Татьяна Маркова - Amore, morte (СИ)

— Ха-ха-ха, как смешно, — скривился блондин.

— На мой взгляд, даже очень, — ухмыльнулся Паша. — Так, вроде ничего здесь не оставил… — оглядел парень небольшую студию. — Все, теперь можем идти.

— Слава яй… эээ… в общем, пошли, — немного оживился Витя.

День для Светланы начался как обычно. Завтрак, процедуры, визит отца. Уже лежа в палате, девушка вдруг вспомнила доктора Арсеньева. Почему именно его? Видимо, все из-за книги, что читала Светлана. А читала она «Богиню весны». Чем-то вот напомнил Гадес Андрея. Возможно, некоторой холодностью, под которой скрывается обычный человек. Человек, который тоже чувствует. Да и по описанию были похожи.

Тихо открылась дверь, и появился тот, кто занимал мысли Светланы. Нет, не Гадес. Доктор Арсеньев собственной персоной.

— Как себя чувствует больная? — улыбаясь, спросил мужчина. Светлана осторожно потянулась и улыбнулась в ответ.

— Больная чувствует себя так, словно попала под машину три месяца назад.

— Все шутите, Светлана, — заметил доктор, опускаясь в кресло, стоявшее около кровати девушки.

— Да все нормально, — заверила девушка. — И теперь даже не скучно, — помахала она книгой.

— «Богиня весны»? — задумчиво произнес Андрей. — Интересный выбор.

— Когда нечего делать, такой романчик помогает спастись от скуки, — рассмеялась Светлана и решительно захлопнула книгу. — С чем пожаловали? — живо поинтересовалась девушка. Ее сияющие глаза на несколько секунд лишили Андрея способности соображать.

— Эмм… У меня для вас хорошие новости… кажется. — Мужчина поднялся, подошел к окну. — Через пару недель мы вас выпишем. Хотя, может быть, и через неделю.

— Ой, здорово!

— Но вы должны будете соблюдать прописанный режим. Чтобы вновь к нам не загреметь.

— Да проще простого! — Светлана задорно улыбнулась. Андрей что-то хотел сказать, но тут открылась дверь, и в палату зашел рыжеволосый парень с огромным букетом белых роз в одной руке и черным пакетом в другой.

— Светик, твоих тюльпанов не было, пришлось перебиваться чем есть.

— Пашка! — взвизгнула девушка. — Дай ты я тебя поцалую! — потянулась Света к парню.

— Изыди! — шарахнулся Паша. — И ручонки свои загребущие ко мне не тяни! Ой, здрасте, а вы доктор, да? — наконец заметил парень Андрея.

— Да вроде с утра был доктором, — задумчиво ответил Андрей, но Светлана заметила в его глазах насмешливые искорки.

— А я Павел, типа брат вот этой занозы, что здесь лежит. Скажите, доктор, а она совсем дурочкой стала? Или какой была, такой и осталась?

— Паша!

— Не боись, дорогуша, дядя Паша все выяснит и все тебе объяснит. Так что, доктор? — вновь повернулся к Андрею рыжий.

— Светлана практически оправилась после аварии, — вежливо произнес Андрей. — Что ж, я пойду, сильно не кричите и не утомляйте пациентку.

— Да без б, доктор!

Арсеньев вышел, тихо притворив за собой дверь. Пашка тут же стер с лица глуповатую улыбку и с тревогой посмотрел на Светлану.

— Как ты? — спросил он, осторожно присаживаясь на краешек кровати. Света улыбнулась и откинулась на подушки.

— Да вроде хорошо. Но меня немного беспокоит то, что я слишком много лежу.

— Знаешь, после трех месяцев комы я рад что ты вообще разговариваешь сейчас со мной, — немного нервно рассмеялся Паша, теребя розы. — Ой, это ж тебе цветы!

