Ника Иванова - Между двух огней [СИ]

‒ За всё хорошее, ‒ произнёс Никита, глядя прямо в медовые лукавые глаза. ‒ У нас был договор, Алекс. Мы конкуренты, но в бизнес друг друга не лезем. Я в твою компанию, а ты в мою. Какого чёрта ты копаешь под меня?

‒ Упс, ‒ щёлкнул языком Корн, не пытаясь вырваться. ‒ Узнал, значит. Ну, этого следовало ожидать, имея такого одарённого мальчика под рукой.

‒ И кто?

‒ Разобиженная Мила новость на хвосте принесла. Думаешь, козырь заимел?

‒ А почему бы нет? Если бы не способности Саши, через неделю ты бы сидел у меня в совете директоров, имея приличный пакет акций. Только зачем, Алекс? Тебе наша дружба надоела? Хочешь получить меня в качестве врага? А потянешь?

‒ Ты не понимаешь, ‒ покачал головой Корн, проводя рукой по широкой груди Никиты вверх, и притягивая его к себе ещё ближе за шею. ‒ Я устал, Никита. Устал ждать тебя. Думал, что смогу заставить тебя плясать под свою дудку. Хоть так стал бы ближе к тебе.

‒ Неправильная тактика, Алекс, ‒ произнёс Никита, вдыхая запах его волос, чувствуя все манящие изгибы его тела, ощущая зарождающее возбуждение Корна.

‒ Думаешь, я этого не понимаю? Только появление твоего Саши смешало мне все карты. Тебя же тянет к нему? Разве я не прав? Но он ведь не я, насколько бы мы не были похожи!

‒ Не ты, ‒ усмехнулся Никита. ‒ Он лучше.

‒ Чем, твою мать? ‒ воскликнул от досады Корн и тут же впился губами в рот Никиты. Он целовал с дикой, почти неконтролируемой страстью, выбивая спокойствие из Никиты, будя в нём желание, спрятанное глубоко внутри.

Никита не смог сдержаться и открыл рот, впуская жадный горячий язык Алекса. Они неистово целовались, грубо сминая одежду, оставляя, наверное, синяки на коже. Слишком долго сдерживаемая страсть рвалась наружу, грозя разрушить все барьеры. Алекс извернулся, и, не отпуская от себя ни на шаг, потащил Никиту к столу. Он присел на край, развёл ноги, открываясь и подпуская Князева. Руки Алекса были везде, они горячечно блуждали по крепкому сильному телу Никиты, разжигая пожар в крови.

‒ Я хочу тебя, Никита, ‒ прошептал Алекс в искусанные губы Князева, вырывая его из чувственного омута. ‒ Возьми меня, твою мать, Князь.

‒ Даже так? ‒ спросил тихо Никита, целуя его в шею и отпуская. Его дыхание было всё ещё сбитым, но в мозгу потихоньку прояснялось. Алекс ещё не уловил перемены, и его пальцы добрались до ремня на брюках Никиты и он попытался расстегнуть непослушную пряжку. ‒ Всё. Всё, Алекс. Почудили и хватит.

‒ Почему, Никита? Я же согласен даже подставиться тебе. Почему? ‒ Алекс обессиленно откинулся спиной на прохладную поверхность стола и прикрыл разгорячённое лицо руками.

‒ Потому, что впоследствии пожалею, Алекс. Неважно, кто из нас сверху, кто снизу, ‒ Никита привёл свою одежду в порядок и присел рядом с Корном. ‒ Дело в другом. Ты не умеешь любить, Алекс. Ты просто собственник. Твоё желание заполучить меня в свою коллекцию переходит все границы. Если бы только я мог поверить, что по-настоящему нужен тебе… Я был бы с тобой, поверь.

‒ А если я действительно люблю тебя?

‒ Сколько мы уже знакомы? Лет десять? За всё это время я ни разу не видел, чтобы ты попытался подпустить кого-то к своему сердцу. Оно закрыто у тебя на миллион замков, Алекс, и где тот золотой ключик, что сможет их отпереть, ты сам давно забыл. Только азарт охоты, только всё новые и новые жертвы твоего обаяния, твоей харизмы. Ты охотник, Алекс, хищник. И я не хочу стать твоей очередной жертвой. Я пытался подпустить тебя ближе, но каждый раз вынужден был отступать и закрываться. Обрастать очередной защитной оболочкой. Я тоже устал. Устал быть один, потому что никто другой не мог вызвать такие же чувства, как ты.

‒ А он? Смог? ‒ не было необходимости называть вслух имя. Оба знали, какого именно человека имел ввиду Корн.

‒ Он… Он другой, Алекс. В нём нет твоего цинизма, твоего потребительского отношения к людям. В Саше есть стержень, сила, и он такой же умный, как ты. Его обаяние более мягкое, тёплое, живое.

‒ Я тоже не родился таким, Никита, меня жизнь изменила, ‒ Алекс встал со стола, подошёл к шкафу и вытащил несколько папок. ‒ А у него ещё всё впереди. Не делай из мальчишки ангела, тогда не обожжешься.

‒ Он не ангел. Обычный парень, с которым хочется быть рядом.

‒ Только быть?

‒ Я многого хочу, Алекс, но некоторые желания так и останутся желаниями. Мне хотелось бы, чтобы ты был более чист душой, а он здоров телом. Но иметь вас обоих я не смогу, потому что вы оба собственники. Саша ещё не осознал этого, но он так же, как и ты хищник, защитник. Только он будет защищать тех, кто ему дорог, а ты стоишь на страже только собственных интересов, Алекс.

‒ Ну да, я же циничная самовлюблённая сволочь, ‒ засмеялся Корн, но от этого смеха веяло тоской, царапнувшей по сердцу Никиты. Алекс протянул ему обе папки. ‒ Держи, это компромат на твоих директоров. От меня в качестве извинений. Был неправ.

‒ Спасибо. Отказываться не буду.

‒ Вы с Анютой на приёме в честь моего тридцатилетия будете? Приглашения-то присылать?

‒ Присылай, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Я по-прежнему твой друг, чтобы, между нами, ни происходило.

Никита вышел, и Алекс обессиленно опустился на пол. Он чуть всё не испортил. Снова ошибся. Неужели Никита прав, и это не любовь, а всего лишь неутолённое эгоистичное желание иметь недостижимое? Нет. Не может быть! Сердце-то болит и тоскует, только выразить это не может.

‒ Саша-Сашенька. Дорогой ты мой племянник. Что же мне делать с тобой? ‒ прошептал Алекс в пустоту.

В этот раз они закончили поздно, и Никита решил в загородный дом не возвращаться. Он забрал Сашу из офиса и привёз в городскую квартиру. Они вместе поужинали, обсудили прошедший день и наметили планы на следующий. Какое-то время Никита покрутился по квартире, а затем, попросив гостя не скучать, уехал, сославшись на срочную встречу. Саша догадался, что Князеву захотелось развеяться, уж слишком напряжённым он был весь вечер. Всё время на что-то отвлекался, иногда бросая на Сашу странные взгляды, от которых по телу бежали мурашки.

Было уже глубоко за полночь, но без присутствия рядом Никиты почему-то не спалось. Саша устроился в гостиной у окна, и из темноты комнаты наблюдал за ночным городом. Квартира Князевых находилась почти в центре города и за окном не утихала жизнь: горели разноцветные огни, двигались машины. В тишине хлопнула входная дверь, раздался сдавленный смешок и тихий шепот. Вернулся Никита и, кажется, не один. Саша затаился на своей позиции у окна, не шевелясь и почти не дыша.

В коридоре вспыхнул верхний свет. Кто-то возмущённо выматерился и в гостиную ввалилось два тела. Судя по слегка нарушенной координации оба, и хозяин квартиры, и ночной визитёр, были не совсем трезвы. Гость уступал Никите в росте, доставая чуть выше плеча. У него были тёмные короткие волосы и худощавое телосложение. Парень страстно тёрся об Никиту, пытаясь дотянуться до его губ. Но Князев умело обходил эти попытки, наклонив голову и лаская тонкую шею, обмотанную синим шёлковым шарфом. Белая рубашка парня была уже слегка помята, видимо, тискались они уже долго и весьма основательно. Тёмные обтягивающие джинсы не скрывали линий тонкой фигуры. Саша, спрятавшись в темноте, не мог оторвать глаз от сильных рук Никиты, светлым пятном скользящих по чужому телу. Когда Никита поднял голову и вдруг посмотрел в сторону окна, Саша понял ‒ он знает о том, что у его игры есть нечаянный свидетель. Но Никита почему-то не стал останавливать темноволосого паренька, когда тот стал опускаться перед ним на колени, сноровисто расстёгивая его брюки.