Анастасия Медведева - Война Евы

- Я немного выпил.

Вот, это новости! А я думала, что он не пьёт…

Иду в прихожую, стараясь в темноте не задеть мебель, открываю дверь квартиры, потом вспоминаю, что дверь подъезда всё также закрыта… надеваю обувь и спускаюсь вниз.

Глеб действительно стоит около своей машины, напротив наших окон.

- Ты вёл пьяный? - изумленно спрашиваю.

- Нет, вызвал трезвого водителя, - мужчина подаёт знак кому-то, находящемуся за рулём, и иномарка медленно уезжает со двора.

- Ты же не любишь алкоголь, - замечаю, когда Глеб кладёт одну руку на моё плечо для равновесия.

- Я его избегаю, - парирует тот.

- А сейчас что изменилось? - уточняю, входя в подъезд.

- Мне нужно было выпить…

Никак не комментирую. Да, и что тут можно сказать?.. Такой развернутый ответ требует серьёзного осмысления.

- Раньше я не пил, потому что у этого были определённые последствия, - произносит Глеб, поднимаясь вместе со мной по ступенькам.

- А теперь?.. - открываю дверь квартиры и завожу его внутрь.

- Я пришёл к тебе, - взглянув на меня неожиданно осознанным взглядом, произносит Глеб.

- И?.. - не понимаю, что за вывод я должна из этого сделать.

- Для того, чтобы понять меня, нужно знать хоть немного о моём прошлом, - усмехается мужчина и снимает пальто; затем осматривает гостиную (точнее то, что можно было разглядеть при свете луны), - Я у тебя дома.

- Надеюсь, тебе понравится ненавязчивый дизайн гостиной. Лично я в восторге от текстуры ткани на обивке дивана, - протягиваю не без сарказма; нащупываю его руку и веду на кухню, где, наконец, включаю свет, - я заварю тебе зелёный чай.

- Лучше кофе, - останавливает меня Глеб, - И покрепче.

Никак не комментирую, но исполняю.

- Этот человек… с которым ты встречался… он так повлиял на тебя? - уточняю аккуратно.

- Не он… точнее, не столько он, сколько… это сложно, - в итоге сдаётся Глеб.

- Ты меня пугаешь, - признаюсь, нахмурившись, - что он такого должен был тебе сказать, что ты напился и расклеился?

- Я не расклеился. Я, наконец, собрался по частям, - принимая от меня кружку кофе, парирует Глеб спокойно.

- Поясни, - сажусь напротив него, притягиваю к себе свою порцию горького напитка.

- Здесь, в этом городе, рядом с тобой… я, наконец, собрался воедино. И успокоился. Признаюсь честно, возвращаться мне совсем не хочется.

- Ты собираешься куда-то вернуться? Ты уедешь из города? - тут же напряженно уточняю.

- Я должен… вернуть своё имя. Я прятался слишком долго.

- Что значит «прятался»? - напрягаюсь ещё больше.

- Твоя мать должна была тебя предупредить… уверен, она так и сделала… я выяснил кое-что о твоей семье до того, как мы начали спать друг с другом.

- Глеб, это грубо.

- Прости, - мужчина трёт лицо руками, и я впервые вижу его таким… беззащитным.

- Моя мама действительно предупредила меня о тебе. Сказала, что ты можешь быть опасен. И что ты - не тот, за кого себя выдаешь, - к слову, с тех пор она так мне и не перезвонила... полагаю, Глеб имеет к этому какое-то отношение; даже не "какое-то", а прямое; поджимаю губы и поднимаю взгляд на мужчину, - Но потом ты сказал мне дождаться твоего ответа… и я поняла, что у тебя были причины скрывать своё прошлое. И я ждала. Так понимаю, сейчас тот самый день?

- Всё верно. Меня нашли… в тот момент, когда я пробивал путь для одного человека… не уверен, что стоит говорить об этом сейчас…

- Ты сделал так, что Сева уехал в Англию, - произношу ровно.