— Так, и куда я их поставлю? — поинтересовалась девушка. Рыжий жестом фокусника вытащил из пакета вазу. Высокая, ярко-синяя с белыми разводами, она переливалась в лучах полуденного солнца, что проникали в палату сквозь тюлевые занавески.

— Все свое ношу с собой, — подмигнул Паша. — Где тут воды можно набрать?

— О, я думала, что ты и воду с собой принес, — усмехнулась Света. — Выйдешь из палаты, повернешь налево, дойдешь до конца и увидишь.

— Умеешь же ты объяснять, — покачал головой Паша.

— Уж прости, Павлик, — пожала плечами девушка. Рыжий сверкнул белозубой улыбкой, погрозил кулаком и вышел. Вернулся через пять минут с вазой, наполненной водой, поставил в воду цветы и водрузил вазу на тумбочку возле кровати Светланы.

— Ляпота! — вздохнул Паша.

— И все же, я предпочла бы красные тюльпаны, — задумчиво произнесла Света, глядя на розы.

— Детка, довольствуйся тем, что есть, — пропел Пашка. — И скажи спасибо за ту песню в эфире.

— Кстати, Паш… Как отреагировала Марго?

— Как, как… Каком к потолку, ногами к полу. Нормально отреагировала. Витьке сказала, что все понимает и все такое. Вместо тебя я пока что работаю. Но требуют постоянно тебя! Чем ты так привлекла людей?

— Ой, да не знаю, — отмахнулась девушка. — Может, их привлек псевдоним мой.

— О да, ты была безумно изобретательна!

— Отвали, моя черешня.

— Я тоже люблю тебя, дорогуша.

— Прекрасная погода, прекрасное настроение, прекрасный Мистер Я! Всем хай! Да, да, это снова я. Но хочу вас заверить, что совсем скоро появится Лана Светлая! А пока вопрос, который интересует меня сегодня. Быть или не быть? Любить или не любить? Вот в чем вопрос. И уже есть звонок! Алло!

— Привет, Мистер!

— Хэй, леди! Как вас зовут?

— Алла, а вас?

— О, это великая тайна.

— Жаль, я бы хотела подружиться с таким парнем, как вы.

— Леди, вы просто не представляете, насколько я хорош… Ну да ладно, речь не об этом. Скажите, что вы думаете по поводу нашей темы. Любить или не любить?

— Любить.

— Так однозначно? Подумайте.

— Я над этим вопросом думаю вот уже второй год. И теперь понимаю, что все-таки надо было выбирать любовь.

— Личная трагедия? Вы хотите поговорить об этом?

— Нет уж, увольте.

— Ммм, дивный смех! Итак, все-таки любить? Что ж, я с вами согласен! Что хотите послушать?

— Варвара — «Два сердца», если можно.

— Спешл фор Алла! «Два сердца»!

Прошло три недели, прежде чем Светлану выписали из больницы. Андрей мягким извиняющимся тоном объяснил, что раньше было невозможно. Да, он говорил, что вероятно через неделю, но… Откуда Светлане было знать, что Андрей просто не мог заставить себя расстаться с ней! И под любым предлогом заходил к ней, пытался хоть как-то отдалить возможность расставания. Но ничто не вечно. Да и не мог Андрей выносить грустный взгляд серых глаз, когда он говорил, что не может ее выписать. А уж как радовалась девчонка, когда он сообщил, что она свободна! Видимо, и он, и больница надоели Светлане хуже горькой редьки.

— Папуля! — взвизгнула девушка, едва увидела отца. Хотела было броситься, но вовремя вспомнила о том, что совсем недавно лежала на больничной койке. А возвращаться туда она пока не горела желанием.

— Светлячок мой, — нежно обнимая, произнес Станислав. — Ну наконец-то! Поживешь пока у меня, и никаких возражений.

— Хорошо, папочка, — покорно ответила девушка, вспоминая четвертый этаж, маленькую квартирку и отсутствие лифта в доме.