Мариана Запата - Ты будешь мне стеной [litres]

– Просто хотелось убедиться, – улыбнулась я. – У меня только одно желание – быть рядом с тобой. Где ты, там и мой дом.

И это было чистой правдой.

– Я не силен в отношениях, Вэн, но я люблю тебя. Я ждал тебя всю свою жизнь и готов сделать что угодно, лишь бы ты была рядом.

До встречи с Эйденом я никогда не задумывалась о том, что такое любовь. А она, как и всё, чего мы хотели в своей жизни, была мечтой. А мечта, как известно, не может осуществиться сама по себе. Вы должны напитать ее, чтобы она окрепла и расцвела.

Грандиозная в своей утонченности.

Сильнейшая в своем бескорыстии.

Она вовеки принадлежит тому, кто готов с открытым сердцем окунуться в мир ее бесконечных возможностей.

«Итак, все уже позади. «Стражи» Сан-Диего добились невозможного. Теперь их ждет супер…»

Улыбаясь, я легонько встряхнула две попки, примостившиеся у меня на коленях. Телеведущий тем временем в восторженных тонах распространялся об игре, которая закончилась час назад. По правде говоря, матч с самого начала пошел не так, как ожидалось. По крайней мере, процентов семьдесят болельщиков были настроены на другое.

До последней четверти «Стражи» уступали противнику пятнадцать очков. Атмосфера в семейной ложе была пропитана разочарованием. В конце концов мы утратили всякую надежду и могли только молча наблюдать.

Нам всем хотелось, чтобы «Стражи» выиграли, но я, пожалуй, хотела этого больше, чем остальные.

Эйден проводил свой последний сезон, и эта победа нужна была ему как воздух. Без нее он не мог рассчитывать на суперигру.

С начала карьеры он считался лучшим защитником лиги. Уже после того, как мы поженились, он успел трижды стать лучшим игроком года. Эйден получил кучу наград и побывал на каждом «Кубке всех звезд». Но у него по-прежнему не было кольца. Заветного Кольца. Команды, в которых он играл, слегка недотягивали до первенства.

Этот его сезон начался как нельзя лучше. Команда уверенно отрабатывала матч за матчем, и все уже начали пророчить ей победу. Но тут, как назло, пошла полоса неудач. Один из полузащитников повредил плечо. Крайний правый защитник ушел с матча, прихрамывая. Но нападающим «Стражей» удалось каким-то чудом собраться. Защита подтянулась, и в итоге они выиграли.

Я до сих пор с трудом могла поверить своему счастью. Они выиграли! Выиграли. Такое чувство, будто это я победила и через две недели отправляюсь на суперигру.

– Хочешь, подержу кого-нибудь из них? – предложила подружка одного из игроков. Мы сидели рядом, в комнате, которую выделили родственникам футболистов.

– Ничего, сама справлюсь, – улыбнулась я. – Да и парни, думаю, войдут с минуты на минуту.

Она кивнула, широко улыбнувшись в ответ.

– Скорее бы.

Ее энергия была заразительной. Брюнетка, лет двадцати. Со своим парнем она, судя по всему, встречается не так давно. В прошлом году на ее месте сидела другая женщина.

– Мне хочется визжать от радости. Поверить не могу, что они все-таки выиграли. – Ее взгляд скользнул по двум маленьким монстрам у меня на коленях. – Мэтт сказал, Эйден хочет уйти после этого сезона.

Ну, вот вам, пожалуйста.

– Да.

Сама я испытывала по этому поводу двоякое чувство. С одной стороны, я могла только порадоваться тому, что Эйден завершает карьеру без каких-либо серьезных травм. Мало кому из футболистов так везло. С другой стороны, я знала, как много значит для Эйдена футбол. Долгие годы он был целью и смыслом его жизни, и вот теперь, в возрасте тридцати пяти лет, Эйден навсегда прощается с мячом.

Признаюсь, меня слегка беспокоило, как он приспособится к этой новой главе своей жизни. За прошедшие годы нам удалось сбалансировать наши отношения, несмотря на плотный график Эйдена и мою склонность с головой уходить в работу. Но Эйден бросал футбол, а это значило, что привычное равновесие вот-вот будет нарушено.

– Смотри, вот и они! – воскликнула моя соседка, вскакивая со стула.

И верно, парни один за другим входили в комнату. Лица у них светились от радости.

У противоположной стены я заметила Тревора. Тот о чем-то беседовал по телефону. Видимо, он почувствовал мой взгляд, потому что поднял голову и взглянул в мою сторону. За спиной у Сэмми я показала ему средний палец. Тревор в ответ ошеломленно покачал головой.

Скотина.

Хоть я и знала, что он действует в интересах Эйдена, это еще не значило, что я обязана любить его. В последние годы моя неприязнь к Тревору заметно поугасла, но не потому, что он стал добрее: под личиной человека здесь по-прежнему скрывалась безжалостная акула.

Акула, которая выбила для Зака очень выгодный контракт с командой из Оклахомы. Ровно через год после того, как Зака выставили из «Трех сотен». В этом сезоне им не удалось добиться больших успехов, но Зак с каждым годом играет все лучше и лучше. Он все так же одинок, так же неразговорчив и по-прежнему один из моих близких друзей. Сам он все чаще называет себя дядюшкой Заком, когда заезжает проведать моих мальчишек.

Мне самой иногда трудно поверить в то, как сильно я люблю этих сорванцов. По правде говоря, я готова сделать для них что угодно. И мне бывает порой невыносимо грустно, когда я вспоминаю свое детство и свою маму. Наши отношения ни капельки не улучшились. Думаю, это моя вина: слишком многое еще цепляет меня за живое, слишком многое я не готова простить. Но я ни о чем не сожалею. Какими бы ни были мои решения, именно они сделали меня счастливой.

Я сидела на стуле и наблюдала за тем, как игроки один за другим заходят в комнату и сразу направляются к своим близким. Люди вокруг шутили, обнимались, все были в приподнятом настроении. Наконец я увидела в дверях Эйдена. Он оглядывался вокруг с типично серьезным выражением лица. Большой парень получил наконец-то пропуск в суперигру, и при этом он даже не улыбался. Не могу сказать, что меня сильно удивило это обстоятельство.

Тут его взгляд упал на нашу троицу. В тот же момент его заметил Сэмми.

– Мамочка, смотри, – вскинул он ручонку, – там папа!

При виде улыбки, озарившей это родное лицо, я сама разулыбалась, как идиотка.

Так Эйден мог улыбаться только нам троим. Взгляд его перебегал с одной щекастой мордочки у меня на коленях на другую. Оба мальчика были в одинаковых футболках, таких больших, что их ровесники утонули бы в них. Обоих я рожала с помощью кесарева сечения, а то их крупные головки могли бы привести к серьезным травмам.

Помню, как Диана, взяв на руки Сэмми, только покачала головой.

– Этот карапуз мог застрять по пути наружу, Вэн!

Именно этот образ встал у меня перед глазами год спустя, когда я отправилась в больницу рожать Грея. К счастью, все прошло как нельзя лучше.

Я смотрела на Эйдена, который шел к нам в ореоле своей победы. Он тут же опустился перед нами на колени, перебегая взглядом с Сэмми на меня, а затем на Грея. Он всегда так поступал, как будто не мог решить, на ком ему сосредоточиться.