И ловлю на себе удивленный взгляд мужчины.

- Как ты это поняла?

- Он мешал тебе. А потом резко получил возможность уехать из страны на целых два месяца. Я не верю в сказки, поэтому предположила в этом чей-то умысел.

- Ты умная женщина, - усмехается Глеб.

- А тебя я охарактеризовать не могу, - признаюсь негромко, - до сих пор. Ты загадка, Глеб Волжин.

- Я не Глеб Волжин. Моя фамилия - Бондарёв.

Молчу, глядя в его глаза.

- А вот это стало сюрпризом, - произношу сосредоточенно.

- Ты слышала обо мне? - уточняет Глеб.

- Твою фамилию слышала. Она периодически мелькает в деловых журналах.

- Это фамилия отца. Обо мне ничего не слышно почти два года.

- Потому что ты был здесь. Под чужой фамилией… - протягиваю напряженно, - а так вообще можно? Это разве не запрещено законом?

- Закон работает на тех, у кого есть деньги. Неужели ты не знала? - холодная усмешка на губах мужчины меня пугает.

- У тебя много денег?

- Достаточно для того, чтобы не думать об этом, - спокойно отвечает Глеб.

- Что случилось? Почему ты исчез и сменил имя? - всматриваюсь в его лицо, - Ты попал в какую-то нехорошую историю, о которых говорят по телевизору?

- Я никогда не марал руки в грязи. Мой бизнес… к нему нельзя придраться. В этом вопросе я принципиален, - ровным голосом произносит Глеб.

- Тогда в чём дело?

- Я… меня занесло, - неожиданно признается мужчина, отводя взгляд, - я вёл себя очень некрасиво, полагая, что имею право распоряжаться чужими жизнями.

- Это не самое простое признание, - признаю, опуская глаза.

- Верно. Мне пришлось много всего переосмыслить после побега. В том числе и отношение к самому себе.

- Как это было? Как ты сбежал из такой крупной компании? Как вообще можно сбежать из большого бизнеса?..

- Я подстроил собственную смерть.

- ЧТО?! - вырывается из меня.

- Использовал связи и убедил всех, что разбился на самолёте - а сам незаметно покинул город, - спокойно отвечает Глеб, кажется, уже совсем протрезвев.

- Убедил всех, что разбился на самолёте?.. Их количество что, не отслеживается? - совсем теряюсь.

- По легенде я летел в Англию на бизнес-джете, - произносит Глеб, а заметив мой взгляд, поясняет, - на частном лайнере.

- У тебя есть частный лайнер?

- У семьи моего друга. И не один.

- У них много собственных самолётов? - хмурюсь.

- Это семья банкиров. Они совладельцы местного аэропорта.

- Это слишком, - закрываю глаза, уже не понимая, что я должна испытывать по этому поводу.

- Такой была моя прошлая жизнь. Теперь всё иначе.

- Я должна этому поверить? - убираю руки от лица и смотрю на него в упор, - Это другой уровень, Глеб. Мы с тобой… мы в разных слоях общества, это очевидно.

- Только не говори, что деньги моей семьи помешают тебе смотреть на меня, как прежде, - взгляд мужчины становится холодным, - мы не в средневековье. И у нас нет делений на сословия.

- Я никогда в своей жизни не инсценировала собственную смерть, делая вид, что разбиваю чужой частный самолёт. И в будущем не планирую, - добавляю четким голосом, глядя ему в глаза.

- Это было на эмоциях… и на тот момент это казалось мне единственной возможностью получить свободу. Хотя бы на некоторое время.

- Свободу от чего? От роскоши и богатых друзей? - качаю головой, сведя брови к переносице.

- Свободу от себя прежнего. И от своих ошибок, - ровно произносит Глеб, - мне нужно было вырваться из того мира. Мне нужно было время, чтобы понять, что со мной не так.