Анастасия Медведева - Неудачница: перезагрузка

— Умненькая девочка. Она справится, — не зная, чего ожидать от этого его тона и странного, словно ожидающего чего-то, взгляда, осторожно отвечаю.

— Хорошо, — кивает Бондарёв, затем оглядывает меня с ног до головы, — Отлично, — наконец, выдаёт он.

— Эм… — ничего не понимая, протягиваю я.

— Отлично выглядишь. Не нужно переодеваться, — отрываясь от стола и проходя к своей двери, бросает он.

— Глеб, чего я не знаю? — уже ожидая худшего, спрашиваю я.

— Сегодня европейское Рождество. Мы приглашены на неофициальный приём у мэра, — словно это само собой разумеющееся событие, к которому не нужна никакая подготовка, будничным тоном сообщает Глеб.

— Я не пойду, — тут же запаниковав, начинаю мотать головой из стороны в сторону.

— Ты всё ещё моя личная помощница, — безапелляционно отрезает Бондарёв, окатив меня холодом, — И должна следовать за мной туда, куда мне потребуется.

Прикусываю язык, принимая его железную логику.

Так-то оно так! Вот только я и думать забыла обо всех этих приёмах, которые могут неожиданно выплыть в расписании моего почти бывшего шефа.

— Тем более теперь, когда я — гендиректор холдинга, — припечатывает Глеб, пристально глядя на меня, — Так что успокойся и прими свою участь, — не без сарказма добавляет, окидывая меня изучающим взглядом… — Загар тебе идёт. На все вопросы ответишь, что была отправлена мной в небольшой, но заслуженный отпуск.

— Кому это интересно? — складывая руки на груди и отводя взгляд, тихо бурчу под нос.

— Всем, — вновь отрезает Глеб, и мне приходится посмотреть ему в глаза, — Ещё недавно ты считалась моей девушкой. А я сейчас что-то вроде… самого завидного жениха, — отвернувшись, цедит Бондарёв, относясь с явной неприязнью к данному факту светской хроники; затем вновь переводит взгляд зелёных глаз на меня, — Так что давай продемонстрируем, какие мы мудрые в свои «не тридцать». И как красиво мы умеем расставаться.

Смотрю на него, киваю. А сердцем чувствую — не нужно мне идти на этот приём…

— Может, возьмём Соню с собой? — с надеждой предлагаю практически ему в спину.

Тот взгляд, которым меня одаривает Бондарёв, развернувшись на мой голос, красноречив.

— Как насчёт — прихватить с собой всех сотрудников компании? — подняв бровь, холодно предлагает он.

— Но Соне нужно знать, как вести себя на подобных мероприятиях… — тушуюсь я.

— Вот и просвети её, — отрезает Глеб и скрывается за своей дверью.

Жесть…

Закрываю лицо рукой, медленно выдыхаю. Высший свет — это последнее место, в котором я бы хотела оказаться. Тем более — сейчас.

Движение в коридоре заставляет меня посмотреть в сторону двери и замереть.

— Девочка моя, — поджав губы, произносит Лина.

У меня они тоже как-то сами собой поджимаются. И сердце начинает стучать тяжелее тоже — как-то, само собой.

— Лина… — тихо произношу.

Три уверенных шага, и я оказываюсь в руках моей персональной феи.

— Что же ты трубку не брала? — шепчет Лина, прижимая меня к себе.

— Я симку поменяла, — повторяю уже второй раз заготовленную фразу.

— Когда её меняют, звонок не проходит, врунишка, — качает головой фея, гладя меня по спине.

А Бесов не заметил…

— Прости меня, пожалуйста, — негромко произношу, продолжая её обнимать, — у меня просто не было физических и духовных сил отвечать на твои звонки. И вообще — общаться с кем-либо из компании. Мне нужно было отдохнуть от всего…

— Дурёха, я же всё понимаю. Но ты должна была подумать о том, как я о тебе беспокоилась, когда ты не брала трубку! Да и не только я, — она отстраняется от меня и заглядывает в глаза, — Мила, мы все переживали из-за тебя.

— Кто это «все»? — вновь поджимаю губы.

— Все, — припечатывает фея, не разбирая по личностям, — Ты решила вернуться? — быстро переводит тему, оглядывая меня с ног до головы, — Или дорабатываешь срок?

— Откуда ты узнала? — удивляюсь я.

— Ну, вообще-то я и посоветовала Глебу вернуть тебя — ведь после твоего ухода он в очередной раз постарался спихнуть на меня всю оставшуюся работу, а у меня самой — завал! Так что я ему сказала — либо ищи помощницу, либо возвращай Милу до конца срока.

— Так это с твоей подачи мне документы не возвращали? — складываю руки на груди. Хоть и не злюсь. На Лину сложно было злиться.

— Прости, но так тоже не уходят, — ничуть не раскаивается та, — обиды — обидами, но дело — делом. Твою работу никто за тебя не выполнит; у Глеба все сотрудники на своих местах и при своих обязанностях: лишних рук и лишней головы не имеется. Так что своим уходом ты не дурно так подставила нашего шефа… — понизив голос, делится фея, — даже удивляюсь, как он тебя до сих пор не съел.

— Если съест, то самому придётся всю работу делать, — предполагаю я.

— И то верно, — соглашается фея, затем её взгляд меняется, — Когда мы с тобой поговорим?

Молчу, думаю.

Этого предложения я ожидала, но не сказать, что я к нему готова. Если Лина начнёт этот разговор, я вынуждена буду вновь окунуться в неприятные воспоминания, а это чревато новой депрессией. Пока лучше просто… работать.

— На днях. Сегодня Глеб тащит меня на приём к мэру, — обещаю ей, собираясь с духом.

— А, традиционный рождественский приём, — кивая головой, припоминает Лина.

— Вообще-то в России рождество празднуют в январе, — недовольно замечаю, мечтая по-тихому слиться с этого мероприятия.

— Не скажи об этом самому мэру, — хмыкает Лина, затем переводит взгляд на дверь в кабинет, — Бондарёв у себя?

— Да, — киваю.

— Отлично. Зайду к нему прямо сейчас. И… Удачи тебе на вечере… только не напивайся, пожалуйста! — она подмигивает мне и исчезает за дверями кабинета.

Я стою, натянуто улыбаясь, а сама продолжаю придумывать причины для отказа. Ничего не могу с собой поделать, но почему-то остро ощущаю потребность не идтитуда. Да ещё и этот намёк феи… Боюсь представить, что меня ожидает на этом приёме, если учесть, что все светские львицы уже в курсе, что Глеб более мною не занят. М-да… Не готова я к столь резкому возвращению к своим обязанностям. Однако… Работа есть работа. Лина была права — я поступила непрофессионально, когда сбежала «за четыре моря, за четыре солнца»… А я бы не хотела, чтобы обо мне сложилось мнение, как о плохом сотруднике. Тем более — у неё: я же её ученица, как никак.

— Сиренушка!

Оборачиваюсь и удивленно смотрю на золотоволосого обладателя самого мягкого на свете взгляда карих глаз.

— Макс…

— Ты вернулась! — восклицает тот, затем подходит ко мне, подхватывает и кружит по приёмной.

Я улыбаюсь, не скрывая эмоций. Удивительным образом этот золотоволосый Бог с четырнадцатого этажа одним своим видом и парой фраз сумел поднять моё настроение.