое время я чувствовала себя победительницей.

Мне удалось сохранить свое сияние, даже когда выяснилось, что видео, где я лихо отплясываю в исподнем, выложили в Интернет под названием «Пухленькая телочка отжигает на встрече выпускников». В комментариях меня ругали за то, что я недостаточно одета, и за то, что не разделась совсем. Хвалили за пышность форм, и советовали скинуть килограмм десять. «Пьяная в дупель, – сердито написал кто-то. – А потом такие рожают детей!» «Никого я не рожаю», – попыталась оправдаться я, после чего на меня набросились, обзывая поганой чайлдфри.

В итоге, потратив четыре часа на бесполезную ругань, я решила просто закрыть страницу с видео и не вспоминать о нем. Тайра Бэнкс говорила, что если бездумно принимать всю критику, что на тебя обрушивается, то никогда не достигнешь успеха, и я решила, что ее мнение важнее. После того вечера она больше не являлась мне, и порой я чувствовала, что мне сильно не хватает ее наставничества.

Три быстротечных дня майских праздников закончились, и настал черед будней. Я выздоровела. Если бы не Роланд, без которого я вся исстрадалась, возвращение на работу повергло бы меня в депрессию. Или заставило бы снова заболеть.

– Как дела? – спросила я у Дианы.

– Хорошо, но, – ответила Диана с саркастичной улыбкой.

– То есть?

– Ты поймешь.

Я поздоровалась с подошедшей Ириной, но та, явно чем-то озабоченная, даже и не заметила. Теперь ее место было прямо напротив Дианы, наискосок от меня. Хотя Диану и Ирину разделяла стеклянная перегородка, миазмы, по сообщению Дианы, доходили.

Я открыла электронную почту, заранее расстроенная перспективой разгребать накопившийся за время больничного завал, но ничего не обнаружила, кроме стандартной рассылки с офисными новостями. Странно.

Диана коснулась моего бедра, передав под столом записку. «У нас простой, – извещала записка. – Со дня своего появления Ирина не организовала ни одного заказа».

Простой. Не такое уж редкое явление в офисе, но каждый, кто посмеет произнести это слово вслух, будет немедленно подвергнут репрессиям. Прямо табу, как в африканских племенах. Я никогда этого не понимала. Если сотрудники свободны по не зависящим от них причинам, почему бы им просто не заняться своими делами? Так нет же, только два варианта: на работе мы работаем или делаем вид, что работаем.