Мариана Запата - Ты будешь мне стеной [litres]

– Как скажешь, босс. – Я натянула на лицо улыбку, продолжая «посылать» его под прикрытием стола.

– Они это переживут, – обронил Эйден, расправляя свои плечищи, на которых без труда мог уместиться средних размеров человечек. – Невелика важность.

Невелика важность? Вот уж не думаю, что его менеджеры и агент согласятся с этим. С другой стороны, Эйден всегда делал так, как хотел, и никто не смел ему возражать. Все возражения приходилось выслушивать мне. И мне же приходилось улаживать ситуацию.

Что бы там ни думали другие, несмотря на все свои гримасы и недовольство, защитник «Трех сотен», профессиональной футбольной команды Далласа, не отличался таким уж скверным характером. Он редко выходил из себя – во всяком случае, без веской на то причины. Конечно, он был не сахар, поскольку умел добиваться своего, и это мне в нем даже нравилось. Другое дело, что все его требования приходилось разруливать мне, хотела я того или нет.

Ничего, скоро этому придет конец , – подумала я. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. При мысли об этом я слегка взбодрилась.

Пару месяцев назад мой банковский счет округлился наконец до очень приличной суммы. Благодаря жесткой экономии и подработкам, на которые я тратила все свободное время, мне удалось создать запас, равный моему годовому жалованью. Слава тебе, Господи! В воздухе ощутимо запахло свободой.

Но только запахло.

Я так и не собралась с духом сказать Эйдену, что ухожу.

– Что это за гримаса у тебя на лице? – внезапно спросил он.

– Какая еще гримаса? – Я мгновенно прикинулась дурочкой.

Без толку.

Продолжая жевать салат, Эйден нехорошо прищурился.

– Вот эта, – мотнул он головой в мою сторону.

Меня так и подмывало сказать: «Понятия не имею, о чем ты», но я лишь демонстративно пожала плечами.

– Хочешь что-то сказать? Давай, выкладывай.

Мне уже давно хотелось выложить все, что я о нем думаю, но я слишком хорошо знала Эйдена, чтобы утруждаться. Ему плевать на меня и мое мнение. Он просто напоминал, кто тут у нас начальник.

Само собой, не я.

Самодовольный ублюдок.

– Я? Да что ты, – изобразила я святую невинность.

Его взгляд скользнул на руку, которую я все так же держала под столом.

– Тогда перестань целить в меня своим пальцем. Я не изменю своего решения, – заявил он обманчиво небрежным тоном.

Скрипнув зубами, я уронила руку на колени. Чертов ведьмак. Колдун. Одно слово, колдун. Такое чувство, будто видит меня насквозь. И так всякий раз, когда я решаюсь послать его куда подальше. Пусть и мысленно.

По правде говоря, я не из тех, кто любит упражняться в непристойных жестах, но меня разозлило то, что Эйден решил отменить эту встречу. Просто так, ни с того ни с сего. И что я могла поделать?

– Ладно, – вздохнула я, признавая поражение.

Эйден, которого ни капельки не заботила моя персона – вряд ли он знал, сколько мне лет! – на мгновение нахмурился. Его густые темные брови сошлись на переносице, полные губы невольно скривились. Но уже в следующую секунду лицо его вновь превратилось в бесстрастную маску.

Скажи мне кто-нибудь лет пять назад, что я возьму на себя всю грязную работу в доме чужого человека, я бы рассмеялась ему в лицо. Я была не из тех, кто плывет по течению – мне всегда нужно было к чему-то стремиться. И больше всего мне хотелось обрести полную независимость.

Еще в шестнадцать, когда я подрабатывала в кинотеатре и на меня наорали за то, что я положила в стакан слишком мало льда, я твердо решила, что со временем буду работать только на себя. Меньше всего мне нравилось выслушивать чужие распоряжения. Я всегда отличалась упрямством и решимостью, и это, по словам отчима, было моей силой и моей же слабостью.

Я не рвалась к вершинам славы и не хотела стать миллионером. Мне плевать было на известность. Мне просто хотелось быть графическим дизайнером, но работать не на дядю, а на себя. Так, маленький бизнес, позволяющий держаться на плаву и оплачивать счета… не считая кое-каких приятных мелочей. Чего мне не хотелось, так это зависеть от чужих милостей или капризов. Мне и так приходилось заниматься этим едва ли не все детство. Я только и делала, что надеялась – надеялась на то, что мама вернется домой трезвой, что сестры не забудут покормить меня, что важная дама из социальной службы отдаст нас с братиком в одну приемную семью… Да что тут вспоминать!

По большому счету, я всегда знала, чего мне хочется от жизни, и наивно думала, что результат уже у меня в кармане.

Вот только никто не предупредил меня, что жизненный путь не похож на прямую линию. Куда больше он напоминает самый настоящий лабиринт. Ты то и дело останавливаешься, возвращаешься, снова шагаешь вперед… а время от времени забредаешь в тупики. Но выход есть. Как бы ты ни петлял, ты точно знаешь, что выход есть.

Надо только держаться до конца.

Особенно в тех случаях, когда так и подмывает пойти протоптанной дорожкой, которая все дальше и дальше уводит тебя от твоих целей.

Эйден встал, сжимая в руке пустой стакан. На фоне его необъятной фигуры кухня будто уменьшилась в размерах. И так всякий раз, когда он бывал здесь. А бывал он здесь постоянно. Ну а чего вы хотели? Парень поглощал в день до семи тысяч калорий. В футбольный сезон и вовсе до десяти. Он то и дело приходил на кухню, чтобы поесть. А я – чтобы приготовить ему еду.

– А груши ты купила? – спросил Эйден, наливая в стакан воды.

Ну, конечно, груши куда важнее нашего разговора и моей неудачной попытки «послать» его. По правде говоря, меня ничуть не смущал тот факт, что Эйден поймал меня на месте преступления. Когда это случилось в первый раз, я думала, умру от стыда… а потом меня еще и уволят. Позже я поняла, что Эйдену плевать на мои жесты. По крайней мере, работы из-за них я не лишилась. Да что там, многие намеренно пытались вывести его из себя. Фанаты иногда кричали такое, отчего у меня все вскипало внутри. А что Эйден? Да ничего. Выслушивал все, даже не поморщившись. Или делал вид, что к нему это не относится.

По правде говоря, такая выдержка многого стоила. Сама я дергалась, даже когда мне сигналили на дороге.

Но каким бы красавцем ни был мой босс (женщины на улице откровенно пялились на его задницу), сколько бы он ни получал за съемки в рекламе, я твердо решила уйти от него. Дурочка я или нет, но желание это становилось сильнее с каждым днем.

Годами вынашивала я мысль о том, что рано или поздно буду работать только на себя. И в эти планы никак не вписывались звонки всяким мудакам, которые смотрели на меня, как на какое-то недоразумение, или забота о белье, принадлежавшем пресловутой заднице.

«Ну же, скажи ему! Скажи, что планируешь уйти» , – в отчаянии взывал ко мне мой разум.