Анастасия Князева - Любовь по завещанию

— Потерпи, малышка, — прошептал тихо, снова заводя двигатель. — Скоро мы будем дома…

Сара

Снова этот сон. Он окутывал меня, душил своим едким запахом, проникал в кровь и отравлял организм. Каждый раз, когда я оказывалась в этой коробке без окон и дверей, страх опутывал меня своими мокрыми щупальцами. В какой-то момент, грань между сном и реальностью стиралась, исчезала на глазах. Я больше не могла контролировать своё тело. Разум не подчинялся, полностью отдаваясь на волю ночному кошмару…

Вокруг кромешная темнота. Невозможно ничего разглядеть. Я не слышу ничего, кроме собственно дыхания и тихих всхлипов, которые издаю сама же. Такое чувство, будто лёгкие сжались в комок, мне не хватает воздуха, а жуткий страх сковал всё тело. Щека всё ещё горит, как после сильного удара.

Я стараюсь открыть дверь, барабаню по ней со всех сил, но ничего… Только глухой стук от моих ударов. Пытаюсь кричать, звать на помощь, но и это тщетно. Никого нет. Меня снова оставили одну…

— Нет! Откройте! Мама!

— Н-е-е-е-т, — вдруг всё исчезает. Сон рассеялся. Вскакиваю на постели, глотая ртом воздух.

Ощущение, словно чья-то холодная рука всё ещё сжимает мне горло, слишком реальное. Грудь разрывается, горит в огненной гиене, из которой не существует выхода.

Слёзы, сами собой, начинают капать из глаз, словно кто-то забыл закрыть кран. Они катятся по щекам, охлаждая разгорячённую кожу, но не приносят желаемого удовлетворения. Эмоции сидят во мне, как в вакуумном пакете, из которого выкачали всю жизнь. Осталась только оболочка. Слабая, безвольная, неспособная сопротивляться.

Не сразу понимаю, что рядом кто-то есть. Сижу, обхватив колени руками и уткнувшись них подбородком. Меня колотит. Мурашки, бесконечным табуном, носятся вверх-вниз по позвоночнику.

Матрас рядом прогибается, выдавая присутствие другого человека. Не успеваю опомниться, как оказываюсь прижата к мощной мужской груди. Руки Артура обнимают меня, моя голова опускается на его ключицу, чуть выше того места, где бьётся сердце мужа.

— Тише, — его шёпот проникает сквозь набат моего пульса, бальзамом разливаясь по растравленной душе. — Тише, Мышонок. Всё прошло. Я рядом…

Начинаю успокаиваться. Спазм медленно отступает, окоченевшие пальцы сжимают футболку Артура, сминая ткань. Его тепло отогревает, не даёт замёрзнуть. Рядом с ним страх уходит. Я уже не боюсь прошлого, не дрожу от одиночества и ужаса. Он здесь. Со мной. Артур не даст меня в обиду.

Несколько минут мы сидим молча. Муж ласково гладит меня по спине, его равномерное дыхание действует успокаивающе. Я уже не цепляюсь за мужа, но по-прежнему продолжаю держаться за край его футболки. Словно маленький ребёнок, который боится отпускать руку матери, я вжалась в мужчину, желая раствориться в нём.

— Тебе нужно выпить лекарство, — Артур отстраняется, чтобы взять с тумбы стакан воды, а я ловлю себя на том, что не хочу оставаться без его надёжных объятий. — Врач приезжал, когда ты спала. Почему не сказала, что плохо себя чувствуешь? Знаешь, как я испугался? — муж вкладывает мне в руки стакан.

Ничего не понимаю. Смотрю на него огромными от удивления глазами и боюсь даже моргнуть. Боюсь, что если сделаю это, всё развеется, окажется сном. А я не хочу. Не хочу, чтобы Артур исчезал…

Послушно выпиваю лекарство и прислоняюсь к спинке кровати. Сложив руки на груди, пытаюсь справиться с дыханием, но лёгкие горят так, будто я проглотила раскалённые угли. Так на меня действует он. Артур же, наоборот, кажется таким спокойным и расслабленным, словно для нас это нормальное дело — просыпаться в одной постели.

Мужчина пододвигается ко мне вплотную. Через одеяло чувствую жар, исходящий от его тело. Медленно вдыхаю запах Артура, стараясь вобрать в себя каждую нотку этого необычного букета.

— Ты снова видела плохой сон? — бархатный баритон медленно обволакивает меня, опутывает сладостной пеленой. — Ты кричала во сне…

Вздрагиваю, будто от сильной пощёчины. Пережитый кошмар вновь встаёт перед глазами. Теперь он кажется до того реальным, до того настоящим, что паутина страха медленно растекается по венам, замедляя кровоток. Незнакомый женский голос возникает в голове, отдаётся эхом в подсознании.

— Замолчи! Замолчи, я тебе сказала! Твоей матери нет! Она не придёт!

Мурашки, размером с кулак, проносятся по коже, меня начинает подташнивать. Бусинки пота возникают на лбу и над губой, неприятно щекоча лицо.

— Д-да, — выдавливаю из себя. — Он снится мне постоянно. Сколько я себя помню… Это так странно. Иногда, мне кажется, что это и не сон вовсе. Не знаю, как объяснить, — поднимаю глаза и встречаюсь с его внимательным, полным заинтересованности, взглядом. Стальные глаза Артура больше не кажутся мне кусками льда, от них не веет холодом или жестокостью. — Ты, наверное, думаешь, что я не в своём уме…

— Ни в коем случае, — мужчина кладёт свою огромную загорелую ладонь поверх моей. — Я знаю, каково это. Меня тоже мучают кошмары. Призраки прошлого, которые нашли пристанище в моём подсознании. Порой, они становятся настолько сильными, что им невозможно противостоять. Так что, — голова Артура оказывается совсем рядом с моей, — я не считаю тебя сумасшедшей. Напротив. Из нас двоих более полоумный именно я.

Не могу сдержать смеха. Губы, сами собой, расползаются в улыбке. Настроение незаметно поднимается.

— В этом я с тобой абсолютно согласна, — не могу удержаться от колкого ответа. — Временами ты ведёшь себя так, словно в тебя вселяется настоящее чудище…

— Чудище, значит, — повторяет Артур. В глазах мужа возникает предупреждающий блеск, в голосе появляется сильная хрипотца. — Значит, вот как ты меня называешь, Мышонок?

Чувствую, как начинаю заливаться краской. Щёки обдаёт кипятком, поспешно отворачиваюсь, но он не позволяет. Обхватив пальцами мой подбородок, заставляет посмотреть себе в глаза.

— Не прячься от меня, Мышка. Всё равно, не отпущу тебя.

— П-почему?

— Потому что ты — моя жена Сара, — уверенный ответ не оставляет во мне ни грамма сомнений. — Потому что я пообщел быть с тобой всегда. Потому что, — голос садится до шёпота, — я хочу быть с тобой. Только с тобой, Мышонок.

Губы Артура прижимаются к моим. Электрический заряд молнией проскакивает между нами, пронзая насквозь. Знаю, что он собирается поцеловать меня. Знаю и хочу этого, но… Что-то глубоко внутри меня не позволяет сдаваться. Не даёт забыть других.

Поднимаю дрожащую ладонь и прижимаю её к заросшей щеке Артура. Его щетина колется. Под моими пальцами сокращаются его мышцы, мизинец находится всего в миллиметре от губ мужа.

— А как же Амелия? Как все остальные?

— Нет никаких остальных, Сара. Больше никого нет. Только ты. Ты, Мышонок.