Леони Ластелла - Свет тысячи звёзд

– Бекка не моя девушка, – продолжает он. – Ей нравится Уилл, но он предпочтет пялиться в одну точку, нежели наконец пригласить ее на свидание, – Эш тихо смеется. – Иногда Уилл такой идиот.

– Послушай, я здесь потому, что мне нужно заниматься, так что… – говорю я, указывая на свои записи, которые он похоронил под собой.

– Семестр еще не начался. А у перваков, как ты, в любом случае есть льготный период.

– Возможно, это мой первый семестр, но я не типичный первак, – я повторяю его обозначение для первокурсников, которые в настоящее время наводняют вечеринки вокруг кампуса и не заинтересованы исключительно учебой, как я. – А во-вторых, семестр уже начался. Неделю назад, – я все еще стараюсь не замечать, как его близость заставляет меня нервничать. Эш чертовски хорошо пахнет. Солнцем, влажной землей и свежестью – немного похоже на мое любимое место высоко в Скалистых горах. У нашей семьи есть хижина на вершине Купера, которую, по словам мамы, удерживают только паутины. Раньше мы часто поднимались туда вместе. Мне это нравилось. Мама, напротив, избегает этого места. Потому что она боится воспоминаний о папе. Они еще обладают достаточной силой, чтобы за одну секунду сбить с ног, как торнадо.

– Так ты согласна? – вопрос Эштона разрывает образы гор в утреннем тумане, кристально чистых озер и бесконечно широкого неба, которые разыгрались перед моим внутренним взором.

Он смотрит на меня, и искра беспокойства пробивается сквозь улыбку на его лице.

– Все в порядке? Ты словно не здесь.

– Я притворилась мертвой. Подумала, что, возможно, тогда ты исчезнешь, – отвечаю, закатывая глаза, но в то же время предательская улыбка скользит по моим губам.

– Как только ты согласишься, – его глаза вспыхивают, а я отчаянно пытаюсь понять, какую часть разговора пропустила. Я краснею и сильно раздражаюсь, потому что Эштон в конце концов все равно воспримет это как комплимент.

Я скрещиваю руки, потому что не хочу уступать его ухмылке.

– На что я должна согласиться? – твердо спрашиваю я.

– На свидание со мной. Я пытаюсь доказать, что Уилл больший идиот из нас двоих, потому что он не может пригласить Бекку, при этом я прошу тебя пойти со мной.

Ни за что. Но мое сердце не настолько бескомпромиссно, как мой мозг, поэтому противится отказу, который я процедила.

– Почему нет? – спрашивает Эштон и, похоже, действительно хочет разгадать загадку моего отказа.

Вздохнув, я тяну за листочки, и мне удается вытащить их из-под его бедра. Я собираю записи, закрываю две книги и запихиваю все в рюкзак.

– Потому что я в принципе не говорю «да» свиданиям с теми, кто приглашает меня только для того, чтобы доказать, кто больший идиот, – объясняю я. Словно я когда-нибудь говорю свиданиям «да». Я закидываю рюкзак за спину и направляюсь к выходу. Эштон идет за мной. Конечно, теперь, когда я бросила попытки учиться, он внезапно смог оторвать свое тело от стола.

– Эй, подожди, – настаивает он, следуя за мной.

Когда мы доходим до выхода, он, вопреки моим опасениям, не преграждает мне путь, а придерживает дверь. Мне хотелось бы видеть в нем легкомысленного бабника, но Эш не облегчает мне задачу.

Широкими шагами я выхожу из здания. Эштон идет за мной, и крошечная часть меня испытывает удовольствие от звука шагов позади.

Просто дыши! Я игнорирую первые капли дождя, падающие с серого неба и растекающиеся по моей коже, и уверенно направляюсь дальше. Уже темнеет, и я должна идти домой.

