Маргарита Смирновская - Крутая Бамбина (СИ)

— Отойди! — резко выкрикнула я, и Миша остановился, посмотрев на меня очень внимательно. — Я сама. Отойди за угол.

Миша усмехнулся и сделал, как я просила. Но по его лицу было видно, что он подумал, что я просто играю сейчас в охранника. Я решила, что убью Гущина, ибо он сделал за эти сутки меня трижды дурой, затем осторожно открыла гаражную дверь, а дальше… Дальше раздался взрыв. Хорошо, что я замешкалась и не вошла. По идее, я должна была сделать, как минимум, пару шагов вперед, но я задумалась и начала осматриваться. Это меня и спасло. Но все равно мне досталось. Уши заложило, лицо обожгло в нескольких местах, а один глаз очень щипало. По-моему, зазвенела сигнализация. Меня кто-то схватил за плечи и увел. Судя по объятиям и росту, это был Гущин. Я попробовала приоткрыть глаза. Мутно, потому что один глаз почти не видел, но все же я разглядела, как Высоковский беспокойно ходил и с кем-то эмоционально разговаривал по телефону. В ушах стоял гул, и я некоторое время ничего не слышала. Гущин мне что-то трындел и наезжал на Высоковского, который вообще на него никак не реагировал. Наконец, слух ко мне стал возвращаться. К этому времени подъехали Петров, Енисеев, еще несколько человек из полиции и скорая помощь.

Енисеев и Петров между собой спорили, потом допрашивали Гущина. Мне обработали лицо. Немного беспокоило, насколько изменилась моя внешность, но гораздо больше охватывал страх, что действительно кто-то страстно хочет доделать начатое — убить Высоковского.

Когда врачи оказали мне первую помощь, ко мне подошел Петров:

— Вика, как ты себя чувствуешь?

Ну, надо же, мы уже на «ты»! Это, наверное, Высоковский рассказал, что я — его охрана. А с охраной чего церемониться…

— Нормально, — ответила я.

— Почему ты сразу не вызвала полицию?

Какой традиционный вопрос!

— Я не знала, что там. Тебе Гущин уже все рассказал. Он ведь сказал, что сам не знал ничего. И я не была уверена, что там опасность.

Тут меня затрясло, и слезы полились из глаз. Петров растерялся.

— Леш, оставь ее, — обратился Высоковский к брату. — Я отвезу Вику в больницу. Она от шока еще не отошла.

Наверное, он был прав. Не сказала бы, что мне было страшно или жалко себя, или его. Нет! Просто я сама не знала, что со мной. Я ревела в скорой помощи до тех пор, пока мне не сделали укол, и я не уснула на плече генерального. Проснулась я от того, что резко затормозила машина. Я открыла глаза и поняла, что нормально видит у меня только один глаз, а дотронувшись до лица, ощутила боль, как от ожогов. Затем мой взгляд опустился на пальто, и тут меня охватил шок. Пальто было прожжено в нескольких местах. Что же тогда с моим лицом?!

По дороге к врачу я так и не встретила ни одного зеркала, даже в стеклянных дверях из-за мутного глаза я не могла себя разглядеть.

Симпатичная женщина, выгнав Высоковского из кабинета, долго осматривала меня.

— Мышцы лица не задеты. Ничего страшного, — наконец, сказала врач. — Возможно, останутся белые или розовые пятна от ранок и ожогов. И все же это излечимо. Сейчас мы лицо обработаем и дадим мази, потом будешь обрабатывать лицо сама. На эту неделю выпишем больничный, с пластырем на лице на работу неудобно ходить. В конце недели покажешься на прием. Тебе повезло, что попала только пыль и мелкие частицы.

Услышав это, я обрадовалась. Я теперь знаю, куда потрачу те деньги, что заплатил мне Высоковский за спасение своей жизни. На пластическую операцию лица! Ну, не в ожогах же мне ходить. Как я на себя сейчас злилась! Зачем я только поперлась сама открывать гараж, ведь знала, что Высоковского хотят убить, и сама вместо него полезла на рожон! Теперь придется терпеть боль и ложиться под нож хирургов.

Потом меня отвели к окулисту. Он долго меня мучил вопросами, что я вижу и как. Потом осмотрел глаз через аппаратуру и вынес вердикт, что немного поражена роговица глаза, но это не смертельно — видеть буду. Врач проделал несколько процедур с моими глазами, потом наложил на глаз компресс. Боль утихла.

Выйдя из кабинета, я ожидала увидеть Высоковского, но встретилась взглядом с Гущиным, который бросился меня сразу обнимать.

— Ну, Слава Богу, ты в порядке! — и он надел на меня темные очки. — Едем домой.

— Какое там домой! — вырвалась я. — Мне на работу надо!

— Вика, у тебя больничный. Да остановись ты! Высоковский поехал в офис, а нам велел вернуться домой и ждать его прихода.

Тут до меня стало доходить, что в больницу сопровождал меня только Михаил…

— Как ты нас нашел?

Гущин вздохнул:

— Высоковский сам вызвал меня. Он просил с тебя глаз не спускать, чтобы ты там кухню не разгромила и не валялась в конвульсиях от ран.

— А откуда у него твой телефон?

— Ну что за вопросы? Сам я ему еще на похоронах визитку свою дал!

Выйдя на улицу, я увидела серебристый «ниссан». Это оказалась машина Гущина, и мы на ней спокойно добрались до дома Высоковского. Голова у меня еще не отошла от уколов и пережитого шока. Сбросив с себя испорченное пальто, я упала на кровать и уснула.

Проснувшись, я нащупала на лице пластырь и повязку на глазу. Значит, не приснилось. Я медленно вышла из спальни и направилась на запах омлета. Гущин состряпал еще салат из свежих овощей, и вот тут я резко ощутила голод.

— Скажи, а зачем ты нужен Высоковскому? — спросила я Сергея.

— Красивый очень, влюбился в меня.

— Я серьезно.

— И я. Да кто его знает, что у него в голове?

Гущин подвинул мне тарелку с салатом и омлетом.

— Послушай, давай с тобой вместе работать?

— Кем? Секретаршей?

— Вика, тебе мало того, что случилось сегодня? Ты не поняла, что если бы ты сделала еще хоть один шаг, то инвалидом бы стала? Разумеется, кто сотворил это бракованное чудо техники, тот совсем дебил, потому что такой бомбой убить вряд ли получилось бы. И создалось впечатление, что кто-то кого-то предупредить хотел.

— Или покалечить, да?

— Не переводи тему!

— Кем ты хочешь работать?

— Вместе работать. Ты должна мне сливать всю информацию из офиса.

— Бухгалтерию Бонцева и договора?

— Вика! Ты же поняла, о чем я.

Я разозлилась. Да за кого он меня принимает?!

— Я сплетнями не занимаюсь. Нанимай своих лапочек из скайпа!

Это я вспомнила случай столетней давности, когда Гущин собирал информацию через мимимишных тупоголовых блондинок. Меня даже передернуло. Гущин с интересом приподнял одну бровь:

— Так ты и правда за мной подглядывала!

И тут его осенило:

— Вика, а ты ведь уже по-настоящему меня ревнуешь.

В этот раз аппетит у меня был зверский. Даже такое замечание Гущина его не перебило. Может, это потому, что я слишком много пережила. И я не стала комментировать эту чушь. А Сергей продолжил: