Ника Иванова - Клевер на удачу [СИ]

− Ты так говоришь, бабуля, как будто встречала геев на каждом шагу.

− Не на каждом, но встречала. Друг моего мужа был геем и жил здесь, в нашей деревне. Давно это было. Он отслужил в армии, прожил в городе какое-то время, а потом вернулся. И снова жил один, так как был сиротой, да и жены не было. Через какое-то время к нему приехал молодой мужчина, симпатичный, добрый. Поселился у него. Друг мужа был отличным механиком, имел, как говорится, золотые руки. К нему со всего района пригоняли машины чинить. А его сожитель был отличным портным. Через время по деревне слухи поползли, что они любовники. Некоторые мужики ринулись было с разборками, да получили по головам глупым. Одно время их начали сторониться, а потом жизнь вновь вошла в свою колею. Люди-то они были хорошие. Дед твой, к примеру, не перестал дружить с ними, как и я. Геи ведь не монстры, такие же люди, как и все. С теми же чувствами, эмоциями, с такой же красной кровью в жилах.

− К сожалению, не все так относятся к этому как ты. Многие действительно считают монстрами, когда-то даже расстреливали за гомосексуализм и сажали. Ты о том времени лучше меня знаешь.

− Люди часто ошибаются. Расскажу-ка я тебе, внук, ещё одну историю. Она не совсем относится к нашей теме, но… Когда я училась в старших классах, был у нас учитель биологии. Просто замечательный человек. Всегда ходил в костюме, чистеньком, выглаженном. Аккуратный был такой всегда, застёгнутый на все пуговицы. Дети его любили. Он зимой никого из своих учеников домой не отпускал, пока не проверял лично, застегнулись ли хорошо, все ли шапки и шарфы надели. И забота была настоящей такой, не наигранной. Именно он привил мне любовь к своему предмету. Люди в деревне его уважали. Он жил с матерью, всё время уделял работе. А когда его мать умерла, где-то через год, он повесился.

− Почему? — удивился я.

− От одиночества. От страха, что люди его не поймут и не примут. После смерти, когда его тело перед похоронами обмывать по обычаю пришли, то и узнали тайну, скрываемую им от всех многие годы. Этот мужчина был гермафродитом. Есть такая редкая аномалия, когда у человека развиты и женские, и мужские половые признаки. Это сейчас я знаю, изволила интересоваться этой темой, что у нашего учителя был истинный, гонадный, гермафродитизм. Оказывается, под костюмом он носил тугой корсет, утягивающий грудь, чтобы никто не заметил странности. В то время люди не были настолько свободны в сексуальном плане, как сейчас. Теперь силиконовые вставки мужики себе специально ставят. Извращение, конечно, но это лично моё мнение. А тогда он точно не смог бы найти себе пару, скорее всего, так и был бы один до самой старости. По деревне хлынула волна сплетен. Кто-то плевался, кто-то смеялся, называл уродом, и на какое-то время многие забыли, каким он был. А потом, словно очнулись, вспомнили, наконец, что их дети в институты поступили благодаря ему, сколько он добра делал, не прося ничего взамен. Разговоры стихли. Его до сих пор помнят, но о болезни упоминают лишь вскользь, с сожалением и жалостью, приводят в пример, как педагога от бога. Таких специалистов нынче мало, к сожалению. Согласись, Рома, что у него действительно была огромная проблема, а то, что ты предпочитаешь мужчин, лишь дело твоего личного выбора.

− Спасибо, бабуль, − я встал и с нежностью поцеловал её в щеку. — Схожу-ка я в аптеку, ты вчера говорила купить что-то там, пока вареники не готовы. Проветрюсь и подумаю.

− Сходи. Список на тумбочке у меня в комнате, − кивнула бабуля, начиная быстро и виртуозно лепить маленькие тугие вареники.

Был тихий вечер, и я сидел на мостике, свесив босые ступни в прохладную воду речки, раздумывая о том, как мне подкатить к Виту. Жаль, я не обладал талантом флиртовать налево и направо. Обычно ко мне подходили сами и завязывали разговор. Если собеседник мне нравился, из этого могло что-то получиться, а Вит… Он бросал на меня взгляды, в которых проскальзывала заинтересованность, но и только. Может, его останавливала разница в возрасте, может то, что выглядел я слишком юным. Что поделать, такой уж уродился. Ростом я был всего-то метр семьдесят, весил шестьдесят килограммов, зато был очень симпатичен. Стильная короткая стрижка с забавной чёлкой на тёмных волосах, карие глаза и красивое притягательное лицо. Лично себе я всегда нравился. Не всем же быть двухметровыми бритоголовыми громилами с идеальным телом. Я так задумался, что не услышал шагов по деревянному настилу, или этот определённый громила просто умел ходить как кот? Скорее второе, с его военным прошлым-то. Он подошёл и присел рядом, оставив кожаные шлёпанцы на мостике.

− О чём грустишь, чудо? Влюблённых бурёнок или призрачных волков больше не встречал? — заботливо поинтересовался Вит, пряча в уголках губ улыбку.

− Припоминать долго будешь?

− Да. Я давненько так от души не веселился, − ответил Вит, потянулся и, заложив руки за голову, лёг спиной на дощатый настил. Глядя на натянувшиеся мышцы его живота, я сглотнул вдруг набежавшую слюну. «Как кот на сметану, блин», − с досадой одёрнул себя.

− Рад, что повеселил, хотя мне было не очень приятно, когда вы дружно надо мной ржали. Кстати, спасибо, что снял меня с дерева. Я тогда был не в настроении от души поблагодарить.

− Да ладно, проблем-то было. Прости за шутки, но уж больно забавно ты смотрелся. Прямо как перепуганная маленькая обезьянка, − усмехнулся Вит. Уже опустилась ночь, но было светло. Я поднял голову и заметил высоко в ночном небе луну. До полнолуния оставалось, судя по всему, несколько дней, потому и было светло. В городе как-то забываешь, насколько красиво и загадочно ночное небо. — А как тебя зовут? Виталий? А то всё Вит, да Вит.

− Мама меня назвала. В детстве своё имя терпеть не мог, потом оценил. Витольд. Витольд Кедров. Вполне обычная фамилия, в отличие от твоей. Интересно, как тебя в школе дразнили?

− Так же, как и в универе. Золотко. Хотя фамилия Гольдштейн переводится, скорее, как золотых дел мастер. И ничего забавного в ней нет. Вот Миценгендлер, что означает торговец шапками, забавно.

− Вот это фамилия. Язык сломать можно, − засмеялся Вит.

− А Вассерман, к примеру, водовоз.

− Золотых дел мастер мне нравится больше, − хмыкнул мой собеседник.

− Хочешь сменить фамилию? Тогда придётся выйти за меня замуж, − нагло заявил я, вытягивая ноги из воды.

− Был бы моложе, может и согласился бы. Надо же кому-то вытаскивать тебя из переделок, − приподнялся Вит на локтях.

− Для старичка тридцати двух лет отроду ты неплохо сохранился, − чуть наклонился я вперёд, приблизившись к его лицу. Так интересно и захватывающе было смотреть глаза в глаза. — Ты мне спать спокойно не даёшь которую уже ночь, старичок.