– Я хочу встретиться с тобой, – просит Эштон еще раз. Во рту у меня становится сухо, когда я уголком глаза наблюдаю за каплями дождя, исчезающими под вырезом его рубашки. Парень продолжает бежать рядом со мной. Я могу понять девушек, которые сдаются и слепо следуют за ним в нирвану разбитого сердца.

– Я не могу, – все же тихо произношу я, и тень сожаления звучит в моем голосе, когда я замечаю его напряженный взгляд. Я просто не могу себе этого позволить. Даже если я признаю, что нейромедиаторы моего тела устраивают фейерверк в честь четвертого июля из-за него.

Эштон почти разочарованным жестом откидывает со лба уже полностью мокрые волосы и пожимает плечами.

– Ты можешь мне сказать почему?

Зачем он делает вид, что это действительно что-то значит для него? Я, конечно, не первая, кого он пытается уговорить на свидание. Возможно, не первая за сегодняшний день. Или полдня. Так почему это серьезное выражение лица и взгляд «плохого парня с израненной душой», который, вероятно, совершенствовался годами, заставляют что-то трепетать во мне? Я прикрываю глаза и пытаюсь не поддаться его приемам.

– У меня нет времени, – коротко объясняю я и ускоряю шаг.

Эштон снимает свою кофту, которая была завязана на бедрах, и расправляет ее над нашими головами, хотя я не просила его играть в спасителя. Несмотря на это, улыбка скользит по моим губам, и легкое покалывание пробегает по телу, когда его рука случайно касается меня. Молча мы преодолеваем оставшееся расстояние до автобусной остановки. Мне повезло, что автобус остановился у обочины как раз в тот момент, когда мы подошли к слабо освещенной остановке. Это облегчает мой побег. Однако я не учла намерения Эштона. Он хватает меня за руку и останавливает.

– У тебя нет времени. Хорошая отговорка. На сегодня. Но что насчет завтра? Послезавтра?

Я смотрю на его пальцы, обхватывающие мою руку, и сердце начинает трепетать. Глупое сердце.

Очень медленно он поворачивает мою руку ладонью вниз и достает ручку, которой торопливо пишет цифры на моей коже. Я понимаю, что это его номер телефона. Не понимаю, почему каждая завитушка чернил вызывает маленькие землетрясения в моем животе.

– Завтра я тоже не могу, – выдавливаю я. Я должна прояснить все, иначе он не поймет, но почему, черт возьми, мне нужно приложить так много усилий, чтобы произнести следующие слова? – Послушай, ты кажешься милым парнем, но я не ищу отношений, – я краснею. – Или что ты там ищешь, – вслух это звучит гораздо двусмысленнее, чем в мыслях. – Хочу сосредоточиться на учебе, – я делаю глубокий вздох. И я не особая любительница приключений, – тихо заканчиваю я. Потому что ясно одно, Эштон точно ищет именно их: приключений.

– Немного приключений – часть учебы, – парирует он. – Ты можешь начать с того, что придешь завтра на вечеринку студенческого братства Каппы Сигмы и встретишь там меня. Самая лучшая вечеринка перед началом семестра, – он усмехается, и эта кривая улыбка означает, что он не отступит.

– Я подумаю, – бормочу я, бросая взгляд на свою руку, которую он все еще держит в своих ладонях. – Мне нужно идти. Иначе автобус уедет без меня.

Эштон неохотно отпускает меня.

– Не думай. Приходи! Встретимся в восемь около общежития, или позвони мне, и я заеду за тобой, – произносит он, но двери автобуса уже закрываются и уберегают меня от ответа. Автобус трогается с места, и я, пошатываясь, пробираюсь по проходу к заднему сиденью. Я пытаюсь внушить себе, что делаю это потому, что там будут свободные места, а не потому, что я смогу в последний раз взглянуть на Эштона. Он небрежно набросил кофту на плечи и неподвижно стоит под дождем, пока мокрый асфальт и сгущающиеся сумерки не разделяют нас.