Меган Куин - Дорогая Жизнь [ЛП]

Мне нужно быть как можно дальше от этого места.

Мой властный дядя выводит меня из себя, долбаный неудачник.

Еще несколько тысяч долларов до того, как я верну ему деньги, которые он потратил на оплату моей учебы в кулинарной школе, после чего наконец-то открою свой собственный ресторан. А пока мне приходится помогать в его итальянском ресторане, где я готовлю дешевую и дерьмовую пищу для жителей Денвера, у которых отсутствуют вкусовые рецепторы.

Я не заморачиваюсь в плане готовки. Мне пришлось много работать, чтобы быть здесь. Следовать его правилам — как будто заключить сделку с дьяволом, поэтому я каждый день живу в аду.

Но мне нужны деньги, и он знает это. Поэтому я работал на него пока учился и после того, как выплатил долг. Я работаю по несколько смен, экономя и ограничивая себя насколько это возможно. Еще я делаю ставки на спортивных соревнованиях, когда уверен, что точно выиграю.

Повернув направо, я еду по шоссе под звездами темной ночи. Из-за того, что Денвер был назван лучшим городом для жизни в США, цены на жилье взлетели. Поэтому у меня только один вариант: переделанный склад на Делавэр-стрит, рядом с автомагистралью. Аренда была слишком дешевой, и чтобы сэкономить, я разделил оплату с моей девушкой Сашей.

Светофор показывает красный, когда я останавливаю свой байк. Господи.

Откинувшись назад, я опускаю ноги на дорогу, проклиная этот чертов город и его долбаное движение.

Вытащив телефон, я подключаю его к Bluetooth в моем шлеме и звоню моему лучшему другу Фитси.

— Чувак, ты едешь? — спрашивает он раздраженно.

Я знаю Джеральда Фитсиммонса (он же Фитси) со времен начальной школы, поэтому его беспокойство не ново для меня.

— Мне нужно заехать домой, чтобы принять душ.

— Нахрен это, игра начнется через десять минут. Просто приезжай сюда.

— От меня несет как от свиньи, — спорю я. — Я приму душ и переоденусь. Если вообще справлюсь с этой дорогой.

— Будь мудаком и прокатись по обочине. Это слишком долго.

Он прав.

— Это единственный вариант.

— Значит, прокатись по чертовой обочине и двигай сюда.

Нарушить правила. Я следую его совету, не заботясь, что меня поймают копы. Я просто добавлю очередную квитанцию со штрафом к той стопке на своем кухонном столе.

— Ты просто хочешь, чтобы я приехал и пожарил крылышки.

Фитси молчит в течение нескольких секунд.

— Конечно, я этого хочу. И не забудь привезти пива.

— Ты придурок, — я улыбаюсь, останавливаясь справа от своего дома.

— Я придурок, у которого пятидесятидюймовый телевизор с плоским экраном и идеальным изображением. Это больше, что можно сказать о своем древнем ящике, стоящем на раскладном столе.

— Ага. Ну, у меня нет папы, который подкидывал бы мне деньжат.

— Он чувствует себя виноватым за то, что оставил меня двадцать лет назад. Буду ли я отказываться от его предложения покупать мне всякий хлам? Черт, нет. Он может купить мне всю электронику и любое другое дерьмо, какое захочет.

Отец Фитси был полным мудилой, когда был молодым, свалив однажды ночью, он так и не вернулся. Мы проходили через все трудности вместе. По крайней мере, у него была мама. У меня же был только дядя Чак. И вы могли бы подумать, что после многих лет, проведенных вместе праздников и семейных сборов, он будет относиться ко мне как к настоящему сыну. Нет. Каждый день он напоминает мне, какое я бремя для него, как я ему обязан за то, что он меня «вырастил», дал крышу над головой и отправил меня в колледж, когда мне исполнилось шестнадцать.

Он думал, что помогает мне стать человеком. В действительности, я превращаюсь в такого же жестокого ублюдка, как и он сам.

Я паркуюсь на своем обычном месте, замечая отсутствие автомобиля Саши. Я беру свою сумку, обхожу квартиру, собираясь принять самый быстрый душ.

— Так, я у себя. Скоро буду.

— Отлично, — фыркает он. — Поторопись, черт возьми.

Я вижу письмо на раскладном столе в импровизированной столовой, когда захожу в квартиру. Оглядевшись вокруг, я подозреваю неладное, не замечая всякой девчачьей фигни, которую Саша оставляла по всей квартире. Опустив мой шлем, я с беспокойством подхожу на дрожащих ногах.

Это почерк Саши. Она никогда не оставляет записок…

Я открываю и читаю ее.

«Картер, мне очень жаль.

Возможно, когда-нибудь я смогу тебе все вернуть.

Вернуть? Какого черта это значит?

Это ее способ расстаться со мной? Через долбаную записку?

Это не происходит на самом деле.

В растерянности, я перечитываю снова. Мне просто нужно понять смысл всего этого. Вернуть мне что…

Мои мысли путаются, холод пробегает по коже.

Нет…

Она единственная знала.

В растерянности, я бегу в спальню, дергаю нижний ящик комода, и открываю коробку.

Абсолютно ничего. Это были все деньги, которые я выиграл на ставках за последние несколько лет. Больше десяти тысяч чертовых долларов пропали.

Я не доверяю банкам, поэтому не храню там свои сбережения, полагая, что моя квартира будет более безопасным местом. Это нихрена не так. Дерьмо.

— Бл*дь! — кричу я, бросаю коробку, хватаясь за голову. — Бл*дь! Бл*дь!

Всего этого нет. Моей свободы, единственной возможности, чтобы избавиться от своего дяди. У меня темнеет в глазах. Этого не могло, черт подери, произойти. Саша не могла просто забрать все, ради чего я работал и уйти. Оставить меня ни с чем, за исключением квартиры, в которой нет ничего кроме раздолбанной мебели.

Вытащив телефон из кармана, я набираю ее номер. И попадаю на голосовую почту, что не удивляет меня. Я отправляю ей сообщение с текстом «Перезвони мне», хотя осознаю, что не дождусь звонка.

Она не могла.

Она лишила меня свободы. Я много лет вкалывал, чтобы добиться этого.

Это не происходит.

Пожалуйста, это не может быть правдой.

Я сижу на кровати, взявшись за голову. Я уничтожен. Других слов для описания происходящего нет.

— Бл*дь…

Слово соскальзывает с моего языка, повиснув в воздухе. Я бью по стене, выплескивая весь гнев, когда чувствую жжение в руках.

Твою мать.

Почему? Почему, черт возьми, она это сделала? Я думал, что у нас все было хорошо. И теперь она просто… ушла?

И вот так она, как и моя свобода, исчезла в мгновение ока.

— Три… два… один… Счастливого Нового года!

Я слышу шум, исходящий от экрана, а голубые и серые конфетти вспыхивают в небе, как и шляпы от спонсора передачи «Нивеа». Целующиеся пары, празднующие люди, и все веселятся, пока Райан Сикрест [10] Американский теле- и радиоведущий. говорит какую-то эмоциональную чушь о том, что наступил Новый год.

— Говори, что хочешь, Райан, ты не скажешь что-то важное, — бормочу я.