Дженнифер Арментраут - Лунный скандал

— Теперь все становится понятно. Почему я никогда не слышала, чтобы ты называл его «отцом» или «папой»? — спросила она, и тут же добавила: — Что сделал с тобой Лоуренс?

— Чего он со мной не делал? — Еще один короткий, резкий смешок. — Он всегда знал, что мы не его дети, и, я думаю, он ненавидел нас за это, но почему-то Люциана и Мадлен за то, что они были его детьми, он ненавидел еще больше. Этот человек был социопатом. — Откинув голову, он закрыл глаза. — Он легко выходил из себя, и, если я был поблизости, все кончалось плохо. День, в который я почти умер или умер? Он ударил меня, я потерял равновесие и ударился головой об угол его стола. Бессон — отец Никки — нашел меня и сделал искусственное дыхание с массажем сердца.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что Лоуренс сделал это и даже не вызвал помощь? Не попытался сам помочь тебе?

— Нет. Очевидно, он вышел из кабинета, а Бессон случайно проходил мимо, когда увидел меня. — Дев провел рукой по волосам. — Он не знал точно, что случилось, а я ничего не сказал, когда он привез меня в госпиталь. Все решили, что я просто упал, как часто падают дети, и ударился головой.

— Но… на этом ничего не прекратилось, да? Не могло прекратиться.

— Знаешь, как ни странно, прекратилось… пока не родились Люциан и Мадлен, и тогда это… да. — Он опустил руку. — Я стал старше, и я знал, каков он, так что я держался поближе к нему, потому что я был… я был старшим. Эти шрамы остались после той ночи, когда у меня были проблемы в школе из-за того, что Гейб и Люциан пытались сбежать. Лоуренс был в ярости. Я был старшим, тем, кто подавал пример, и все это дерьмо — он орал это, когда узнал все. Кто бы мог подумать, что ремень может оставить столько шрамов?

— Боже, Девлин, мне так жаль…

— Не надо. Мне не нужны твои сочувствие или жалость.

— Я все равно сочувствую тебе.

— Это была моя обязанность, защищать их.

— Это не была твоя обязанность, Девлин. Ни у одного ребенка не должно быть такой обязанности.

Его взгляд метнулся к ней. Он тоже понимал это теперь, но было все еще сложно сбросить с себя эту роль.

— Если бы не я, он сделал бы с ними что похуже. Я знаю это.

Ее взгляд скользнул по его лицу.

— Как, во имя всего святого, родители Никки не видели этого? Не знали, что происходит?

— Лоуренс был очень хорош в том, чтобы прятать то, что делает, Рози. Они не виноваты. Я никогда никому не рассказывал. Я был слишком слаб и слишком напуган, чтобы сказать хоть что-то. Я мог бы остановить это. Я мог бы…

— Боже правый, Девлин, ты не был слаб. Ты был ребенком. — Она поймала его за подбородок, заставив посмотреть на себя, когда он начал отворачиваться. — Не вешай это на себя. Это все — на гребаном монстре, смерти которого я рада .

Его губы чуть изогнулись.

— Ты немного кровожадна.

— Ты понятия не имеешь, насколько. Она провела большим пальцем по его подбородку. — Меня мало что выбешивает в этой жизни. Мучители. Педофилы. Те, кто паразитируют на других. — Она помолчала, наморщив нос. — И безответственные хозяева животных. Примерно так выглядит моя шкала ярости.

Дев обхватил рукой ее талию.

— Никто не видел этих шрамов.

— Даже твои братья?

Он покачал головой.

— Никогда не появлялся рядом с ними без рубашки.

Она поднесла руку к его губам. Он поцеловал ее ладонь.

— Когда я был с Сабриной или кем-нибудь еще, я никогда не раздевался полностью. Я всегда был осторожен.

— Я рада, что ты не был осторожен на этот раз, — прошептала она. — Ты не можешь прятать их вечно, Девлин. Оно будет глодать тебя изнутри.

Ему казалось, что они уже сожрали его изнутри?

Закрыв глаза, он поцеловал кончики ее пальцев.

— То, что делал со мной Лоуренс, было еще не худшим, Рози. Он был вовлечен в ужасные дела. Я уже говорил тебе это, но ты и представить себе не можешь.

— Тогда расскажи мне.

Дев открыл глаза, опустив ее руку на свое бедро.

— Мои братья ничего не знают об этом, и я хочу, чтобы так оно и оставалось. Я не хочу, чтобы они знали, в чем он был замешан, потому что все это уже улажено. Я позаботился об этом.

— Я ничего не скажу и не предам твое доверие.

Он поверил ей. Впервые поверил ей сразу же.

— Лоуренс, один из самых богатых людей в мире, был замешан в торговле людьми.

— Боже. — Рози подняла руку к губам, а глаза ее наполнились ужасом. — О, боже.

— Перед его смертью я начал подозревать, что он был замешан в чем-то. Он предпринимал странные поездки, и были депозиты, которые казались мне странными. Финансовому специалисту понадобилось несколько месяцев, чтобы просеять все это дерьмо. Я думаю, именно это обнаружила Андреа Джоан.

— Так значит, Стефан тоже замешан?

— Либо замешан, либо он знал об этом. Андреа доверилась не тому человеку. Это то, что было на ее Айпаде. Доказательства, — сказал он.

— Она пошла к Лоуренсу, да? Так утверждает Росс. Если так, то она пошла прямо в пасть гадюки.

— Это ужасно. — Ее глаза блестели. — Боже, я даже не знаю, что сказать. Я…

— А что ты можешь сказать? Это… это дерьмо. Хуже всего, что в это было вовлечено столько людей, либо активно, либо просто покрывая происходящее. — Дев подумал о прежнем шефе полиции, встретившем… безвременную кончину. — Свидетельства, которые собрала Андреа, касались очень многих, и эти свидетельства были переданы нужным людям. Это не разорвет круг, но…

— Но это остановит множество плохих людей, и это важно, — настаивала она. — Это огромное дело, Девлин, и ты стал его инициатором. Ты и Андреа, и все, кто пытается поступать правильно.

Но Дев не всегда пытался поступать правильно. Возможно, то, что он делал, выглядело необходимым, но правильным? Это было спорно.

— Ты не знаешь всего, Рози.

— Так расскажи мне все. Слушай, если мы можем говорить об этом, когда ты — полностью голый, а я — сижу в твоей рубашке, значит, мы можем говорить обо всем.

Это заставило его улыбнуться.

— Веский аргумент.

— У меня все аргументы веские. — Склонившись, она поцеловала его, и поцелуй был слишком быстрым. — Девлин, я справлюсь со всем, что бы ты ни сказал.

Справится ли? Она не была уверена.

— Я не заслуживаю тебя.

— Что? — Она попыталась убрать свою руку, но он держал ее. — Не говори так.

Дев покончил с ложью — со всей ложью, — и он знал, что если поделится этим, то, скорее всего, с этой правдой он потеряет Рози раньше, чем она действительно станет его. Он глубоко вздохнул, зная, что должен сказать ей, если хочет какой-то надежды на будущее.

Он поднял взгляд на нее.

— Тогда на кладбище, это был не я.

Замешательство отразилось на лице Рози, когда она пристально посмотрела в ответ.

— Что?

— Это был не я. Это был мой брат-близнец.

На несколько мгновений сознание Рози парализовало.