Кейт Стюарт - Все по-взрослому [ЛП]

— Полетать с «Голубым Ангелом» [4] Авиационная группа высшего пилотажа Военно-морских сил США ( прим. пер .). , — сказала я со вздохом. — Однажды мне выпал такой шанс, но я испугалась, что описаюсь.

Рейф тихо засмеялся.

— А я хочу встретиться с Ноланом Райаном [5] Американский профессиональный бейсболист ( прим. пер .). , — сказал он задумчиво. — Этот мужчина действительно достойный человек и замечательный питчер. Он, вроде как, мой кумир.

— Да? — сказала я с улыбкой. — Буду знать. И ещё найти четырёхлистный клевер.

— Поедешь для этого в Ирландию?

— Чёрт, да! — сказала я с энтузиазмом.

— Не чертыхайся так много.

— Я не так воспитана. Просто привязалось.

— Мне нравится.

— Да, ну… ты же поймешь, когда я говорю серьёзно. Это как восклицательный знак, только вербальный. Ты не понимаешь, потому что через каждое слово используешь крепкие словечки, — сказала я, сделала глоток вина и положила салфетку на тарелку. — Было очень вкусно, спасибо.

Рейф улыбнулся и, отпив пива, ответил:

— Пожалуйста.

— Рейф, — спросила я, когда он уставился на болото, — чем бы ты занимался, если бы не играл в бейсбол?

Он и бровью не повёл.

— Мужской эскорт.

Я прищурилась, а он тихо засмеялся:

— Я играл всю свою жизнь, поэтому ни разу об этом не думал.

— А что, если бы ты всё-таки не играл?

— Мужской эскорт.

— Это было не смешно и в первый раз, — фыркнула я презрительно.

Рейф поставил пиво на стол и вытер потные ладони о брюки:

— Бейсбол был всегда.

Потом задумчиво посмотрел на меня через стол.

— Когда мой отец купил мне первую перчатку, я отказывался снимать её неделю, — тихо засмеялся он. — Мне было три года, и, по словам моей матери, я купался в ней, ел и спал. Она стала частью меня настолько, Элис, что другого будущего никогда и не предполагалось. Я до сих пор храню ту перчатку.

— А что ты будешь делать, когда всё закончится?

— Это не закончится, Элис.

Я бросила на него многозначительный взгляд:

— Не очень похоже на правду.

Рейф закатил глаза:

— Давай, испорть мне всю романтику бейсбола. Ты рассказала все шутки, и мы подходим к кульминации?

— Прости, — поморщилась я.

— Элис, — Рейф схватил мою руку над столом и, потянув к себе, заставил усесться ему на колени. Я повернулась к нему, и он продолжил: — Это не закончится, потому что даже когда я не буду играть, я не перестану любить бейсбол. Так или иначе, он останется частью меня. Я всё равно буду иметь к нему отношение. И я не перестану чувствовать идеально сидящую на руке кожаную перчатку.

— Это так круто, — сказала я. Мои глаза поддернуло поволокой, а от вида его губ меня охватило легкое оцепенение. — То же самое я чувствую, когда летаю.

— Элис, тебе нужно вернуться в воздух.

— Я знаю. Я вернусь, — ответила я, уткнувшись носом ему в шею, и провела ладонью по гладко выбритой скуле. — Что-то ещё есть в твоем будущем?

Рейф ухмыльнулся:

— Я вижу в своей кровати малышку с убийственным телом и красивыми карими глазами… Погоди-ка, — он постучал кончиками пальцев по своему виску, — она в наморднике.

— Ха-ха, — вяло сказала я и нырнула в его объятия.

— Я люблю тебя, — прошептал Рейф, и я почувствовала возле своего уха его тёплое дыхание.

Он говорил это уже в третий или четвертый раз, не получая от меня ответа, и как только я собралась что-то сказать, Рейф заговорил:

— Вечер еще не закончился. Пойдем.

Рейф поднялся вместе со мной со стула, и тут я услышала, как в динамиках зазвучала песня, которую он включал для меня в «Джипе».

— Это наша песня, — выдохнула я взволнованно. Рейф притянул меня к себе и к выходу из ресторана мы пошли, слегка вальсируя. — У меня никогда раньше не было любимой песни с парнем, — засмеялась я и посмотрела на Рейфа: — Вообще-то у меня и парня-то не было.

Пока мы шли до парковки, из динамиков на крыше небольшого здания доносились звуки песни «Свободная».

Рейф остановился возле входа, пропуская внутрь другие пары и семьи, и посмотрел на меня:

— Такое заявление сильно давит на мужчин.

— Понимаю и это грустно.

— Нет, это делает тебя даже больше моей.

Пока мы шли небольшое расстояние, отделявшее нас от машины, я забыла обо всем, кроме одного: мне очень нужно было рассказать Рейфу о своих чувствах.

— Мне кажется, нужно кое-что сказать о целомудрии.

Я посмотрела на Рейфа, который просто светился рядом со мной.

— Мне бы хотелось… как бы мне хотелось, чтобы я смогла сохранить его для тебя.

Услышав мои слова, Рейф, который открывал дверь «Джипа» с моей стороны, застыл как вкопанный. В этот момент моё сердце гулко забилось.

— Наверное, это потому, что я никогда раньше не любила мужчину.

Я почувствовала, что моё признание сильно проняло Рейфа, и по моей щеке скатилась слеза. Он стёр её большим пальцем, наклонился и поцеловал меня в губы. Когда он отстранился, я произнесла самые честные слова в своей жизни:

— Рейф, ты же мог действительно меня отшить.

Он колебался всего секунду, а потом сказал:

— Но теперь у меня есть ты.

— А у меня — ты.

Несколькими часами позже мы лежали на песке. Голова Элис покоилась у меня на груди, а сама она прижималась к моему телу. Я никогда не делал романтических вещей, просто не было необходимости. Но теперь мне хотелось завоевать Элис, каждую её частичку. Я мог только надеяться, что наш вечер, проведенный по шаблону, на определенном уровне она всё же оценила. Мне нечего было ей предложить, кроме себя самого, и даже в этом случае я сомневался, что я был тем, что ей нужно. У Элис были настолько большие ожидания от жизни, что мне казалось, что я ей не подхожу. Только когда я понял, что я на неё сильно запал, я начал переживать по этому поводу. Элис призналась, что тоже меня любит, и это было всё, о чём я мог просить.

Мы слушали убаюкивающий шум волн, и Элис периодически волновалась, что появятся мошки. Она дергалась каждые несколько минут, как параноик, а я смеялся и заставлял её лежать смирно.

— Сегодняшний вечер был замечательным, — прошептала она. — Спасибо.

— Давай делать так каждый вечер.

— О’кей, — сказала она, вздохнув, — давай просто жить на пляже.

— Отличное предложение, — ответил я, пропустив её волосы сквозь пальцы. От порывов ветра, врывавшегося в салон «Джипа», они совершенно спутались.

— Рейф, о чем ты задумался?

— В основном, об отце. Долгая история.

— Я знаю. Я читала в интернете. — Я посмотрел на неё. — Он поступил мерзко.

— Мерзко, — согласился я и сжал её крепче.

— Так в чем дилемма?

— Прощать или нет, — и не дав ей задать вопрос, добавил: — Я не могу.

— Я понимаю.

Мы посмотрели друг на друга, и я спросил: